Развитие аналитической философии языка от проблемы значения к теории речевых актов

Недорезов Вадим Георгиевич ORCID: 0000-0002-9402-3515 кандидат философских наук доцент; кафедра философии, культурологии и социологии; Оренбургский государственный университет 460018, Россия, Оренбургская область, г. Оренбург, ул. Пр. Победы, 13, корпус 20, оф. 20-806 Nedorezov Vadim Georgievich PhD in Philosophy Associate Professor; Department of Philosophy, Cultural Studies and Sociology; Orenburg State University 460018, Russia, Orenburg region, Orenburg, Pobedy Ave., 13, building 20, office 20-806 nvad@yandex.ru

Писарчик Леонид Юрьевич ORCID: 0000-0003-2169-5932 кандидат философских наук доцент, кафедра философии, культурологии и социологии, Оренбургский государственный университет 460018, Россия, Оренбургская область, г. Оренбург, ул. Пр. Победы, 13, корпус 20, оф. 20-806 Pisarchik Leonid Yurievich PhD in Philosophy Associate Professor; Department of Philosophy, Cultural Studies and Sociology; Orenburg State University 460018, Russia, Orenburg region, Orenburg, Pobedy Ave., 13, building 20, office 20-806 leonidtp@yandex.ru

Введение

Актуальность исследуемой темы заключается в том, что проблемы философии языка имеют выход в такие разделы философского знания, как онтология, гносеология, философия науки. В связи с этим важно понимать, как решаются в современной философии языка такие проблемы, как сущность языка, проблема значения и референции, природа коммуникации, сущность речевых актов и т. д. Необходимо учитывать, какому философу принадлежит приоритет в решении данных проблем, а также в чем заключается специфика каждого решения. При этом большое значение имеет и то, что нового внесли конкретные мыслители в решение проблемы значения, референции и речевых актов. Целью данного исследования является рассмотрение значительных изменений в понимании языка и проблемы значения, связанных с именами Г. Фреге, Б. Рассела и Х. Патнэма. При этом показана не просто смена концепций разных мыслителей, а представлена логика движения их мысли. Важно рассмотреть также и новшества, связанные с именем Л. Витгенштейна, предложившего отличное от традиционного понимание значения слов (имен). Необходимо также показать особенности теорий речевых актов Д. Остина и Д. Сёрла. В ходе исследования применялись такие методы, как метод историко-философского анализа и сравнительный метод. Новизна полученных результатов исследования заключается в сравнении идей разных мыслителей, занимавшихся анализом языка, и в выстраивании определенной логики развития, которая просматривается при детальном рассмотрении проблем. Наряду с тенденцией трансформации философии языка от семантики к прагматике, которая ранее часто становилась предметом исследования, предпринят анализ движения мысли западных философов в русле самой прагматики, то есть в теории речевых актов у таких философов, как Д. Остин и Д. Сёрл.

Проблема значения

Прежде, чем перейти к рассмотрению проблемы значения, необходимо рассмотреть вопрос о том, что такое аналитическая философия. В настоящее время нет единой концепции аналитической философии, то есть в ней существует и развивается множество подходов и школ. Ключевая проблема, которая роднит эти школы – анализ языка. Понятие «аналитическая философия» употребляется в философской литературе в двух смыслах: во-первых, это главное направление в философии Англии и США; во-вторых, этим же понятием характеризуется «определенный стиль философского мышления», заключающийся в строгости и точности философских и научных рассуждений, основанных на глубоком логическом анализе понятий и языковых выражений ^{[1, с. 11-12]}.

Близкое к этому понимание аналитической философии представлено в работе С. В. Никоненко, который тоже отмечает значительный разброс мнений в понимании сущности аналитической философии. Но при этом отмечает, что все-таки выделить характерное в этом направлении философской мысли можно. Отличительным признаком аналитической философии является то, что в ней решение проблем осуществляется с помощью анализа языка ^{[2, с. 4]}.

У А. Ф. Грязнова мы находим следующее понимание аналитической философии. В узком смысле – это «доминирующее направление в англоязычной философии ХХ века…» ^{[3, с. 13]}. В широком смысле аналитическая философия представляет собой такой стиль философского мышления, который характеризуется строгостью и точностью рассуждений и применения терминологии, при этом имеет место негативное отношение к рассуждениям спекулятивным, имеющим общий характер. Здесь одинаково важны и строгость рассуждений, и точность результатов ^{[3, с. 13]}.

