СССР и проблема Северного Эпира на Парижской мирной конференции 1946 г.

Мартюкова Елизавета Александровна ORCID: 0000-0002-1032-5998 аспирант, кафедра истории России XX-XXI веков, Московский Государственный Университет им. М.В. Ломоносова 119234, Россия, Москва, Москва, Ломоносовский проспект, 27/4 Martyukova Elizaveta Aleksandrovna Postgraduate student, the department of Russian History of the XX – XXI centuries, M. V. Lomonosov Moscow State University 119234, Russia, Moskva, Moscow, Lomonosovskii prospekt, 27/4 eamartyukova@yandex.ru Другие публикации этого автора

Парижская мирная конференции проходила с 29 июля по 15 октября 1946 г. На ней рассматривались проекты мирных договоров по урегулированию спорных вопросов после Второй мировой войны путем переговоров, которые были подготовлены Советом министров иностранных дел (далее СМИД). СМИД – международный орган, состоящий из министров иностранных дел СССР, США, Великобритании, Китая и Франции, который также поднимал вопросы по разрешению национально-территориальных претензий Греции. На конференции сталкивались две противоположные тенденции послевоенного мирного урегулирования: одна - наиболее резко была выражена дипломатией США и Великобритании, и другая, которую отстаивал Советский Союз и страны советского блока. На Парижской конференции прения были публичными и обсуждались установки отдельных делегаций ^{[5, л. 275]}.

«Греческие» вопросы были не просто одной из многих проблем парижской тематики. Греческие национально-территориальные проблемы влияли на всю работу конференции, на все принятые ею решения по остальным вопросам, поскольку в Греции шла гражданская война, не был урегулирован вопрос о новом греческом правительстве, а также о войсках союзников по Антигитлеровской коалиции ^[2]. «Греческий» кризис необходимо было решать на международном уровне, и он одновременно рассматривался в рамках только что созданной ООН ^[23-25]. С целью урегулирования послевоенного мироустройства в 1946 г. была также созвана Парижская конференция, которая, зачастую, превращалась в конференцию по «греческим» национально-территориальным претензиям.

В современном мире происходят быстрые и глубокие изменения, связанные с переформатированием политико-географического пространства, трансформацией функций границ, прежде всего государственных. Приграничные регионы взаимодействуют с соседними странами в экономических, культурных, правовых и политических аспектах. Приграничные регионы занимают важное место в системе национальной безопасности как Российской Федерации, так и других государств с учетом геополитического и геоэкономического подходов. Актуальность проблемы исследования объясняется необходимостью обеспечения территориальной целостности государств, поэтому в современных условиях возрастает интерес к историческому опыту деятельности государств по урегулированию проблемы территориальных изменений и созданию эффективного механизма разрешения и предотвращения этнических конфликтов, многие из которых принимают формы вооруженных конфликтов международного характера.

Важным аспектом изучения проблемы истории взаимоотношений Советского государства и Греции является исследование, посвященное «греческим» вопросам на Парижской мирной конференции 1946 г. Дебаты на Парижской конференции в значительной степени показали основную линию советской политики, развивавшейся в послевоенное время. Рассмотрение «греческих» национально-территориальных претензий на конференции в Париже позволяет нарисовать картину того, как два противоборствующих политических лагеря в условиях «холодной» войны рассматривали будущее Балкан. В статье на основе анализа новых архивных документальных материалов всесторонне исследуется вопрос национально-территориальных претензий Греции на Северный Эпир в процессе послевоенного мирного урегулирования.

Советско-греческие отношения на Парижской мирной конференции 1946 г. остаются недостаточно исследованными в отечественной историографии. Общие вопросы по международным отношениям накануне и во время Второй мировой войны, а также по послевоенному мирному урегулированию рассматривались в работах историка Л.Е. Гришаевой ^[13-19]. Национально-территориальные притязания Греции, озвученные на Парижской мирной конференции в том или ином аспекте, затрагивали многие авторы. Из последних работ, наиболее близким по тематике к поставленным задачам, следует отметить труды А.А. Калинина ^[20-21], А.П. Салькова ^[33-34], специалиста по истории Греции Т.В. Никитиной ^[26-27], а также статью значительной фигуры среди исследователей албанской истории Н.Д. Смирновой ^[35]. Для понимания сути работы советской дипломатии на конференции особо следует отметить воспоминания выдающегося советского дипломата К.В. Киселева ^[22] – руководителя делегации Белорусской ССР в Париже. Все эти работы внесли ценный вклад в изучение послевоенной истории международных отношений и работы Парижской мирной конференции и раскрывают участие советской дипломатии в ее деятельности.

