Мали: битва за Уран

События, разворачивающиеся сейчас в Западной Тропической Африке вообще, и в Мали, в частности, имеют столь сложную, многофакторную детерминацию, что понять их вне широких исторического и геополитического контекстов практически невозможно.

В самом общем виде происходящее сейчас в Мали можно представить таким образом. Американцы, стремящиеся посадить в президентское кресло в Мали своего ставленника, в канун выборов спровоцировали военный мятеж в Бамако и добились свержения законного президента страны Амаду Тумане Туре, который стал проявлять слишком очевидную симпатию к Пекину. Застарелый конфликт между официальным Бамако и строптивыми туарегами был использован Францией для сохранения контроля на урановыми рудниками Сахеля. Путч капитана Амаду Саного, в свою очередь, подтолкнул туарегов к новому восстанию и наступлению на Бамако. Ситуацию использовали исламские фундаменталисты и эмиссары «Аль-Каиды», заключившие ситуативный союз с племенными вождями туарегов. Чтобы удержать бывшую колонию в сфере своего влияния, Франция решилась на военную экспедицию в Мали. Ниже я постараюсь обосновать правомерность таких интерпретаций.

Франсафрик

Сразу после распада французской колониальной империи Париж приступил к формированию особой военно-политической системы, которая вскоре получила название «Франсафрик». (Впервые этот термин в 1955г. употребил бывший президент Кот-д’Ивуара Феликс Уфуэ Буаньи[i].) «Франсафрик» - это некий политический феномен, который с трудом поддается определению, это с трудом поддающаяся описанию сеть неформальных политических связей между политическими, финансовыми, дипломатическими и военными деятелями Франции и африканских государств. Изначально «Франсафрик» конструировалась как латентный механизм сохранения влияния европейской державы в её бывших колониях. Поощрение коррупции, тайные сделки, закулисные договорённости, подкуп государственных деятелей, политические убийства, организация военных мятежей и прямое вооружённое вмешательство в дела суверенных государств - всё это стало привычным инструментарием французской тайной дипломатии на африканском континенте. Впрочем, когда фундаментальные интересы Франции на африканском континенте оказывались под угрозой, эта держава не останавливалась и перед открытым использованием военной силы. За последние два десятилетия французские войска многократно вмешивались во внутренние дела различных африканских стран, включая Джибути, Руанду, Центральноафриканскую Республику, Чад, Кот-д’Ивуар. В 2011г. именно французская авиация нанесла первые удары по вооруженным силам Муаммара Каддафи в Ливии.

Вспомним: Николя Саркози накануне прошлых президентских выборов говорил о своей готовности отказаться от этой неприглядной политической практики. А потом были штурм президентского дворца Лоран Гбагбо в Кот-дИвуаре и бомбёжки в Ливии.

Совсем недавно, 13 октября 2012 года, президент Франции Франсуа Олланд, выступая перед депутатами Национального собрания Сенегала в Дакаре, говорил о том, что впредь Париж будет дискутировать с африканскими государствами на равных, а практика неоколониализма уйдёт в прошлое. «Времена того, что называли «Франсафрик», прошли»[ii], - заявил он. Но военно-стратегические и экономические интересы Франции оказались весомее, нежели красоты политической риторики. Военная интервенция французской армии по приглашению «назначенного президента» - это и есть продолжение практики «Франсафрик». Слова Ф.Олланда о том, что Франция не преследует здесь каких-то собственных интересов и направила свои войска в Африку лишь для защиты демократии в Мали, - это кокетливые политические реверансы, которые могут вызвать умиление лишь у экзальтированных парижских старушек. В конечном счете, цель вмешательства Франции в малийский конфликт вполне очевидна: бывшая метрополия всеми силами старается сохранить свои позиции во «французской Западной Африке» вообще и в Мали – в частности. Экономические интересы, видимо, оказались весомее гуманитарных соображений. Слишком важен для экономики Франции дешевый сахельский уран… Недаром опальный ныне президент Мали А.Т.Туре в свое время произнес пророческую фразу: «Париж опасней Тимбукту»[iii].

Урановый фактор

Мали занимает третье место в Африке по объемам добычи золота. Разработка золотоносных месторождений в экономике этой страны играет первостепенную роль: она приносит 20% ВВП и дает 75% валютной выручки государства. В год в Мали добывается около 43 т золота. В этом секторе экономики доминируют канадские и австралийские компании.

