Современные арабские лингвисты об ударении

Герасимова Арина Андреевна аспирант кафедры Арабской филологии Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова 125009, Россия, г. Москва, ул. Моховая, 11 стр. 1, оф. стр. 1 Gerasimova Arina Andreevna Post-Graduate Student of the Arabic Philology Department of Lomonosov Moscow State University 125009, Russia, Moscow, Mokhovaya str., 11 p. 1, of. p. 1 gerasimovaaa01@my.msu.ru

Введение

В данной статье рассматриваются труды современных арабских лингвистов, в каждом из которых описание ударения занимает по крайней мере одну отдельную главу. Параллельно поясняются используемые термины и приводятся объяснения феноменов, приведённых в трудах арабских языковедов. Современные авторы опираются на работы западных (европейских) арабистов и фонетистов. Некоторые из них освещаются более подробно, что позволяет читателю составить себе общее представление о направлении и объёме проведённого исследования.

Ибрагим Анис

Одна из первых крупных работ современной фонетической школы арабского языка датируется серединой прошлого века и связана с именем египетского профессора Ибрагима Аниса.

В своей работе «ʼAl-ʼAṣwāt ʼal-luġawiyya»‘Звуки языка’ (1958) автор посвящает ударению одну из глав пятого раздела «Супрасегментная фонема» (араб. ‏ʼAl-fūnim fawqa ʼat-tarkib) наряду с фонологической длительностью, слогом, и интонацией. Термин «ударение» имеет арабский аналог an-nabr и означает ‘ударение, акцент’.

Приводим перевод наиболее важных для нашего исследования фрагментов этой работы на русский язык (комментарии и перевод наш).

Ибрагим Анис начинает главу с определения ударения:

«Ударение – это синхронная активность всех артикулирующих органов. При произношении ударного слога мы замечаем, что все органы речи активны до предела; то есть, активны мышцы лёгких, усиливаются движения голосовых связок, они сближаются друг с другом, чтобы минимизировать проходящий через них объём воздуха, что усиливает амплитуду вибраций. Вследствие этого голос становится высоким и ясным. Так артикулируются сонорные звуки, а что касается глухих, то голосовые связки во время их артикуляции отдаляются друг от друга на большее расстояние. Таким образом, при артикуляции глухих согласных через связки проходит большее количество воздуха.

При произнесении ударного звука отмечается активность и других органов речи, таких как нёбо, язык и губы. Однако во время артикуляции безударного звука отмечается расслабление органов речи. Расстояние между голосовыми связками несколько увеличивается при произнесении звонких, тем самым уменьшая давление воздуха во время его прохождения, и уменьшая амплитуду вибраций. Отметим, что это расстояние во время артикуляции глухих не может быть увеличено настолько, чтобы позволить пройти большему количеству воздуха. Остальные органы речи расслабляются, нёбная занавеска не закрывает носовой проход плотно, как это происходит во время артикуляции звонких звуков. Отметим также, что положение языка становится менее определённым и напряжённым, ослабевает активность движения губ. Это расслабление мышц артикуляторных органов приводит к снижению ясности звука на слух. Звук становится менее интенсивным, затрудняется его различение на фоне остальных звуков… в противоположность ударному звуку, который хорошо различим на фоне других.

Когда говорящий произносит что-либо на своём родном языке, он склонен усиливать определённый фрагмент слова, выделяя его и делая более ясным для слуха, чем другие фрагменты. Это усиление и есть то, что мы называем ударением» ^{[4, с. 169-170]}.

В последних двух абзацах Ибрагим Анис одновременно с определением артикуляторно-акустических свойств ударения, если использовать более современную терминологию, описывает его кульминативную (вершинообразующую) функцию ^{[2, с. 213]}. Другими словами, более ясное произнесение ударного элемента предполагает качественную и/или количественную редукцию безударного окружения. Создание вершин в слове позволяет собеседнику определить, сколько фонетических слов произнесено во фразе.

Отметим, что Ибрагим Анис сделал подобные весьма детализированные выводы о природе арабского ударения на основании материалов об ударении в других языках и собственных ощущений, так как экспериментальных исследований арабского ударения ни он сам, ни другие учёные в то время не проводили.