Научная новизна данного исследования состоит в том, что на основе привлечения новых архивных документальных материалов предпринята попытка изучения вопроса о статусе Северного Эпира в 1946 гг. в контексте утверждения территориальных изменений после Второй мировой войны. В научной литературе в подобном ракурсе данная проблема до сих пор специально не ставилась.

Материалы Российского государственного архива новейшей истории, а именно документы личного происхождения Никоса Захариадиса, фонд 75а «Захариадис Никос (1903–1973 гг.), Секретарь ЦК Компартии Греции», позволяют рассмотреть позицию КПГ на греческие национальные притязания относительно Северного Эпира. Также большую ценность представляют публикации Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) и Государственного Архива Российской Федерации, а именно, архивного фонда Р-4459 «Телеграфное агентство Советского Союза при Совете Министров СССР (ТАСС)», хранящего опись № 27 – «Редакция иностранная справочная за 1940-1960 гг.». В материалах по Греции имеются сведения о работе Парижской мирной конференции 1946 г., где содержится подробная хроника событий и фактов, которые составляют основное содержание повествования.

Цель статьи - сравнить позиции разных сторон, показать ход политической борьбы вокруг принятия окончательных решений о статусе Северного Эпира. Для достижения этой цели следует проследить выработку советской дипломатией собственной позиции по «греческому» вопросу, а также стратегию СССР и его деятельность по защите территориальной целостности Албании. Это позволяет провести серьезный анализ результатов работы Парижской мирной конференции 1946 г. Хронологические рамки исследования обусловлены тем, что работа Парижской мирной конференции началась в июле 1946 г. на основании проектов мирных договоров с Германией и странами гитлеровской «Оси». Верхняя граница исследования обусловлена тем, что в октябре 1946 г. конференция завершила свою работу, а 15 октября 1946 г. состоялось заключительное заседание Парижской мирной конференции. Затем, по итогам Парижской конференции, в 1947 г. были заключены Парижские мирные договоры по послевоенному урегулированию в Европе, в том числе, на Балканах.

ПОЗИЦИЯ СССР НА ПАРИЖСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ 1946 г.

Парижская конференция 1946 г. была первым опытом широкого сотрудничества государств в деле установления мира после Второй мировой войны. На конференции встретились представители великих держав, больших и малых государств, чтобы рассмотреть мирные договоры с Италией, Румынией, Болгарией, Венгрией и Финляндией. Конференции предшествовала довольно длительная работа СМИД четырех великих держав. В этот подготовительный период были рассмотрены главные вопросы мирных договоров: были определены изменения границ государств, поскольку имелись спорные вопросы, были рассмотрены репарационные требования, хотя эта работа и не была закончена, были установлены военные ограничения для побежденных государств. По всем этим вопросам были приняты согласованные решения четырех правительств. Однако оставалась некоторая часть вопросов, нерешенных на подготовительной стадии и перенесенных на рассмотрение конференции. Конференция должна была высказать свое мнение как по согласованным вопросам, так и по всем остальным ^{[30, c. 4]}.

Ситуация в Восточном Средиземноморье отличалась сложностью определения границ государств и крайней неустойчивостью, связанной с обострением послевоенных противоречий между Грецией, воевавшей против итальянских фашистов и немецких нацистов, и балканскими государствами, недавно вошедшими в советский блок ^[18]. Важнейшую роль в решении вопроса о греческих национально-территориальных притязаниях на Северный Эпир на Парижской конференции играла советская делегация, чья позиция совпадала с албанской. Основной целью участия СССР на Парижской конференции относительно греческих притязаний было стремление не допустить отчуждения приграничной с Грецией территории, принадлежавшей Албании. В ходе переговоров вопрос о Северном Эпире поднимался неоднократно, что вызывало протесты советской делегации, настаивавшей на признании в качестве приемлемой существующую границу между Албанией и Грецией.