Однако особый колорит нынешней политической коллизии на севере Мали придает то, что в этой зоне Сахеля обнаружены богатейшие залежи урана. По экспертным данным, прогнозные ресурсы урана в Мали оцениваются в 100 тыс. т U3O8 при среднем содержании урана в рудах 0,085%[iv]. Разработку урановых руд в соседнем Нигере, на границе с Мали, уже ведут преимущественно французские и китайские компании. Ежегодно французская государственная корпорация «Арева» поставляет из Нигера во Францию около 3 тыс. т урана, что составляет одну треть годовых нужд французских АЭС. (Урановым войнам в Нигере я посвятил специальную статью[v], поэтому здесь не стану писать о роли Франции в политических и экономических потрясениях в этой стране. Отмечу только, что при всякой попытке диверсифицировать экономические отношения и поднять закупочные цены на урановую руду все президенты якобы суверенного государства становились жертвами военных переворотов. Сценарий ставший классическим для тайной дипломатии, получившей название «Франсафрик». Именно этот сценарий и был реализован на политической сцене Мали.)

Атомная энергетика имеет для Франции стратегическое значение, обеспечивая около 75% энергобаланса страны. Поэтому Ф.Олланда не было выбора: он должен был защитить интересы корпорации «Арева», которая давно уже ведет добычу урана в Сахеле. Малийский и Нигерский уран жизненно необходим Франции и ради сохранения контроля над этим ресурсом Франция пойдет на все.

В тоже время, вожди туарегских племен не захотели оставаться в стороне от баснословных прибылей, получаемых от торговли этим стратегическим сырьем. И именно этим во многом объясняется их боевая активность последнего времени.

Туареги – «рыцари пустыни»

Примечательно, что в период подготовки французской военной экспедиции в Мали, в политическом бомонде Франции и, соответственно, в СМИ речь шла о захвате северных территорий малийского государства воинственными племенами кочевников-туарегов.

Действительно, нынешняя конфликтная ситуация в Мали имеет давнюю историю и во многом определяется вынужденным сосуществованием на территории этого государства носителей различных хозяйственных традиций, различных «культур жизнеобеспечения». Оседлые земледельцы и рыбаки манде и сонгаи, составляющие большую часть жителей Мали, живут по преимуществу на берегах Нигера, на юго-востоке страны. Фульбе с древности занимаются разведением крупного рогатого скота в основном на юго-западных ее окраинах. В песках Сахары кочуют туареги, арабы и мавры, известные как торговцы и скотоводы. Эти «белые люди Мали»[vi] проживают в основном на севере. (Важно отметить, что область расселения туарегов разделена между многими государствами, такими как Ливия, Алжир, Мали, Нигер и Буркина-Фасо. Именно эту огромную территорию туареги, вне зависимости от их национальной (государственной) принадлежности и почитают своей исторической родиной, древней страной Азавад[vii]. Воинственные кочевники, «корсары пустыни» всегда были угрозой для оседлого земледельческого населения страны.

Еще задолго до появления в Западном Судане французских колонизаторов, ранние феодальные государства этого обширного региона страдали от набегов туарегов, появившихся здесь более тысячи лет назад. Колонизация мало изменила ситуацию и даже отчасти усилила агрессию кочевников по отношению к крестьянам-земледельцам. Французы стремились законсервировать родоплеменные отношения у туарегови фактически узаконили рабовладение на землях, которые бербероязычные племена считали исконными местами своих кочевий. Тот факт, что темнокожие африканцы были вплоть до начала ХХ века рабами у вождей туарегских племен, остается источником недоверия к берберам и сегодня[viii].

Одержимые идеей создания государства Азавад, которое стало бы домом всех кочевников пустыни, малийские туареги не проявляли сопричастности борьбе за независимость Мали. А после провозглашения суверенитета Мали и обретения независимости малийцев от Франции со всей очевидностью обозначились конфликты между Севером и Югом страны, между государственной властью и родоплеменной верхушкой кочевников Сахары и Сахеля. Органы власти Мали с момента обретения независимости формировались по большей части из вождей племен, говорящих на языках манде и сонгай, отчасти – фульбе. Поэтому правительство всегда игнорировало жизненные интересы кочевников: скудное финансирование практически не достигало северных территорий, социальные программы (без того очень скромные) не распространялась на племена туарегов, мавров и арабов, а гуманитарная помощь западных стран чаще всего разворовывалась по пути на север. Ситуация неизменно обострялась и переходила в фазу вооруженного противостояния в засушливые годы, когда массовый падеж скота обрекал кочевников на голод. Бамако отвечало армейскими экспедициями. Однако Мали – очень бедное государство, малийская армия малочисленна и плохо вооружена, она просто не в состоянии контролировать бесконечные просторы пустыни на северных своих окраинах. Да и границы сопредельных стран совершенно прозрачны. Теснимые военными, кочевники растворялись в раскаленных песках Сахары, но появлялись незамедлительно, после того, как солдаты возвращались в казармы. Поэтому центральное правительство иногда предпринимало попытки договориться с туарегами и даже привлечь их на службу в армию. Но скудный государственный бюджет в сочетании с коррупцией просто не позволял удовлетворить требования строптивых «рыцарей песков». Непродолжительные периоды бесконфликтного сосуществования быстро сменялись новыми вооруженными столкновениями.