Продолжая рассуждения о природе ударения, он говорит:

«Языки обычно отличаются местом ударения в слове. Есть такие, которые подчиняются особым законам положения ударения в словах, как арабский и французский, а есть и такие, которые едва подчиняются правилам ударения, такие как английский. Во французском языке обычно производится выделение последнего отрезка слова. Произношение в языке не будет правильным, если не соблюдать правила постановки ударения в нём.

Француз, когда произносит речь на английском, делает упор на последний отрезок слова под влиянием своих языковых привычек. Его произношение режет слух носителю английского языка, что может привести к нарушению понимания. Это происходит потому, что в некоторых английских словах различается место ударения. Например, если мы рассмотрим функционирование английских слов torment ‘мучение/мучить’ и augment ‘прибавление/прибавлять’, то отличить глагол от имени можно только по месту ударения.

У нас нет знака, который указывал бы на положение ударения в арабском слове, начиная с рукописей первых десятилетий исламского периода и по настоящее время, поскольку этого вопроса не касался ни один из древних авторов» ^{[4, с. 170-171]}.

К этому можно добавить тот факт, что в Коране и в поэзии доисламского и начального исламского периода ударение полностью заменялось понятием просодии. Проследить наличие ударения в произношении носителей того времени сейчас невозможно, однако было бы очень интересно проследить влияние современного разговорного языка на рецитацию ‘аруда носителями арабского языка сегодня.

«А что касается того, как ударение используют чтецы в Египте сегодня, то существует правила, которым все подчиняются и из которых почти нет исключений. Можно обобщить эти правила, сказав, что это умение ставить ударение в арабском слове. Сначала рассматриваем последний отрезок слова, и, если оно четвёртого или пятого типа, то тогда это важный отрезок, который берёт на себя ударение, и как уже говорилось выше, это возможно только в случае паузы» ^{[4, с. 171]}.

Описание типов финальных слогов, которые упоминаются в этой работе, приведено в Таб. 1. Это Cv, Cvv (=CV), CvC, CvvC (=CVC), CvCC, где C – согласный компонент моры, v – гласный компонент моры, vv или V – геминат гласного, образованный слиянием гласного компонента первой моры и гласного компонента второй моры при отсутствии у второй моры согласного компонента.

Таб. 1. Типы финальных слогов согласно работе ^[4]

«Ударение в арабском слове ставится на последнем слоге только в паузальной форме^[1], и тогда, когда последний слог относится к четвёртому – CVC – или пятому – CvCC – типу (см. Таб. 1). Например:

Согласный компонент моры (покоящегося харфа) + долгий гласный звук (геминат гласного) + согласный компонент моры (покоящегося харфа);

или

согласный компонент моры (покоящегося харфа) + краткий гласный компонент моры + два согласных компонента моры (покоящегося харфа) без наличия гласного компонента моры при них» ^{[4, с. 171]}.

Мы намеренно сохранили в переводе абзаца понятие слога – араб. maqṭa‘atun. Само слово «мора» также встречается в трудах арабских лингвистов, хотя и значительно позже – уже в исследованиях 2019 года. Арабскими лингвистами используется транслитерация ‘njuj понятия, взятого из европейской традиции, – mūrā, в частности, в труде профессора доктора Мухаммада Джаввада ан-Нури (2019). Приводим перевод отрывка из главы «Классификация слогов», где использовано понятие «мора»:

«Мы можем классифицировать различные типы слогов, упомянутые выше, разделяя их на группы в соответствии с некоторыми основаниями и критериями, которыми обычно пользуются языковеды.

Эти основания и критерии заключаются в следующем: есть сильный слог и есть слабый слог. Классификация слогов на сильный и слабый зависит от типа сформированного слогоносителя. Слог считается слабым, если слогоноситель реализуется в виде короткой хараки (краткого гласного звука), за которой следует не более одной короткой паузы, например, три слога в следующей структуре: «вы изучили: da + ras + tum». Время, необходимое для произнесения такого отрывка – [каждого] слога, называется «мора» ^{[5, с. 240]} (перевод наш).