Опираясь на рассмотренные варианты понимания аналитической философии, мы видим в ней, с одной стороны, направление англо-американской философии, которое сконцентрировалось на проблеме повышения строгости и точности научного языка с помощью логического анализа значения языковых выражений, а затем распространило метод анализа и на обыденный язык; кроме того, в этом направлении мысли также проявила себя тенденция естественного расширения проблематики исследований с семантики до прагматики.

Родоначальником аналитической философии М. Даммит считает Г. Фреге, так как он поставил в центр своей логики проблему значения, которая стала краеугольным камнем всей последующей аналитической философии. Наряду с разработками Фреге, на первом этапе свое оформление аналитическая философия получила, по свидетельству Б. Страуда, в работах Б. Рассела 1900 – 1918 гг. ^{[4, с. 160]}. Дж. Мур тоже внес большой вклад в оформление идей аналитической философии в первый период. Страуд отмечает, что под аналитической философией чаще всего понимается борьба с метафизикой, и это действительно имело место, но не у Фреге, Рассела и Мура, а во второй период ее развития – период раннего Л. Витгенштейна и логического позитивизма. Третий период развития аналитической философии – период позднего Витгенштейна и лингвистической философии. На этом этапе наибольший вклад в развитие аналитической философии внесли Л. Витгенштейн, Д. Остин, Г. Райл, У. Куайн, Н. Гудмен, Д. Дэвидсон, Д. Сёрл и др. Общим мнением у представителей аналитической философии является то, что ядром аналитической философии является философия языка, а к периферии относятся философия сознания, философия истории, философия логики, философия действия и т. д. ^{[5, с. 5]}. Хотя у некоторых из них иная точка зрения, например, Д. Сёрл полагает, что именно философия сознания лежит в основе философии языка.

В начале ХХ века исследователей более всего интересовали семантические проблемы, то есть на первый план вышла проблема значения. Логики занимались в этот период проблемами истины, референции (отношение слова, имени и предмета), сущности языка и его отношения к реальному миру. Эти проблемы выходили на первый план и ставили языковую семантику в центр внимания. Произошел переход от синтаксиса (правил языка) к семантике (смыслу высказываний). Для Г. Фреге было важно провести различие между значением и смыслом, а также между истиной и ложью. Он предложил свою концепцию значения, которая стала очень популярной, ее ядром стал знаменитый фрегевский семантический треугольник: имя – значение – смысл.

Г. Фреге переосмыслил проблему истины, так как он не принял общепризнанную концепцию истины, как соответствия высказывания действительности, идущую от Платона и Аристотеля. Немецкий мыслитель утверждает, что истинность присуща самому предложению, его смыслу, а не его соответствию чему-то иному. «Когда мы называем предложение истинным, мы имеем в виду, собственно, его смысл» ^{[6, с. 21]}. О соответствии мысли внешним объектам у Фреге речи не идет. «Мысль – это нечто внечувственное, и все чувственно воспринимаемые объекты должны быть исключены из той области, в которой применимо понятие истинности» ^{[6, с. 22]}, – пишет он.

Фреге отошел и от классической трактовки значения, которая существовала со времен Р. Декарта и Д. Локка. Тогда философы считали, что слова и языковые выражения – это выражение наших идей, наших мыслей, то есть в языковых выражениях представлена субъективная реальность, наш внутренний мир. Это классическая концепция языка, которой придерживались в общем-то все философы XVII – XVIII вв. Но сначала Дж. Ст. Милль, а позже Г. Фреге изменили точку зрения на природу языка. Они провозгласили, что слова, имена обозначают предметы внешней реальности, что стало более объективным взглядом на сущность языка. Здесь функция языка меняется: если в классической философии подчеркивалась только функция выражения мысли в слове, то у Милля и Фреге появилась функция обозначения предметов внешнего мира, то есть сигнификативная функция. Значит, основная функция языка, согласно Миллю и Фреге, – это функция обозначения предмета, то есть высказывание о предмете, а также о признаках и свойствах предмета.

Фреге проделал очень большую работу по установлению объективного значения имен. Он заявил, что на место ментальных образов надо ставить сами предметы, и показал, что, с одной стороны, имя обозначает предмет, и, с другой, – оно выражает смысл, идею предмета. Смысл, который относится к предмету – это и есть новый ментальный образ. В классической философии ментальный образ понимался как принадлежащий субъекту. Теперь ментальный образ рассматривается как принадлежащий и субъекту, и объекту (содержание образа, значение, информация о предмете). Поэтому ментализм классической философии стал подвергаться критике, это стал делать уже Фреге, а затем Мур и Витгенштейн продолжили.

