К вопросу о лингвокультурных особенностях восточной модели аргументации в политической экологии

Баребина Наталья Сергеевна доктор филологических наук доцент, кафедра «Иностранные языки», Иркутский государственный университет путей сообщения 664074, Россия, Иркутская область, г. Иркутск, ул. Чернышевского, 15, оф. Д-718 Barebina Natal'ya Sergeevna Doctor of Philology Associate professor, Department of Foreign Languages, Irkutsk State Transport University 664074, Russia, Irkutsk region, Irkutsk, Chernyshevsky str., 15, of. D-718 svirel23@rambler.ru Другие публикации этого автора

Фан Чжиюн преподаватель, аспирант, Центр китайского языка, Институт Конфуция Иркутского государственного университета 664082, Россия, Иркутская область, г. Иркутск, ул. Улан-Баторская, 6 Fan Zhiyong Lecturer, Postgraduate student, Chinese Language Center, Confucius Institute, Irkutsk State University 664082, Russia, Irkutsk region, Irkutsk, Ulaanbaatar str., 6 fangzhiyong1979@mail.ru

Вступление. Экология – это сфера, которая становится все более и более актуальной в современном мире. Возросшее внимание к экологической проблематике требует серьезного анализа и понимания, как эта тема рассматривается на разных культурных площадках. В научной литературе находим данные о таком феномене, как политическая экология [1–3]. Ученые доказали, что сама по себе публичная речь является сильным инструментом воздействия. Это объясняется многими причинами: выразительность речи, эмоциональность, оценочность, риторические структуры ^[4]. Но особо исследователи подчеркивают то, что воздействие политической речи достигается аргументацией, которая обеспечивает убедительность. В описании китайского стиля аргументирования фиксируется аксиоматика интуитивности, интроверсии, апелляция к ритуалам, традициям, обращение к притчам, использование намеков, что выражается в нелинейности логики. Это в конечном счете делает логику Китая малопонятной для западного человека. Вследствие этого, только западный стиль аргументации общеизвестен и популярен в разных сферах. О восточном стиле аргументации мы почти ничего не знаем. Спорадичные исследования этого вопроса, однако, не оставляют сомнений в том, аргументация и отношение к спору в китайской культуре должны стать предметом тщательной научной рефлексии. Таким образом, хотя древняя восточная модель может быть важной составляющей экологической проблематики для некоторых стран, универсальность экологической идеи позволяет использовать западную модель аргументации на международной арене. Тем не менее, большое значение имеет культурный контекст, который должен быть учтен при формулировании и реализации политики в области охраны окружающей среды в разных странах мира.

Речевое воздействие. Лингвистическую проблему политической экологии возможно рассматривать с нескольких позиций. Лингвистов всегда интересовало речевое воздействие. Важно исследовать его механизмы на грани баланса между рациональностью и манипуляцией и даже суггестией. Почему вопрос стоит о манипуляции? Потому что роль политической экологии может быть обозначена как инструмент урегулирования спорных вопросов природопользования разными субъектами.

Политическая экология выдвигает тезис «охраны окружающей среды», который основан на разных фактах и экосистемных законах. Все это требует соблюдения принципов рационального природопользования. Но существенным является не это рациональное зерно, а то, что «околоэкологические проблемы» очень легко использовать для достижения политических целей государствами на международной арене. Это уже продемонстрировано на примере таких стран, как Швеция, США, Россия ^[5]. Показано, что основные темы, которые обсуждаются на государственном уровне – это истощение ресурсов, большие объемы отходов и мусора, глобальное потепление. Исследования данного вопроса в китайском политическом дискурсе спорадичны и пока мало известны в русскоязычном научном сообществе.

Лингвокультурные особенности восточного логико-аргументативного знания. Являясь технологическим и промышленным лидером во многих областях и осознавая значимость экологического равновесия, Китай заботится и о сохранении своего культурного и исторического наследия. В этом аспекте необходимо рассмотреть, каковы ключевые концепты, или термины идеальной экологии Китая. Т. В. Ивченко, Ю. А. Куприянова выявили следующие ключевые термины, которые символизируют экологическую цивилизацию Китая: « 发展 развитие, 生态 экология, 环保 охрана окружающей среды, 绿色 зеленый цвет, 创新 инновация, 协调 согласованность, 平衡 сбалансированность, 安全 безопасность» ^[6]. Но еще более актуально рассмотреть, какова аргументация этих концептов. Данный вопрос давно занимает мысли ученых, так как известно, что восточная аргументация отличается от западной. Эти два понятия принято противопоставлять по нескольким категориям, укладывающимся в дихотомию: «восточный стиль аргументации vs западный стиль аргументации».