«Что касается сильного слога, то он означает слог, который произносится дольше, чем мора, а слогоноситель реализуется в одной из следующих форм:

1. Долгая харака (долгий гласный звук), за которой следует окончание (слога – согласный компонент), или же не следует, например, māl ‘деньги’, частица mā ‘что’.

2. Короткая харака (краткий гласный звук), за которой следуют два или более согласных звука без гласных компонентов, например, bint ‘девочка’ (в арабском языке), sixths ‘шестые’ (в английском языке).

3. Короткая харака (краткий гласный звук), за которой следует, по меньшей мере, долгое окончание [то есть, долгое окончание слога за счет удвоенного согласного компонента; в данном случае речь идёт о геминате согласного звука], например: šadd ‘натяжение’ (в арабском языке). Это означает долгий согласный звук, удвоенный или усиленный согласный звук. Приводим другой пример, где краткий гласный реализуется дольше, чем в предыдущем слове, однако стоит перед кратким согласным звуком, означающий один согласный компонент, не удвоенный: ḍa‘ ‘положи’» ^{[5, с. 240]}.

Далее в тексте Мухаммад ан-Нури использует именно понятие «слога», используя понятие «мора» как меру длительности произнесения краткого слога. Здесь мы можем сделать вывод о том, что в арабской современной фонетической школе используется понятие слога, не идущее вразрез с традиционной арабской грамматической теорией, так как описывает явления фонетического уровня, где в один слог может вмещаться до трех харфов. Отметим также, что в вопросе о соотношении слога и моры рассуждения Мухаммада ан-Нури не противоречат также положениям, высказанным Н.С. Трубецким [1960: 205].

Вернёмся к изложению суждений Ибрагима Аниса:

«В паузальной форме слова «na‘budu» ‘поклоняемся’ во фразе ʼiyya-ka na‘budu wa- ʼiyya-ka nasta‘īn ‘Тебе одному мы поклоняемся и Тебя одного мы молим о помощи’ [Коран 2007, 1:5];’ или в ʼal-mustaqarru ‘возвращение’ во фразе ʼilaa rabbi-ka yawmaʼzin ʼal-mustaqarru ‘В тот день возвращение будет к твоему Господу’ [Коран 2007, 75:12] мы видим, что ударение падает на слоги «‘» и «qarr» ^{[4, с. 171]}.

Стоит отметить, что тут Ибрагим Анис смешивает понятие харфа и слога, так как в оригинале мы видим слово maqṭa‘atun, чему соответствует второй слог «qarr», однако первый слог обозначен названием харфа «‘ayn», который в кораническом тексте идёт без гласного компонента, соответственно, без слогоносителя. Можно было бы предположить, что даже согласный компонент харфа «‘ayn» воспринимается носителями как слогоноситель (подобно славянским сонорным согласным звукам), однако в последнем примере Мухаммада ан-Нури мы видим его классификацию согласного компонента харфа «‘ayn» как закрывающий слог согласный звук.

«А если слово не имеет такого окончания, как в этих двух типах слогов, ударение ставится на предпоследний слог, при условии, что этот слог не принадлежит первому типу или не является предшествующим слогу первого типа» ^{[4, с. 171]}.

Напомним, что тут речь идёт о слоге типа CVV (см. Таб. 1). В арабском языке открытый слог на конце слова – мора CV– реализуется с редукцией краткого гласного, сокращаясь до согласного компонента C. При этом в глаголах, особенно прошедшего времени, чаще всего даже конечный гласный компонент моры реализуется как краткий гласный звук. Поэтому для понимания данного феномена можно приближённо приравнять структуру слога первого типа к открытому слогу.

«Позиция ударения в подавляющем большинстве арабских слов находится на предпоследнем слоге, например: ʼistafhAma ‘запрашивать’, или yunĀdī ‘он вызывает’, или «qātAla» ‘сражаться’, или yaktUbu ‘он пишет’. В двух последних примерах несмотря на то, что предпоследний слог относится к первому типу, ему не предшествует подобный слог первого типа» ^{[4, с. 172]} (типы слогов см. в Таб. 1).