Отношения Греции с ее северными соседями, странами советского блока – Албанией и Болгарией, а также Югославией – были нестабильными и непредсказуемыми ^[23-25]. Советская делегация опровергала исторические и этнические аргументы, которые могли быть использованы и использовались греческой делегацией с целью увеличения своего государства и отделения регионов от соседних балканских стран. Молотов подчеркивал, что «средства давления на внутренние дела Греции не только чужды демократизму, но и опасны». «Не пора ли остановиться, не пора ли покончить с этим вмешательством во внутренние дела Греции, от которых тяжко приходится греческому народу. Не пора ли прекратить внешнее вмешательство…» - говорил В.М. Молотов на конференции ^{[2, c. 22]}. Таким образом, советского дипломата в данном случае действительно волновала судьба Греции, а не более глобальные геополитические интересы.

Советская дипломатия в Париже нашла своё выражение в энергичных позициях В.М. Молотова и А.Я. Вышинского. Руководитель белорусской делегации К.В. Киселев высказывался о последнем как о человеке кипучей энергии, большой культуры и обширных знаний, который участвовал во многих международных конференциях во время Великой Отечественной войны и в послевоенный период и внес свой вклад в практическое осуществление внешней политики Советского Союза, борьбы за мир, дружбу и сотрудничество между всеми народами ^[22]. Центральным элементом русской позиции являлось то, что СССР защищался против угроз, явных или подразумеваемых не стороны Греции, а со стороны Англии ^{[6, л. 184-185]}, поддерживаемой США. Советское руководство с 1943 г. относило Грецию к британской сфере влияния. На конференции инициативу при обсуждении греческого вопроса, брали на себя правительства Великобритании и США. От этого вопроса только отошло французское правительство. Несмотря на просьбы советской делегации не втягивать в это дело мирную конференцию, предложение о рассмотрении греческого вопроса было принято ^{[29, с. 2]}. Англичане были рады такому повороту дел, так как при любом упоминании Великобританией греческих проблем немедленно следовали советские обвинения в поддержке реакционного режима в Греции ^{[21, с. 249]}. В послевоенный период финансовые возможности Великобритании уменьшались, поэтому США постепенно вовлекались во все греческие дела. Англичане были заинтересованы в укреплении позиций США в Греции.

Безусловно, советская делегация прибыла на конференцию в Париж хорошо подготовленной для обсуждения любых вопросов послевоенного урегулирования с бывшими сателлитами гитлеровской Германии. По словам министра иностранных дел, главы советской делегации В.М. Молотова, Парижская мирная конференция «должна выполнить задачу пяти мирных конференций, чем подчеркивается важность и сложность ее работы» ^[28].

Было принято включить в состав делегации СССР на мирной конференции в Париже министров иностранных дел Латвии, Литвы, Эстонии, посла СССР в США Н.В. Новикова. Была утверждена делегация Белорусской ССР в составе К.В. Киселева (руководитель делегации), А.Г. Бондаря, П.В. Люторовича, А.А. Чижова, Ф.П. Шмыгова (члены делегации), Б.С. Тарасова, В.Н. Яшумова, Н.П. Новика и Г.Г. Новицкого (советники делегации) ^{[32, л. 84]}.

В состав греческой делегации были включены три члена парламентской оппозиции. Лидер венизелистов – Венизелос, Константин Рендис – член партии Софулиса, заместитель лидера либералов Венизелоса – Политис. Также на конференции присутствовал Драгумис, заместитель министра иностранных дел. Им помогали греческие послы в Лондоне, Париже, Москве, полномочный посланник, представляющий Грецию в Союзной миссии в Риме Индарис, советник греческого короля Георга Пипинелис, Вентирис – историк и писатель. Также присутствовали 18 специалистов по военным и морским делам и члены дипломатического персонала ^{[5, л. 87]}. Таким образом, на конференции присутствовали наиболее значимые советские и греческие государственные и политические деятели. Греческие планы и их национально-территориальные притязания показали нарастание противоречий между СССР и странами советского блока, с одной стороны, и Грецией, с другой.

ГРЕЧЕСКИЕ НАЦИОНАЛЬНЫЕ ТРЕБОВАНИЯ

30 июня 1946 г. члены греческой делегация вылетели в Париж. Самыми спорными и болезненными вопросами Греции были национально-территориальные и репарационный – в части размера и порядка осуществления выплат и передачи Греции ранее принадлежавших ей земель. Основной задачей поездки являлось добиться экономической и финансовой помощи для облегчения проведения в Греции реконструкции ^{[4, л. 284]}. Эти вопросы являлись помимо других, касающихся Греции, первыми и главнейшими ^{[4, л. 282]}.