Таблица. Различие стилей аргументации (составлено по ^{[7, с.17]})

Корни таких различий в стилях аргументации лежат в различии логических систем Востока и Запада, которые, согласно исследованиям Е. П. Борзовой ^[8], А. А. Крушинского ^[9], Т. А. Мадалимова ^[10], значительно различаются. Как отмечает А. А. Крушинский, теоретико-игровая концептуализация стратагемной ориентированности китайского менталитета обусловливают отличие восточной логической мысли от формальной правильности логики Западной цивилизации ^{[11, с. 111]}. М. Д. Уильям предполагает, что концепция китайской логики основана главным образом на методах индукции. Ученый объясняет это тем, что методы, которые использовали китайские мыслители для установления идеалов, имели тенденцию подчеркивать рассуждения на примере действий или поведения ключевых образцов морали, а не выводить конкретные суждения о практических действиях из общих принципов ^[12].

Говоря о логических построениях, свойственных китайской логико-методологической мысли, ученые упоминают, например, специфичную последовательность комбинации элементов, а именно, начальных посылок, основания, примера, дополнения, заключения ^[13]. С.Е. Крючкова и Е. В. Крючкова отмечают и особые приемы, свойственные восточной традиции: метод ассоциаций, ссылки на прецеденты, прием последнего слова, использование примеров как основы индуктивных умозаключений ^[14].

Установлено, что аксиологический аспект аргументации в китайской лингвокультуре составляет концепция добродетели, развитая в Аналектах Конфуция ^[15], что значительно отличается от западной аксиологической концепции истины в аргументации. Принципиально различны и коммуникативные основания аргументации в западной и восточной системах. Если в первом случае доминирующим понятием является концепция убеждения разнообразной аудитории, то во втором эксплицируется идея совета или увещевания для определенной аудитории. Эта идея связана с риском, которому подвергается аргументатор, известна и в западной научной традиции (см. работы Г. Джонстоуна, который отводил убеждению второстепенную роль, но подчеркивал риск, связанный с разногласиями при обсуждении своего мнения ^{[16, p. 30]}), но, однако она не получила широкого развития.

Большую роль в сложившемся различии форм аргументации сыграло и своеобразное развитие института спора. Глубокий анализ этого вопроса, проведенный С. Е. Крючковой и Е. В. Крючковой, показывает развитие данного концепта от квазиспоров до реальной полемики, в которой существовали аргументативные стратегии, свойственные именно китайскому спору: двойное убеждение, вымышленный спор, мышление родами ^[14].

Анализ аргументативных структур. Возвращаясь к теме нашего исследования, важно отметить, что в политической экологии нет понимания того, какие модели убедительны для китайской культуры, а какие – например, для российской культуры. Актуально рассмотреть, действительно ли для аргументирования экологической проблематики используется древняя восточная модель, или экология является настольно универсальной идеей, что для всех языков аргументация происходит по одинаковой западной модели. Или другими словами: заимствовал ли китайский язык модели западной аргументации? Полученные данные, как мы считаем, будут ценными для сравнительного языкознания. Для ответа на эти вопросы требуется глубокое исследование и серия статей.

Поэтому свое исследование мы начнем с анализа примеров из китайских СМИ по проблемам экологии с помощью выявления логической структуры аргументации. Говоря о практике аргументации, мы не можем не упомянуть и вопрос формализации. В западной традиции аргументации рассуждение, как правило, начинается с выдвижения тезиса, который далее доказывается посредством приведения аргументов, заканчивается заключением, сделанным на основе приведенных аргументов. Такое рассуждение можно представить в виде разных моделей, наиболее распространенной является схема аргументации С. Тулмина, которая состоит из трех элементов: данные (data), утверждение (claim), основание для инференции (warrant) и еще трех дополнительных элементов в виде поддержки (backing), спецификатора (qualifier) и опровержения или исключительного обстоятельства (rebuttal). С. Чжоу^[1] доказывает, что в основе классических китайских аргументативных текстов лежит структура, основанная на письме в классическом китайском языке, отражающая начало китайской литературы. Такая структура известна как восьмичленное эссе. Вступление (кит. 简介); развитие темы (кит.主题开展 ); общее рассуждение (кит. 总体讨论); развитие рассуждения (кит. 推理讨论); центральное рассуждение (кит. 中心论证); завершающее рассуждение (кит. 最终的推理); увязка рассуждений (кит.推理联系 ); большая увязка – общий итог сочинения (кит. 大联动--文章的整体结果). В соответствии с этим, в восточной традиции аргументации предполагается отвлеченное от утверждаемого тезиса вступление, многочисленные отклонения и отвлечения от темы обсуждения.