Что касается глагола прошедшего времени из трёх харфов, как kataba ‘писать’, faraḥa ‘радоваться’, ṣa‘uba ‘быть тяжёлым’, то ударение в них ставится на третий слог от конца слова, то есть на «ka», «fa», «ṣa». А также в словах по примеру ʼiǧtimā‘ ‘собрание’, ʼinkisār ‘поломка’ или по модели масдара (отглагольного существительного) la‘bun ‘игра’, faraḥun ‘радость’, или существительных; ‘inabun ‘виноград’, balaḥun ‘финики’ мы находим ударение на третьем слоге от конца.

Есть и четвёртая позиция арабского ударения, хотя она встречается довольно редко. Для её определения нужно найти три слога, которые предшествуют последнему слогу первого типа в слове, например: balaḥa(tun) ‘финик’, ‘araba(tun) ‘вагон’, ḥaraka(tun) ‘движение’. В этом случае ударение падает на четвёртый слог от конца слова, то есть на «ba», «‘a», «ḥa».

У арабского ударения четыре позиции, из которых наиболее распространённая и частотная – на предпоследнем слоге. Эти положения можно свести в алгоритм следующим образом:

чтобы узнать положение ударения в арабском слове, сначала нужно рассмотреть последний слог. Если он относится к четвёртому или пятому типам, то ударение надо ставить на него. А если предпоследний слог относится ко второму или третьему типу, то мы считаем ударным его. Если слог окажется первого типа, то нужно посмотреть на предыдущий слог, и если он подобен ему, то есть первого типа, то ударение ставится на этот третий слог от конца. Ударение не может стоять на четвёртом слоге от конца, кроме одного случая, когда все три слога перед последним относятся к первому типу.

Таковы положения арабского ударения, которым следуют искусные чтецы Корана в Каире.

Что касается положения ударения в других современных диалектах, то они подчиняются другим правилам, которые нет смысла здесь упоминать. Например, мы отмечаем, что жители Верхнего Египта иногда отличаются от каирцев в постановке ударения. Даже в чтении священного Корана они склоняются к ударению на третий слог от конца, когда предпоследний слог принадлежит первому типу. Разница между ними и каирцами проявляется, например, в rabba-nā ‘Господь наш’ и ‘amala-hum ‘их деяния’, поскольку мы видим, что каирцы и большинство жителей нижнего Египта ставят акцент на предпоследний слог «ba» в первом слове и на «‘a» – в втором. А что касается жителей верхнего Египта, то они ставят акцент на слог «rab» в первом слове и на слог «ma» – во втором.

Для большей ясности отметим, что житель верхнего Египта, когда слово не заканчивается слогом четвёртого или пятого типов, и одновременно его предпоследний слог – первого типа, ударение сразу ставит на третий слог от конца, не обращая внимание ни на что другое.

А что касается каирцев и им подобных, то они переносят ударение только тогда, когда два слога (предпоследний и предшествующий ему) относятся к первому типу. Житель верхнего Египта едва ли откажется от ударения на третий слог от конца, но каирец в примере balaḥa(tun) ‘финик’ будет ставить ударение, считая от конца слова, пока не дойдёт до четвёртого слога «ba».

Не надо думать, что подобный процесс задействуется во время речи. Это только один из языковых шаблонов, который вошел в обыкновение и таким образом стал прецедентом. К счастью, значения арабских слов и их словоформы не различаются по ударению» ^{[4, с. 172-174]}.

После приведенных рассуждений об ударении в классическом варианте арабского языка можно добавить, что в диалектах происходит дополнительная редукция гласных компонентов мор. Говоря о диалектах, А.Г. Белова замечает, что «перестройка слоговой структуры слова направлена на то, чтобы максимально избежать образования краткого открытого безударного слога и создать закрытые слоги, если первое правило вступает в противоречие с запретом на консонантные кластеры в инициали и финали слова» ^{[1, с. 46-47]}. Тем не менее мы находим данный материал приложимым для нашего исследования, так как, несмотря на влияние диалектов на порождение речи в классическом варианте арабского литературного языка, наши информанты читали текст на чистом литературном языке, соблюдая нормы именно этого варианта языка.

Далее Ибрагим Анис переходит к описанию ударения в предложении, что в Лингвистическом энциклопедическом словаре названо фразовым или логическим ударением. Этот раздел в меньшей степени приложим к нашему исследованию, поэтому мы сразу перейдем к другой части раздела о супрасегментных единицах – «Перенос ударения».