Некоторые последующие логики и философы все-таки критиковали Фреге за его якобы дуализм, что он будто бы остался последователем Декарта. Фреге настаивал на том, что в языковом выражении смысл языкового выражения доминирует, а не сам предмет, потому что когда мы говорим о предмете, то не всегда его видим, не всегда его представляем и руководствуемся информацией о предмете, высказанной в предложении. Предметы могут быть разными – внешними, логическими, математическими, вымышленными и т. д. И смысл определяет его референцию, то есть предметное значение. Итак, сначала человек имеет дело со смыслом, а потом возникают «очертания» (логические или чувственные) предмета. Поэтому референция у Фреге понимается как смыслотворчество, смыслопридание, то есть референт слова – это не столько сам предмет, а то, что соответствует смысловому описанию предмета. Отсюда очень близко до концепции конвенционализма, согласно которой под предметом понимается то, о чем ученые договорились.

После Фреге возникли и другие концепции значения. Пик его популярности пришелся на начало XX века, а далее, примерно с 1910 г. его затмевает Б. Рассел. Он в своей концепции логического атомизма изначально принял «образную» концепцию языка, то есть слова, в его понимании, являются образами вещей. Каждому слову соответствует свой предмет, вернее, не предмет, а чувственные данные (sense data). Причем такое понимание языка Рассел обосновывал множеством психологических примеров. Проблема для Рассела состояла в том, что язык нес в себе множество заблуждений и ошибок, и даже язык науки был не идеален. Приступив к анализу языка науки, Рассел и Уайтхед в работе над фундаментальным трудом «Principia Mathematica» (1910-1913) двигались к тому, чтобы идеальный язык был полностью изоморфен действительности, но при этом Рассел отказывается принять смысловой аспект слов во фрегевском понимании. Идеальный язык – это язык логики высказываний, а мир – это совокупность фактов. Рассел придерживается позиции, согласно которой человек получает знания во взаимодействии с окружающим миром, в процессе которого происходит означивание, то есть каждый предмет получает свое имя. Эту позицию он представил в своей статье «Знание-знакомство и знание по описанию» [см.: 7, с. 444-458], а также в работе «Человеческое познание: его сфера и границы». Здесь он показывает, что восприятие ребенком предметов сопровождается тем, что взрослые ему называют слова, которые их обозначают (их имена). Так происходит усвоение имен, в процессе которого имеет место соответствие слов и предметов. Чаще всего здесь имеют место остенсивные определения. А предметы, которые узнает ребенок, и информацию о них Рассел называет фактами. Рассел пишет: «слово может ассоциироваться с каким-нибудь заметным предметом окружающей обстановки (вообще с таким, который часто появляется) и что, когда оно так ассоциируется, оно также ассоциируется с тем, что мы можем назвать “идеей” или “мыслью” об этом предмете. Когда такая ассоциация создается, слово “обозначает” данный предмет; произнесение этого слова может быть названо данным предметом, и слышание его может вызвать “идею” предмета. Таков простейший вид “значения”, из которого развиваются другие его виды» ^{[7, с. 76]}. Н. Гриффин отмечает, что Б. Рассел был в ранний период философской деятельности сторонником референтной теории значения, то есть он считал, что «значения слов являются онтологическими сущностями или чувственными объектами» ^[8].

В аналитической философии начала XX века шла борьба идей: с одной стороны, имела место критика ментализма и Декарта, с другой, сам Фреге оказался близок к ментализму, хотя и начинал с его критики. От исследований Фреге ведут свое начало многие концепции, например, концепция значения логического позитивизма, которая складывалась на основе подхода Фреге, а также идей Л. Витгенштейна периода «Логико-философского трактата». Значение «протокольного предложения» ими понималось в русле того, что мы можем зафиксировать в опыте и к согласию в чем могут прийти ученые. То есть в основу концепции значения клались принципы верификации, физикализма и конвенционализма. Главное – это верификация.