Приведем пример аргументации в китайском стиле из трактата Луньхэн («Весы суждений») Ван Чуна (I в.н.э) в переводе К. Е. Барабошкина:

(1) Если пойти в горы и посмотреть на деревья, то [среди деревьев] не будет таких, о которых неизвестно – высокие они или низкие. Если пойти в поле и посмотреть на траву, то [среди нее] не будет такой, по которой не узнать – густая она или редкая. Однако невозможно рубить деревья, чтобы построить дом и собирать траву, чтобы заготовить лекарственные средства, [если] эти знания о траве и деревьях невозможно будет применить на практике. Таким образом, человек больших знаний обладает начитанностью, но не способен все это объединить в рассуждении и толковании, такой [человек] становится хранителем непонятых [для него] книг – [тем, про кого] Конфуций говорил: «Знаешь наизусть все триста Песен, но не разбираешься в порученном тебе государственном деле…» это то же самое, что и невозможность срубить деревья и собрать траву [при отсутствии знаний об их применении]. Конфуций обрел исторические записи [царства Лу], с помощью которых создал Чуньцю и утвердил принципы, создал идеи, восхвалял и осуждал, восхищался и упрекал. [Он – ] тот, кто не следовал историческим записям, тончайшие мысли сами исходили из его сердца. Все ценят того, кто разбирается [в чем-либо], ценят [его] способность применять [свое знание]. Но если только читать наизусть, заучивать «Песни» и каноны, хоть это и будет свыше тысяч глав – [их талант] будет сродни способности попугая повторять [за другими] речи. Развивать смысл древних книг, произносить исполненные глубокого содержания речи – не имеющий выдающихся способностей не справится с этим. Таким образом, тех, кто обладает большими знаниями, в мире довольно много. Но творцы произведений за минувшие века встречались редко. В современную эпоху отец и сын Лю Цзычжэн, Ян Цзыюнь и Хуань Тань, подобно Вэнь, Уди и Чжоу-гуну, появились в одно время. В других случаях такие люди появляются по одному, обычно так и бывает. Это жемчуг и нефрит, которые встречаются редко и поэтому они драгоценны ^{[17, с. 81]}.

В данном фрагменте можно увидеть признаки восточного типа рассуждения: весьма отвлеченное начало о горах, деревьях, траве, доме. Развитие рассуждения в виде вывода о рубке деревьев и сборе травы, которое служит базой для центрального рассуждения: Человек больших знаний обладающий начитанностью, но не способный все это объединить в рассуждении и толковании, становится хранителем непонятых для него книг. Завершающее рассуждение: Творцы произведений встречаются редко, и они драгоценны. Также типичны отсылки к авторитету Конфуция, примеры просветителей, метафоры (люди – жемчуг и нефрит).

Теперь обратимся к примерам аргументации экологических топосов в СМИ. Сначала реконструируем небольшой текст экологической тематики неполитического дискурса. Контекст: в последние годы, в связи с популярностью интернет-продаж, многие люди срезают засушенные ветви рододендрона Синьань и выставляют их на продажу в Интернете в больших масштабах, нанося большой вред этому растению. В преддверии китайского Нового года репортер CCTV провел расследование в районе Гагдаци под юрисдикцией области Даксинганлинг в провинции Хэйлунцзян и обнаружил, что, несмотря на неоднократные запреты местных властей, здесь по-прежнему в больших количествах срезают высушенные ветви диких рододендронов, что серьезно угрожает выживанию вида (пример 2).

Перевод ^[2]

Реконструируем этот текст по модели аргументативных функций, в которой каждому текстовому элементу присваивается тот или иной тип компонента аргументации согласно минимальному аргументативному комплексу: аргумент → инференция →тезис ^[18].