По Потсдамскому соглашению на СМИД была возложена задача предложить решение неразрешенных территориальных вопросов, возникших в связи с окончанием войны в Европе ^{[4, л. 37, 38]}. Предложения, касательно Греции, на Парижской конференции сводились к следующему:

1. Ратификация решений СМИД относительно Додеканесских островов.

2. Присоединение к Греции Северного Эпира, 80% населения которого составляли греки. Греческой делегации в тот момент было неизвестно, каким образом будет заявлена эта претензия, учитывая, что Албания первоначально не была приглашена на Парижскую конференцию.

3. Исправление границ с Болгарией (Румелия), чтобы болгары больше не могли напасть на Грецию, что, по мнению Греции, трижды встречалось на протяжении 30 лет.

4. Репарации с Болгарии.

5. Материальная помощь великих держав Греции ^{[5, л. 95]}.

Греческая внешняя политика, как и греческие национальные требования в отношении Северного Эпира – района, площадью приблизительно в 1,950 кв. миль ^{[29, с. 2]}, изложенные на конференции, были одобрены большинством населения на выборах 31 марта 1946 г., а также всеми политическими партиями на неоднократных собраниях комиссии руководителей партий национальной ассамблеи, которые были полностью солидарны с правительством в осуществлении этой политики. Одновременно греческое правительство подвергалось нападкам за проводимую им внешнюю политику, которую одобряли лишь «авантюристы» ^{[5, л. 259]}. Блок ЭАМ также поддерживал национальные территориальные притязания путем направления телеграммы президиуму мирной конференции с заявлением о передаче Северного Эпира и Восточной Фракии Греции, где большинство населения до насильственного перемещения в последние годы было греческим ^{[5, л. 118-119]}. Таким способом он выражал стремление к объединению с греками, проживающими на землях Албании и Болгарии, которые были отторгнуты от Греции волею военных обстоятельств.

Такой же позиции придерживался комитет, представляющий греков, проживающих во всех частях Эпира. Он направил телеграмму руководителям союзных делегаций в Париж на мирную конференцию, в которой также поддерживал греческие притязания на Северный Эпир ^{[3, л. 342]}.

В 1945 г. Н. Захариадис говорил, что вопрос о греческих национальных притязаниях не являлся главным, так как основные проблемы касались внутреннего устройства страны. КПГ была против насильственного занятия Северного Эпира греческими войсками. Однако для того, чтобы обеспечить демократическое единство Греции, партия, высказав свое мотивированное мнение, была готова занять в вопросе о Северном Эпире ту позицию, какую заняло бы большинство демократических сил ^{[31, л. 1]}. Следовательно, КПГ придерживалась принципов демократического сотрудничества в вопросе о Северном Эпире, не высказала каких-либо возражений против политики греческого правительства и не противодействовала попыткам определенной господствующей группировки присоединить албанскую территорию. Резюмируя вышесказанное, можно сделать вывод о том, что в поддержку притязаний греческого правительства на Северный Эпир выступали все политические партии Греции, включая оппозиционные.

Среди молодых наций Греция играла наиболее крупную роль в войне против фашизма ^{[4, л. 154]}. Некоторые члены Парижской конференции говорили о необходимости поддержать греческую делегацию, хотя она и обращалась с необоснованными претензиями ^{[6, л. 46]}. Западные страны, прежде всего США, подробно изучив греческие территориальные претензии, представленные 17 апреля 1946 г. греческим послом в Вашингтоне, пришли к выводу, что присоединение к Греции таких районов, как Северный Эпир и южные приграничные районы Болгарии, несомненно вызвало бы энергичное противостояние и партизанскую активность. Таким образом, мир на Балканах находился бы под угрозой без решающей стратегической пользы ^{[38, с. 196]}. Однако, в афинских магазинах уже давно продавались географические карты, на которых в состав греческой территории включены Южная Албания, часть Югославии и почти половина Болгарии ^{[2, с. 12]}. Таким образом, в американских заявлениях указывалось, что Греция ставит под угрозу мир на Балканах. Такая позиция делегации США, несомненно, принесла положительные плоды работе всей конференции.