Желание отказаться от ментализма требовало от аналитических философов отказа и от попыток жестко и точно зафиксировать смысл предмета. Должен быть сам объект, референт и его имя, а также его верифицируемые свойства, полученные в опытной проверке, а расплывчатые описания, смысловые оттенки теперь стремились устранить. Проблема заключается в том, что смысл невозможно адекватно описать, формализовать, выразить в формулах и символах. Весь Венский кружок работал над этим, создавая концепцию значения. Поэтому перед ними встала задача отказаться от фрегевского понятия смысла и изрядной доли ментализма с ним связанной. На первом месте у них была строгость и точность рассуждений.

Логический позитивизм Венского кружка развивал идеи Б. Рассела и Л. Витгенштейна. М. Шлик и Р. Карнап, прежде всего, направили свои усилия на очищение философии от метафизических проблем, так как они неверифицируемы. А в вопросе о сущности значения логические позитивисты уже несколько отступили от классического понимания референции. Под значением логические позитивисты понимают не сам предмет, как это было у Фреге, а его чувственный эквивалент, двойник. В связи с этим в логическом позитивизме на первый план вышел эмпирический базис науки, а значение теоретического знания неправомерно принижалось.

Не заладилось у Венского кружка и с критерием значения, то есть с верификацией. Первым подверг критике логический позитивизм в этом вопросе К. Поппер, полагавший, что метафизика не должна быть устранена из науки, так как она является реальным познавательным фактором, способствующим возникновению новых научных теорий ^{[9, с. 39]}. Затем и представители аналитической философии тоже подключились к этому, в частности Х. Патнэм. Он пишет: «Венский кружок заявил: значением предложения является метод его верификации» ^{[10, с. 146]}. «Очевидной реакцией на эти формулировки, – пишет Х. Патнэм, – было бы возразить, что критерий логического позитивизма является самоопровергающимся: ибо сам по себе этот критерий не является (а) ни аналитическим (кроме, быть может, аналитически ложного), (б) ни эмпирически проверяемым» ^{[10, с. 147]}.

Венский кружок взял за основу идеи «Логико-философского трактата» Л. Витгенштейна, который онтологизировал структуру языка пропозициональной логики. Для австрийского мыслителя мир представлялся логической конструкцией. Совокупность атомарных фактов, объединяющихся в комбинацию молекулярных фактов, – это и есть мир. Язык у Витгенштейна – это совокупность предложений. Структуры языка и сущность логиче­ского субъекта совпадают. Витгенштейновская логизация мира оказалась очень полезной для логического позитивизма. Но при этом представители Венского кружка не учли того обстоятельства, что у Витгенштейна логический характер картины мира соседствует с утверждением, что она соотносится с действительностью. Значит Витгенштейн онтологизировал логику не всецело, и, видимо, причина этого была в том, что он оставлял посредством этого окно в метафизику, в частности, оставлял выход к проблеме ценностей. Витгенштейн отмечает: «2.1. Мы создаем для себя картины фактов. 2.11. Картина представляет определенную ситуацию в логическом пространстве, представляет существование и не-существование со-бытий. 2.12. Картина – модель действительности» ^{[11, с. 8]}. Такой взгляд был присущ раннему Витгенштейну. Поздний же Витгенштейн отошел от такого понимания референции и разработал новую концепцию значения, в которой уже не было соответствия слов объектам.

Логический позитивизм поставил в центр внимания проблему значения по той причине, что для него наиболее важной была проблема демаркации научного и вненаучного знания. Научным знанием в логическом позитивизме признавалось только знание верифицированное, эмпирически подтвержденное. Вследствие этого логические позитивисты подменили объект теорией объекта, при этом последняя должна полностью коррелировать с языком наблюдений. В результате теоретическое знание недооценивалось, теория была сведена к эмпирии. «А поскольку статус научности присваивался только эмпирически обоснованным или доказанным высказываниям, постольку центральной методологической проблемой (как непосредственное выражение неопозитивистского критерия демаркации) была проблема обоснования, а не открытия нового знания» ^{[12, с. 21-22]}. На этот недостаток в концепциях логических позитивистов указывал К. Поппер.

Основными гносеологическими принципами логического эмпиризма являются следующие положения: 1) знанием является только то, что дано в чувственном восприятии; 2) то, что дано в чувственном восприятии, абсолютно достоверно; 3) знание, по сути дела, сводится к описанию чувственных восприятий ^{[13, с. 14-15]}. В такой интерпретации человеческого познания нет места объяснению, пониманию, предсказанию и т. д. Для этой эпистемологической системы характерен и отказ от внешнего мира, он не фигурирует в этих построениях, так как здесь создается новая онтология – онтология языка.