Эмиссары Аль-Каиды в Мали

По мере эскалации конфликта и развертывания контингента французских войск в Мали, о туарегах стали говорить все меньше и меньше, зато лейтмотивом информационных передач о конфликте в субсахарской зоне стали исламские фундаменталисты и экстремисты из пресловутой «Аль-Каиды». Ведь говорить о том, что французская авиация наносит ракетные удары по туарегами – гражданам Мали, которые, как могут, борются за свои права, было как-то неловко.

Территория Мали превратилась в африканский плацдарм «Аль-Каиды» сразу после ввода американских войск в Афганистан. Уже тогда началась переброска моджахедов из Пакистана в пески Сахары. Весной 2002 г. эмиссары этой террористической организации предприняли попытку поглощения «Салафистской группы проповеди и джихада» (СГПД), однако Хасан Хаттаб, возглавлявший эту террористическую структуру, воспротивился этому, а вскоре алжирские спецслужбы уничтожили Абу Мухаммеда, ответственного за проникновение «Аль-Каиды» в зону Сахеля[ix]. В 2004 г. боевики «Аль-Каиды» предприняли новую попытку обосноваться на севере Мали. Тогда вожди туарегских племен, контролировавшие эту территорию, после переговоров с правительством предложили фундаменталистам покинуть пределы Мали. Опасаясь вооруженного конфликта с туарегами и вмешательства малийской армии, боевики перебрались в Нигер. Однако уже тогда к террористам присоединились несколько десятков туарегов - граждан Мали. Несколько позже на севере Мали обосновались две группы террористов, одна из которых, состояла из алжирцев и была боевой единицей СГПД, а вторая состояла из пакистанцев и была подразделением «Аль-Каиды». Но уже через год, в сентябре 2006 г., салафисты объявили о том, что они признают главенство Усамы бен Ладена[x].

Интерес «Аль-Каиды» был обусловлен рядом обстоятельств: близостью потенциальных целей террористов в Европе, труднодоступностью северных районов Мали, присутствием в регионе исламистских организаций, конфликтом между Бамако и туарегами[xi]. С начала столетия «Аль-Каида Магриба» (АКМ) становится все более заметным фактором военно-политической ситуации в регионе вообще[xii], и в Мали в особенности. Огромные деньги, которые исламисты получали от криминальной деятельности, позволяли им вербовать сторонников из числа вождей арабских и туарегских племен.

Присутствие исламистов серьезно и весьма противоречиво сказывалось на взаимоотношениях президента Амаду Тумани Туре с вождями туарегских племен. С одной стороны, малийские власти имели все основания опасаться, что перевооружение туарегских комбатантов сделает их совершенно неуправляемыми и сильно осложнит ситуацию на севере страны. С другой стороны, президент предпринимал осторожные попытки использовать туарегов в борьбе с исламскими фундаменталистами[xiii]. Заместитель спикера парламента страны Биби Ахмад Аг (в прошлом – один из лидеров туарегских сепаратистовв) уверял его в том, что «туареги ждут только зеленый свет от малийского правительства, чтобы начать военные действия с «Аль-Каидой»[xiv].

В 2006 г. между племенными вождями и властями страны было заключено соглашение, предусматривающее обучение воинских частей туарегов под командованием офицеров малийской регулярной армии[xv]. А в феврале 2007 г. власти Алжира и Мали завербовали три тысячи туарегов для службы в специальных подразделениях, призванных противостоять проникновению в регион эмиссаров этой террористической организации. "Этой иностранной угрозе мы будем противодействовать всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами", – заявил лидер туарегов-наемников Ахмед Агбибе[xvi].

Рейды мавританских военных на территорию северного Мали

В апреле 2010 г. в Таманрассете Алжир, Нигер, Мали и Мавритания учредили Совместный оперативный военный комитет, призванный разрабатывать совместные мероприятия по противодействию экстремизму в регионе. А 7 октября того же года в Алжире был создан Совместный информационный центр Сахеля, объединивший спецслужбы этих стран для борьбы с террористической угрозой[xvii]. К участию в деятельности этих структур были приглашены также Чад, Ливия и Марокко.