Среди делегатов конференции не было единства по вопросу о греко-албанской границе. Греция выступала за создание «Великой Греции», включавшей в себя греческое меньшинство на территории Албании. Другая часть, прежде всего сторонники советского блока, полагали, что Северный Эпир является частью Албании.

Греческие претензии к Албании были основаны на исторических, этнических, географических, юридических правах, а также стратегических соображениях ^{[4, л. 30]}. Провинция Северный Эпир была необходима ей в том числе для самообороны страны ^{[5, л. 154-155]}. По мнению греческой стороны, значительное большинство жителей были греками, и они постоянно протестовали против их отторжения от родной страны. Принятая американским сенатом в 1920 г. резолюция, высказывающая за включение Северного Эпира в состав Греции, была повторена почти в идентичных выражениях сенатской комиссией по иностранным делам, принявшей это решение единогласно ^{[4, л. 30]}. По мнению греческой стороны, действия Албании на границе с Грецией были враждебными ^{[5, л. 154-155]} и следовало положить конец состоянию войны, которое все ещё существовало между Грецией и Албанией ^{[4, л. 37-38]}. Это заявление для СССР было необоснованным и несолидным ^{[29, с. 2]}. Таким образом, на Парижской конференции усилия греческого правительства были сосредоточены на разрешение территориального спора с Албанией. Главное место занимало разрешение проблемы Северного Эпира, который имел культурное, экономическое и оборонное значение.

ДИПЛОМАТИЯ СТОРОН НА ПАРИЖСКОЙ МИРНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ 1946 г.

Греческий премьер-министр К. Цалдарис выступал перед Парижской конференцией в роли защитника требований греческого народа. Цалдарис отрицал, что Албания внесла какой-либо вклад в военные усилия союзников. По его мнению, страна была герметически закрыта для наблюдения извне ^{[5, л. 287]}. Также режим Энвера Ходжа обвинялся в преследовании католиков и греческих меньшинств в Албании ^{[5, л. 265]}. Аргументы, которые приводил Цалдарис, пространно излагали историю албанского вопроса. Он проводил цифры турецкой статистики, представленной на конференцию в Париже в 1919 г, когда в Северном Эпире проживало 120 тыс. греков и имелось 360 греческих школ ^{[5, л. 299-300]}, тогда как глава албанского правительства, Энвер Ходжа, оценивал количество греческого меньшинства в этом районе к моменту конференции в 35 тыс. человек.

Цалдарис высказывался об искреннем желании спокойно и мирно жить в соседстве с Албанией и выразил готовность подписаться под всеми положениями мирного договора при условии, что будет урегулирован вопрос о границе, разделяющей две страны. Он говорил о приобретении Грецией прав на Северный Эпир за несколько столетий до того, как Албания стала суверенным государством. Эта проблема создала препятствия для установления дружественных отношений между Грецией и Албанией и являлась, с его точки зрения, результатом пагубной игры империалистов, политика которых была полна интриг и происков ^{[5, л. 297]}. Обеспокоенность у советского представителя вызвало обстоятельство, что Цалдарис помимо требований насчет Южной Албании, предъявил требования насчет Родопских гор. Одновременно с этими заявлениями усиливались пограничные инциденты на албано-греческой границе ^{[5, л. 294]}. Таким образом, греческая делегация обосновывала свои притязания тем, что Албания являлась воюющей с Грецией страной. Также этот вопрос для Греции имел первостепенное значение, учитывая этническую, географическую точки зрения, а также безопасность и справедливость.

Цалдарис просил членов югославской делегации не противиться греческим требованиям в отношении Северного Эпира и напоминал о том, что территориальные претензии Югославии были удовлетворены (Венеция-Джулия) ^{[5, л. 272]}. Также представители Греции заявляли, что греческое правительство не противилось бы тому, чтобы Югославия приобрела на севере ту албанскую территорию, которую она пожелала бы иметь ^{[5, л. 258]}. Следовательно, Цалдарис хотел, чтобы югославская сторона прекратила оказывать Албании поддержку.