«Реализация словоформы производится на основе языковых норм, которые могут потребовать переноса ударения из его текущего положения на предшествующий или последующий слоги в этом слове.

Словоизменение, так же, как и словообразование, может привести к изменению позиции ударения. Глагол прошедшего времени kataba ‘писать’ характеризуется ударением на слоге «ka». Если мы образуем от него форму настоящего времени yaktubu ‘он пишет’, то заметим, что ударение переместилось на один слог в направлении конца слова (стало падать на «tu»). Аналогично, если мы образуем от масдара ʼinkisār ‘поломка’ форму прошедшего времени ʼinkasara ‘он сломал’, то увидим, что ударение переместилось на один слог по направлению к началу слова. В первом слове оно падало на слог «sā», а во втором слове оказывается на слоге «ka».

На слово могут воздействовать языковые факторы, которые также могут потребовать переноса ударения из его первоначального положения. Это отмечается, в частности, в случае частиц, вызывающих усечённого наклонения глагольной формы. Ударение в слове yaktubu ‘он пишет’ стоит на слоге «tu», а если глагол усекается, то ударение переносится с этого слога на предыдущий слог «yak».

Перенос ударения наблюдается также тогда, когда глагол соединяется с местоимениями или когда он соединяется с местоименным словом в винительном или родительном падеже, при условии, что это изменяет исходное слово. Ударение в глаголе прошедшего времени kataba ‘писать’ находится на слоге «ka», а при соединении глагола с большинством слитных местоимений именительного падежа, ударение переносится на слог, следующий за ним. В словоформах katabtu ‘я написал’ или katabna ‘мы написали’ ударение перемещается на слог «tab». Но оно останется на своём месте в случае соединения с харфом (морфемой) «waw», показателем множественного числа, например, katabū ‘они написали’. Аналогично, если масдар ʼistifhām ‘запрос’ соединяется с местоимением «nā» (первого лица двойственного и множественного числа), и принимает форму ʼistifhāmunā ‘наш запрос’, ударение переносится со слога «hā» на слог «mu».

Как правило, дистанция, на которую переносится ударение, не превышает одного слога. Однако иногда оно может переноситься на два слога и более. Например, при образовании формы мн. ч. ж. р. sami‘atunna ‘они услышали’ (ж. р.) от глагола прошедшего времени sami‘a ‘слышать’, ударение переносится со слога «sa» на «tun», что превышает дистанцию в два слога. Дистанция переноса ударения редко превышает два слога – это правило, по которому мы узнаём положение ударения и которое применимо ко всем случаям, независимо от того, подвержено ли слово изменению его исходного варианта или нет» ^{[4, с. 176-177]}.

Очевидно, приведенные теоретические описания ударения в труде Ибрагима Аниса основывались на восприятии арабской речи и чтении Корана на слух. Несмотря на то, что все правила расстановки ударения у Ибрагима Аниса расписаны достаточно чётко, при быстром чтении позиции ударения могут смещаться, в чем мы убедились, проводя запись речи информантов для современного исследования.

Тамам Хассан

Учеником Ибрагима Аниса был талантливый лингвист Тамам Хассан. В своём труде «Manāhiǧ al-baḥṯ fi-l-luġa» ‘Способы изучения языка’ ^[1990] он описывает ударение, помещая его в раздел «Manhaǧ ʼat-taškīl ʼaṣ-ṣawtiyy» ‘Метод акустической модуляции’, которую также называет кратко – ʼal-fūnūlūǧiyā ‘фонология’. Наряду с ударением в главе рассматриваются вопросы об исторической классификации харфов с произносительной точки зрения, о длительности звучания и количественных параметрах звука, о звуковых процессах в арабском языке и супрасегментных единицах, таких как интонемы. Текст данной работы не издавался на русском языке, поэтому нам видится целесообразным перевести его и описать интересующую нас главу максимально подробно.

«Общеизвестно, что слова, которые мы произносим состоят из последовательных звуков, скользящих друг за другом. И эти звуки в слове не обладают одинаковой интенсивностью, а отличаются силой или слабостью в зависимости от их положения. Бóльшая интенсивность одного звука в отличие от остальных звуков в слове называется ударением».