В примере сначала представлен тезис, затем аргументы, и далее тезис повторяется в виде заключения. Можно сказать, что пример имеет эксплицитные элементы в виде декларативного тезиса, аргументов и инференции. Следовательно, структура аргументации реализует западную модель рассуждения. Отметим также, что этот текст не принадлежит политическому дискурсу.

Теперь обратимся к примеру аргументации (пример 3) по экологической тематике в политическом дискурсе. Ситуативный контекст: китайский политический лидер Си Цзиньпин принял участие в климатическом саммите лидеров по видеосвязи в Пекине и выступил с речью «Совместное строительство сообщества жизни для людей и природы».

Перевод.

Проведем реконструкцию фрагмента.

Пример содержит четкую логическую структуру в виде дедуктивного умозаключения: Так как изменение климата представляет собой серьезный вызов для выживания и развития человечества то международное сообщество должно 1) проявить беспрецедентную амбициозность 2) и принять меры для обсуждения решений проблем, связанных с изменением климата, поиска путей гармоничного сосуществования с природой, 3) взять на себя ответственность и вместе работать над построением сообщества жизни людей и природы.

Далее мы видим развернутую подчинительную аргументацию шести тезисов (маркированы наречиями: во-первых, во-вторых и т.д.).

Во втором тезисе мы видим цепочку рассуждения относительно «зеленого развития», с заключением о том, что защита экологической среды приведет к устойчивому экономическому и социальному развитию. Отметим термин-метафору, распространенную в западной экологической терминологии в виде словосочетаний с лексемой «зеленый».

Третий тезис представляет суждение о необходимости поддержания экологического баланса экосистем.

Пятый тезис состоит в аргументируемом положении о синергии между охраной окружающей среды и социальной справедливостью.

Примечательна аргументация в отношении тезиса об экологическом управлении:

Третий пример представляет еще более четкую структуру аргументации, чем во втором примере. При этом структура аргументации соответствует западной модели рассуждения как на макроуровне, так и на уровне подчинительных тезисов, служащих базой для декларативного тезиса Изменение климата представляет собой серьезный вызов для выживания и развития человечества.

Обсуждение. Конечно, современный мир требует более универсальных и разработанных способов аргументации, не ограничивающихся классическими текстами. С другой стороны, отмечается тенденция нивелирования восточных этнокультурных стратегий аргументации. Это убедительно показывает Е. В. Ли на примере сравнения русского и корейского языка, говоря о том, что исторически сложившаяся западная модель аргументации следует линейному построению высказывания по схеме: тезис – аргумент – вывод. Восточная аргументативная модель предполагает циркулярное развитие дискурса с высоким содержанием метафорических образов. Однако в условиях современного политического дискурса восточная модель приближается к западной, а аргументативное высказывание в политическом дискурсе приобретает черты универсального ^{[19, с. 124]}. Такое замещение этнокультурных стратегий универсальными никак нельзя признать положительным. Об этом также говорят исследователи, указывающие на необходимость уточнения таких фундаментальных понятий, как рациональность и логика и по линии «зоны обмена» логическими идеями, и по линии функций, которые выполняют западноевропейская традиция рациональности и восточная логическая мысль ^[20]. Следовательно, восточная логика является объектом, требующим осмысления в лингвокультурологии.

Заключение. Подводя итоги рассуждениям, следует подчеркнуть ряд тезисов особо. Во-первых, одна из главных проблем в использовании древней восточной модели – это ее специфичность. В своей сути, философия Востока может быть трудна для западной аудитории для понимания и применения. Это может создать препятствия для аргументации проблем экологии среди тех, кто не знаком с культурой Востока. Во-вторых, экология является столь универсальной идеей, что для всех языков аргументация основывается на общепринятой западной модели. Таким образом, несмотря на различия в культурной традиции, общие понятия и принципы экологии могут быть поняты и использованы всеми, кто занят экологической деятельностью.

Однако, нельзя забывать, что культурные, философские и религиозные традиции каждой страны могут влиять на понимание и реализацию политики в области охраны окружающей среды. Поэтому важно учитывать культурный контекст при рассмотрении экологических вопросов и поиске решений на международном уровне.

^[1] Zhou S. A Study of Argumentation Structure in English and Classical Chinese Texts. Master’s thesis. Miami University. 2009. URL: http://rave.ohiolink.edu/etdc/view?acc_num=miami1250787901

^[2] Здесь и далее перевод автора Фан Чжиюн