Однако, югославская делегация поддерживала страны советского блока, Албанию и Болгарию. На тот момент «исправления» касались только греко-албанской и греко-болгарской границ, но, по мнению югославской стороны, греческие руководители метили и на их территорию. Следовательно, в греческих притязаниях забота о безопасности их страны не играла никакой роли. Греческое правительство исходило из стремления к созданию «великой Греции». Это создавало опасность для соседних с Грецией стран, поэтому «велико-греческие» тенденции должны были быть отвергнуты ^{[29, с. 2]}. Югославский представитель М. Пьяде заявлял, что греческая делегация придерживалась старой политической линии, которая была руководящей линией всех малых балканских монархий и которая породила бы бесконечные войны между этими державами и бесконечные страдания балканских малых государств ^{[5, л. 183]}. Тем самым, политические предпочтения югославской делегации с самого начала Парижской конференции были связаны с СССР.

Албания считала греческие требования смехотворными и несправедливыми ^{[4, л. 96]}, а премьер-министр Албании Эннер Ходжа их отвергал ^{[5, л. 313]}. Созданная в ноябре 1941 г. компартия Албании выиграла войну как с иностранными оккупантами, так и со своими политическими противниками внутри страны и в конце 1944 г. установила в стране диктаторский режим под лозунгом «народной демократии» ^{[39, c. 97]}. Албанское правительство Энвера Ходжа СССР, США и Великобритания признали ^{[4, л. 37-38]}. Советское правительство и компартия Югославии, которая пришла к власти после освобождения страны от немецко-фашистской армии, оказывали правительству Э. Ходжи поддержку ^{[4, л. 37-38]}. Несмотря на то, что значительного внимания к Албании СССР не уделял, чтобы не вызвать придирок со стороны союзников, она уже находилась в сфере влияния советского государства.

Албания не смогла принять полноправное участие в работе Парижской мирной конференции ^{[36, c. 271]}. Она была приглашена на конференцию, но не в качестве вражеского государства, как ее видела Греция, а в качестве государства, которое помогло союзникам во время войны против Германии ^{[6, л. 47]}. В этом, безусловно, была заслуга советской дипломатии. Предоставленное ей право совещательного голоса албанская делегация использовала для изложения обстоятельной аргументации по всем вопросам, касавшимся интересов Албании ^{[36, л. 271]}.

Позиция Англии касательно греческих требований на Северный Эпир заключалась в разделе Албании. Гипотетическое решение на федеральных основах могло бы стать образцом мирной организации на Балканах ^{[5, л. 253]}. Также британская газета «Обсервер» писала, что требования Греции о пересмотре границы с Албанией встречались энергичной оппозицией, свидетельствующей о состоянии ума, которое в отношении индивидуальной личности было бы названо психопатологическим. После обычных возражений Молотова в зале конференции советские радиокомментаторы обращались к своим балканским слушателям в более зажигательных выражениях ^{[6, л. 184-185]}. Такого рода заявления были проявлением информационно-пропагандистской работы. Важнейшим вопросом, которым серьезно занималась Великобритания в тот момент, являлась организация плебисцита по вопросу о возвращении короля. Политика Великобритании заключалась в нормализации ситуации в Греции и на Балканах, поэтому она не выдвигала конкретных программ раздела албанского государства.

По мнению В.М. Молотова,«захватнические» притязания на территорию Албании являлись недопустимым маневром греческого правительства, который воспользовался случаем, чтобы его выдвинуть. По его мнению, Греции следовало поставить свои вопросы перед соседними или другими государствами в обычном порядке: дипломатическим путем, путем переговоров ^{[29, с. 2]}. По мнению советской стороны, все заявления греческой делегации были придуманы для того, чтобы угрожать маленькой Албании и оправдывать захватнические планы греческих правителей. Советская делегация считала единственно правильным дружественное отношение к нынешней демократической Албании, боровшейся против Германии и фашистской Италии и помогавшей победе над фашизмом ^{[37, с. 88-89]}. Албанская пресса еще до созыва Парижской мирной конференции в ответ на греческий меморандум с требованиями на Северный Эпир писала, что, учитывая мировое значение СССР и его решимость защищать справедливый и устойчивый мир, реакционные силы перешли в дипломатическую атаку для создания общего антисоветского фронта ^{[4, л. 96]}. Крупные силы албанской армии были сосредоточены на греко-албанской границе, когда «война нервов» вокруг греко-албанской границы достигла кульминационной точки. Албания объявляла себя готовой сражаться за Северный Эпир, если Парижская конференция приняла бы требование греков относительно этой территории ^{[7, л. 263]}. Следовательно, советская позиция объяснялась тем, что конференция в Париже была созвана не для того, чтобы помочь греческому правительству осуществить свои цели и задачи. Также, заявления греческой делегации представляли угрозу не только Албании, но и всему послевоенному устройству мира.