Л. Витгенштейн, в свою очередь, тоже подверг критике концепцию значения Б. Рассела, положившего в основу возникновения значения остенсивные определения, имеющие вид «это есть то-то». Витгенштейн в «Философских исследованиях» пришел к выводу, что значение слова в предложении устанавливается не в его отношении к предмету, как считали Фреге, логические позитивисты и Рассел, а согласно его месту в предложении. Известна его формулировка: «значение слова – это его употребление в языке» ^{[14, с. 99]}. Мы помним, что Витгенштейн вел анализ не научного языка, как Рассел, а обыденного, как Мур. Язык он понимает, как живые формы общения и изменения его правил. Значение слов может меняться в зависимости от их употребления. И дальше отсюда вырастает концепция Витгенштейна «языка как игры». Здесь мы видим переломный момент в развитии аналитической концепции языка, когда начался переход от классической концепции значения к витгенштейновской, которую можно назвать инструментальной концепцией, так как язык у него – орудие, инструмент.

Впоследствии появились новые теории референции. Занимались этими проблемами М. Даммит, Х. Патнэм, Д. Сёрл и др. Представления Х. Патнэма по этому вопросу заключаются в следующем. Патнэм – один из представителей философии сознания, но он пришел к проблеме сознания не сразу. Сначала занимался философией языка, в частности, проблемой референции. Он представил свою семантическую концепцию, которая основана на реалистической философии [см.: 15]. Реалистическая философия исходит из принципа неразрывного единства субъекта и объекта. Реалисты не только внешние объекты учитывают, но и логико-математические объекты рассматривают как существующие, более того, рассматривают их как сущности. То есть сам реальный мир за счет этого как бы расширяется, наполняется новым содержанием. И субъект из этого мира неустраним, так как мир – это, в конечном счете, опыт человека и человечества, без него картина мира непонятна, а также неясно как сконструировано все знание о мире и что такое сам мир. Познает мир все-таки человек и смысл миру придает именно он, полагают представители реалистической философии.

Х. Патнэм в своей концепции референции усиливает антименталистскую установку. Он не согласен с традиционной эпистемологией, то есть с пониманием в ней проблемы референции и полагает, что ментальные образы не могут определять референцию слов, то есть их отношение к определенным предметам. Американский философ предлагает представить значение как некий вектор, имеющий направление и складывающийся под влиянием разных факторов, во-первых, синтаксических, так как правила языка оказывают влияние на формирование значения. Во-вторых, семантический фактор тоже надо учитывать в процессе формирования значения, так как предмет должен быть описан, должно быть понято его предназначение, его характеристики. То есть семантика (информация о предмете) как бы формирует экстенсионал (предмет, обозначенный данным именем). Говоря о предмете, мы находимся как бы внутри этой информации. Интенсионал – это смысл, информация о предмете. Согласно Патнэму, по сути дела идет работа над тем, как соотнести экстенсионал с интенсионалом. Над этим размышляли все аналитические философы, начиная с Фреге.

Л.Б. Макеева отмечает, что Патнэм рассмотрел концепцию Г. Фреге и подверг критике понимание значения у немецкого логика, усматривая в нем ментализм ^{[16, с. 36]}. Поскольку в реалистической и аналитической философии произошел отказ от представлений классической философии о ментальных образах, постольку необходимо было разработать новый механизм референции, что и сделал Патнэм. Он сформулировал основы понимания этого механизма: «референция указанных выражений устанавливается благодаря внешним нементальным факторам» ^{[16, с. 39]}.

Действительно, согласно Патнэму, референция устанавливается на основе двух факторов: социального и природного ^{[17, p. 74]}. Он поясняет свою мысль следующим образом: референция формируется под действием социокультурных влияний на понимание предметов и явлений, с которыми имеет дело человек, к этим влияниям относятся и условия, в которых работает научное сообщество, система коммуникации и общения. Языковеды, лингвисты, философы работают в разной среде, они – носители разных языков и представители различных научных школ. Наконец, оказывает воздействие на формирование референции и природный фактор, то есть природные силы, виды животных, растений и т. д. Это тоже влияет на то, какое значение мы придаем имени предмета.