Другими словами, здесь автор считает акустическим коррелятом ударения фактор интенсивности. Как известно, акустический этап речеобразования следует за артикуляторным. Продолжая свои рассуждения, автор приходит к выводу:

«Итак, ударение по местоположению и по форме связано с положением в слове или словосочетании. Его определяет относительная отчётливость одного звука или отрывка по сравнению с остальными звуками или отрывками в слове».

Здесь рассматривается другой этап речеобразования – этап восприятия. На этом этапе коррелятом ударения считается отчётливость звука. Это можно интерпретировать так, что ударный звук отличается от безударных особым спектром. Далее автор возвращается к начальному этапу речеобразования – артикуляторному:

«Это результат одного или нескольких количественных факторов, усилия и тонирования. Усилие не называется ударением, но оно считается одним из его факторов, причём одним из главных факторов. Возможно, это происходит потому, что ударение определяется по степени усилия при произнесении звука в большей степени, чем по любому другому фактору, или потому что усилие имеет два признака: интенсивность и тон, что расширяет область его влияния на ударение больше, чем действие других факторов».

Другими словами, на артикуляторном этапе речеобразования ударение в большой степени связано с усилием. Таким образом, из работы Тамама Хассана можно понять, что в последовательности этапов: на артикуляторном – ударный слог выделяется бóльшим усилием, чему на акустическом этапе соответствует более высокие тон и интенсивность, а также особый спектр, а на этапе восприятия (перцепции) – более высокая отчётливость. В продолжении своих рассуждений автор пишет:

«Х. Свит считает усилие связанным с синтезом звуков, а не с их анализом, потому что оно всегда относительно… С точки зрения работы мышц давление – это усилие, с помощью которого воздух выводится из лёгких. По этой причине это действие сопровождается мышечными ощущениями, а с точки зрения роли голоса, производится эффект, который определяется диапазоном частот колебаний голосовых связок, что в совокупности приводит к восприятию голоса. Использование Х. Свитом слова «синтез» приводит нас к пониманию значения его позиции по этому вопросу» ^{[11, с. 160]}.

В этой связи приводим также цитату из работы Х. Свита «A Primer of Phonetics» ‘Букварь фонетики’:

«Усилие, как и количество, по существу принадлежит синтезу звуков, поскольку оно всегда относительно, всегда подразумевает сравнение, либо двух разных звуков, либо разных частей одного и того же звука, с которым мы здесь имеем дело. Физически это синоним слова сила, с которой выдыхаемый воздух выводится из легких, на которое воздействует восходящее давление диафрагмы, поэтому каждый импульс силы сопровождается отчетливым мышечным ощущением. Акустически это производит эффект, известный как «громкость», который зависит от размера вибрационных волн, которые производят ощущение звука. Поэтому, когда мы говорим, что один звук, или группа звуков, производится с большей силой, чем другой, то при сравнении первого со вторым слогом один из них оказывается «тяжёлым». Здесь мы имеем в виду, что при его реализации воздух выходит из лёгких с бóльшим мышечным усилием, которое в результате увеличивает амплитуду возникающих звуковых волн, производя на слух эффект большей громкости» ^{[10, с. 44]} (перевод наш).

Вернёмся к изложению результатов исследования Тамама Хассана:

«Слова – это конструкции из звуковых составляющих, которые имеют свою собственную акцентную систему, независимую от более крупной системы (синтагм-носителей) ударения (предложений и словосочетаний). Действительно, ударение в арабских словах имеет функцию грамматического мерила, а не функцию модели. Если мы взглянем на слово fā‘ala (третья производная форма глагола ‘делать’), то обнаружим, что «fā» (первая мора), является более отчётливым элементом этого слова, из-за того, что на него падает ударение. И, рассматривая эту форму как грамматическую модель, мы обнаружим, что во всех словах, построенных по этому образцу, ударение ставится таким же образом, например, qātala ‘сражаться’, ǧālasa ‘заседать’, nāqala ‘обмениваться’, rāṭaba ‘дислоцироваться’, ‘āzala ‘изолировать’, šāġala ‘давать занятие’, ḫ