В рамках этих соглашений Мавритания организовала три военные экспедиции на территорию Мали. С согласия малийских властей первый рейд в район Вагаду мавританцы при участии французских инструкторов совершили с согласия Бамако в июле 2010г., во второй раз – в сентябре того же года. Сразу после вывода мавританских сил из северных районов Мали формирования АКМ немедленно вернулись в эту зону.

Поэтому в конце июня 2011г. мавританские военные организовали третью экспедицию в западные районы Мали. В результате был уничтожен полевой лагерь исламистов около города Нара. По информации мавританских военных, в ходе операции были уничтожены 15 джихадистов. При этом на базе были обнаружены тяжелые вооружения – противотанковые ракетные комплексы и переносные зенитные ракетные комплексы, которые «представляли собой прямую угрозу для Мавритании». Скорее всего, этот арсенал появился в распоряжении АКМ в связи с событиями в Ливии. Боевиками этой группировки АКМ руководил некий Халед аль-Хинхити, выходец из Мавритании.

Одновременно малийские военные начали прочесывать лесной массив на севере Мали, в окрестностях Нара. В ответ боевики заминировали местность минами чешского производства, которые оказались в руках террористов также в результате войны в Ливии. В результате операции удалось арестовать 15 боевиков – главным образом граждан Мавритании, которых отправили в Бамако.

По следам этих событий АКМ опубликовала заявление, в котором было сказано, что организация потеряла двух своих солдат. Исламисты обвинили президента Мавритании в том, что он ведет «войну в интересах Франции» и призвали граждан Мавритании «осудить эту войну», а мавританских военных – «извлечь уроки из понесенных потерь и отказаться от ведения войны, которая им не нужна».

Участие туарегов в ливийской войне

Связи между туарегами и Муаммаром Каддафи имеют давнюю историю. Ливийский лидер был движим идеей образования специальных воинских подразделений туарегов, стремящихся к созданию единого государства, которое объединило бы всех представителей этой социолингвистической общности. М. Каддафи в свою очередь рассматривал такое государство как шаг на пути к федерации «Большая Сахара»[xviii].

Еще в начале 70-х гг. прошлого столетия в Ливии был создан Исламский легион. Тогда многие туареги, страдавшие от сильнейшей засухи в Сахеле, записались в эту воинскую часть, задуманную по образцу Французского иностранного легиона. В 1980 г. М. Каддафи издал специальный указ, в котором предложил молодым туарегам, жившим в Ливии, пройти обучение в военных лагерях. Легион воевал в Чаде, Судане и Ливане, но в конце 80-х был распущен. Тысячи туарегов после этого остались в Ливии и влились в состав ливийской армии. В 2005 году М. Каддафи предоставляет неограниченный вид на жительство для всех нигерийских и малийских туарегов на территории Ливии. В 2006 году он призвал все племена региона Сахары, включая туарегов, формировать единую силу для противодействия терроризму и незаконному обороту наркотиков[xix].

Во время второго восстания туарегов в 2007 г. М. Каддафи выступил посредником между туарегами и официальными властями Мали и Нигера, что свидетельствовало о том, что он имел серьезные рычаги влияния на вождей туарегских племен[xx].

Сразу же после начала войны в Ливии вожди туарегских племен из Ливии, Мали и Нигера провели совещание, на котором было решено вступить в войну на стороне М. Кадафи, против «предателей Ливии». Туареги заявили, что они начнут войну против малийского правительства, если правительство поддержит «крыс» или если в Мали арестуют кого-либо из друзей Каддафи. (Аналогичное предупреждение было сделано и правительству Нигера.) Туареги декларировали, что только они будут решать, что можно перевозить в Ливию через Сахару, а что нельзя. Изменение правил передвижения по Сахаре звучало так: «если обоз идет к М. Каддафи – вас будут охранять и сопровождать воины туарегов. А если «корм для крыс», то груз конфискуют, а «купцов» закопают в песках для удобрения»[xxi]. Только за первую неделю марта 2011 года 2300 туарегов из района Кидала отправилась на 40 грузовиках в Ливию через Алжир.

12 октября 2011 г. Хама аг Сид’Ахмед собрал пресс-конференцию, в ходе которой сообщил журналистам, что туареги готовятся в политическом и военном отношении, присоединиться к сопротивлению в Ливии[xxii]. А 18 октября правительство Мали направило на север страны министра внутренних дел, но переговоры с сепаратистами оказались безрезультатными. Туареги объявили о своей независимости от Мали и Ливии[xxiii].