Патнэм выдвигает социолингвистическую гипотезу, согласно которой разные носители языка используют в своей работе различные аспекты значения слов. Эти значения не всегда стыкуются, хотя люди работают в одной науке, поэтому данный феномен называется экстралингвистическим фактором в науке. Затем Р. Рорти будет отстаивать примерно те же идеи, когда будет говорить о сущности философии и научной рациональности. Люди разных культур имеют в виду разные смыслы и значения в процессе общения, поэтому философия должна выступать в качестве посредника в диалоге культур. В связи с этим возникает вопрос о том, как этот экстралингвистический фактор нейтрализовать и прийти к пониманию в диалоге. Патнэм считает, что это должны делать специалисты, эксперты, задача которых находить общие моменты и различия, устранять трудности и разночтения и приводить исследование к общему знаменателю. В свою очередь, Рорти предложил не просто решение проблемы механизма референции, а новое понимание философии, задача которой заключается в том, чтобы анализировать и сопоставлять культурные дискурсы и вырабатывать взаимоприемлемое понимание проблем [см.: 18].

За то, что Патнэм признавал влияние природных факторов на формирование референции, его обвинили в эссенциализме. Одним из виднейших представителей эссенциализма был Аристотель, который говорил о том, что сущность предшествует существованию, сущность (essentia) порождает существование. Таким образом, разработчики теории референции в XX веке уходили от установок Декарта (с его дуализмом и ментализмом), но приходили, парадоксальным образом, к эссенциалистским установкам Аристотеля, на идеи которого существенно опирался Декарт.

Теорию референции разрабатывал также С. Крипке, который тоже пришел к эссенциализму. Патнэма и Крипке обвиняли в возвращении к Локку и Аристотелю. Патнэм продолжал разрабатывать проблемы реализма, теорию референции и проблему истины. Он написал книгу «Разум, истина и история» (1981), в которой углубляет свой антиментализм и отказывается от четвертого фактора, формирующего значение – стереотипов. Четыре фактора, согласно Патнэму, влияют на формирование значения: 1) сам предмет, 2) социокультурные факторы, 3) природные факторы, 4) стереотипы. Стереотипы – это что-то вроде понятия «парадигма» у Т. Куна.

Отказ от стереотипов произошел у Патнэма потому, что они близки к сфере ментального. Его позиция меняется и в понимании значения, он приходит к трактовке, близкой к витгенштейновской: значение формируется не в голове исследователя и даже не в голове говорящего (человека, пользующегося языком), а в предложении. То, что Патнэм в своей теории значения отошел от принципа классической эпистемологии, согласно которому значением слова является объект, который оно обозначает, было все-таки значительной потерей и для философии языка, и для эпистемологии.

Знаки употребляются ситуативно, согласно Витгенштейну. Имя – это простой знак, а предложение – сложный ^{[11, с. 12]}. Имя (слово) обретает значение в предложении. Патнэм пришел к такому же выводу. Пытаясь уйти от обвинений в эссенциализме, он утверждает, что прежде чем мы начинаем заниматься любыми научными проблемами, мы используем или вырабатываем концептуальную схему, имеющую теоретический характер. Это понимание данной проблемы он воспринял из теоремы Дюгема-Куайна. Данная теоретическая схема направляет наше исследование и поэтому говорить о существенном влиянии на ход исследования непосредственного опыта, эмпирии не приходится.

В теории значения Патнэма явно просматривается влияние социокультурных факторов на язык, а отсюда один шаг до проблемы коммуникации. Таким образом, можно сказать, что исследование языка в аналитической философии неуклонно шло в направлении исследования проблемы коммуникации, речевого общения. Лингвистическая фило­софия переходит от семантики к прагматике. В ее русле исследователи занимаются функционированием языка в процессах коммуникации. Следствием этого стало преодоление пред­ставления об обозначении как основной функции слова. Но этот процесс шел не без потерь, которые состояли в утрате объективного содержания знания, так как корреляция между словами и объектами больше не признавалась. Такое понимание знания сопровождалось широким распространением конвенционализма.

Издательство

• О нас
• Наши реквизиты
• Наши партнеры
• Контактная информация
• Политика конфиденциальности

 

Авторам

• Договоры
• Авторская зона

 

Услуги

• Институт рецензирования

 

Разное

• Как написать статью?
• Журналы в перечне ВАК
• Мобильное приложение
• Вопрос - ответ

 

Наши сайты

• Aurora group s.r.o.

© 1998 – 2024 Nota Bene. Publishing Technologies. NB-Media Ltd.