Следует отметить, что с начала гражданской войны в Ливии власти Мали предупреждали, что падение М. Каддафи приведет к дестабилизации ситуации в районе Сахары и Сахеля. Действительно, после поражения каддафистов ситуация на севере Мали стала взрывоопасной, начался процесс возвращения на родину малийских туарегов. В Мали направились и те трудовые мигранты, которые раньше переселились в Джамахирию на заработки, и те, кто служил в ливийском «панафриканском легионе» (около 2 тыс. чел.). Бойцы-туареги возвращаются в Мали из Ливии с самым современным французским оружием, которое в свое время сбрасывалось ливийским повстанцам на западе Ливии, где в отдельных районах относительно компактно проживает берберское население. По данным «Фигаро», речь шла, в частности, о противотанковых ракетных комплексах «Милан» и стрелковом оружии. Повстанческие группировки туарегов заявили о своем объединении. Новая организация под названием «Национальное движение за освобождение Азавада» декларировала, что в ее распоряжении находятся 700 бойцов, готовых сражаться за независимость.

Восстание туарегов в Мали

Туареги не заставили себя долго ждать. Уже 17 января 2012 г. ветераны туарегских батальонов из армии убитого М. Каддафи атаковали город Менака на севере Мали[xxiv]. Сепаратисты выступили под знаменами «Национального движения за освобождение Азавада» (НДОА) и потребовали установления независимого туарегского государства Азавад на северных землях Мали. Не желая конфронтации с правительствами соседних государств, политические лидеры мятежников устами Муссы Аттахера объявили, что НДОА признает существующие границы и своей целью ставит лишь выход из-под юрисдикции малийского правительства[xxv]. Уже тогда эти события эксперты интерпретировали как перенос гражданской войны в Ливии на территорию Мали. Было ясно, что эта акция туарегов лишь начало более крупной операции, в которую будут вовлечены «все силы, верные Джамахирии». По данным ливийских социальных сетей, к ней был причастен сын полковника М. Каддафи, Сеиф аль-Ислам[xxvi].

А 19 февраля на севере Мали началась полномасштабная война[xxvii]. Отряды туарегов состояли в основном из бойцов, сражавшихся в составе элитных частей ливийской армии джамахирии: Панафриканского легиона и бригады Хамиса, которую возглавлял еще один сын полковника – Хамис Каддафи. Повстанцы осадили лагерь правительственных войск в окрестностях города Тесалит. Президент Мали направил против них бронетехнику и вертолеты, которые пилотировали летчики из Восточной Европы и республик бывшего СССР[xxviii]. Несмотря на это, к 21 февраля повстанцы атаковали 7 и захватили 5 городов на севере и в центре страны. В городе Менака сепаратисты разместили свою администрацию. Счет погибшим с той и другой стороны пошел на сотни.

После того как сепаратисты захватили город Агельхок, они казнили несколько десятков попавших в плен солдат. В столице Бамако прошли демонстрации, участники которых потребовали от президента А.Т.Туре покарать убийц. Позже в столице и других малийских городах начались погромы: разгневанные толпы жгли дома и магазины, принадлежавшие как туарегам, так и просто людям со светлой кожей[xxix].

А жители прифронтовой полосы устремились на юг и в соседние страны: Буркина-Фасо, Нигер, Мавританию. По данным ООН, более 125 тыс. малийцев вынуждены были покинуть свои дома к 26 февраля[xxx]. Принимающие бедные африканские страны уже не в состоянии справиться с потоком переселенцев. «Международная амнистия» назвала ситуацию в регионе худшим кризисом с правами человека на севере Мали за последние 20 лет.

На первом этапе боевых действий малийская армия уступала сепаратистам, но в конце февраля перешла в наступление[xxxi]. Авиация атаковала объекты повстанцев с вертолетов[xxxii], чтобы остановить их продвижение к Кидалю, крупнейшему городу региона. Лидеры туарегов при этом объявили, что правительство бомбит мирных жителей[xxxiii]. И именно в это время в Бамако происходит военный переворот.

Несостоявшиеся выборы 2012года.

Как и большинство африканских государств, Республика Мали пережила целый ряд путчей: установление диктатуры Модибо Кейты в 1966 г., военный переворот Муссы Траоре в 1968 г., попытки военных переворотов во второй пол. 60-х – нач. 70-х гг., в том числе путч, инициированный председателем правительства Йоро Диаките. И несмотря на то, что два последних десятилетия страной руководили легитимные президенты, люди в погонах всегда играли заметную роль в социально-политических процессах в этой стране…

В апреле 2012 г. в стране должны были пройти очередные президентские выборы. Власти уверяли, что, несмотря на бои на Севере выборы состоятся. А.Т.Тур