Таким образом, среди членов делегации Парижской конференции не было единства относительно принадлежности Северного Эпира. С одной стороны, Греция понимала, что ее требования относительно Северного Эпира никак не согласуются с целями Албании, СССР, стран советского блока. Великобритания предлагала свое решение урегулирования ситуации. С другой стороны, Греция боялась потерять общественную поддержку у себя в стране, которая поддерживала национально-территориальные притязания правительства. Греческая делегация сняла свое предложение, и фактически этот вопрос больше не существовал на Парижской конференции ^{[7, л. 213]}. Таким образом, греко-албанский конфликт продемонстрировал наличие серьезных разногласий между интересами стран разных делегаций, а также стремление урегулирования спорных вопросов для обеспечения всеобщего мира.

Сама проблема территориальной принадлежности Северного Эпира не ушла с завершением переговоров на Парижской мирной конференции и была поднята для обсуждения в ООН по завершению гражданской войны в Греции в 1949 гг. 28 октября 1949 г. греческий делегат в своем выступлении на заседании Политического комитета Генеральной Ассамблеи ООН заявил, что афинское правительство никогда не отказывалось и не отказывается от претензий на Северный Эпир ^{[10, л. 108]}. А.Я. Вышинский по этому поводу отвечал, что границы могут быть подвергнуты изменению, но по обоюдному согласию заинтересованных государств на основе уважения принципа суверенного равенства договаривающихся сторон ^{[12, л. 182]}. Одновременно, греческие делегаты придерживались мнения, что две стороны Албания и Греция не смогут жить в мире, если разногласие, существующее между ними, не будет урегулировано ^{[12, л. 165]}. Также высказывались мнения, что на территории Северного Эпира находился гордиев узел партизанщины и ООН должна была медленно дать Греции историческое поручение вновь занять бесчеловечно истерзанный Северный Эпир ^{[11, л. 185]}. Также «Комитет борьбы за освобождение Северного Эпира» в конце 1949 г. обращался к христианам всего мира с просьбой помочь в борьбе за то, чтобы в 1950 г. положить конец антихристианской тирании, которую испытывали уроженцы Северного Эпира ^{[12, л. 304]}. В архивных документах говорится о множественности пограничных конфликтов между Албанией и Грецией в течении гражданской войны 1946-1949 гг., что делало невозможным проведения дружественной политики двух государств по отношению к друг-другу. Процесс обсуждения вопроса о Северном Эпире в ООН говорил о неразрешенных разногласиях между двумя государствами и одновременно о стремлении урегулировать давний территориальный спор мирными средствами.

Албанская газета «Башкими» по поводу снятия греческого предложения с повестки дня Парижской мирной конференции вышла с аншлагами: «Мирная конференция сняла позорные требования греческого фашистского правительства к Албании»; «Защищая права албанского народа Молотов и Кардель разоблачили маневры греческих фашистов»; «Бирнс еще раз постарался, чтобы маневр греческих фашистов прошел втихомолку, но не добился этого». Газета писала о победе правого дела албанского народа и подчеркивала, что политика афинских дельцов потерпела позорное банкротство на международной арене перед всей международной общественностью. Выражая благодарность делегациям Советского Союза и Югославии, газета писала о глубокой благодарности албанского народа за непоколебимую защиту его дела. Имена Молотова, Вышинского, Мануильского, Карделя, Пьяде назывались как имена защитников святого и правого дела ^{[7, л. 289]}. Албанская пресса осуществляла регулярную информационную работу. Советская дипломатия проявила активность в защите албанских интересов и оказала значительное воздействие на членов делегаций Парижской конференции в целях недопущения удовлетворения притязаний Греции. Тем самым закладывались основы дружественных отношений Албании и СССР.

Решения Парижской конференции вызвали разочарование и негодование среди некоторых слоев греческого населения. Несмотря на то, что СССР последовательно выступал против территориальных притязаний греческой делегации, недовольство, вызванное провалом этих притязаний, было направлено прежде всего против Англии и против правительства Цалдариса, так как создать «великую Грецию» не удалось ^{[9, л. 224]}. С выражением недовольства демонстранты выходили на улицы Афин, несли лозунги: «Где плоды наших жертв», «Нам нужен Северный Эпир» ^{[8, л. 11]}. Данные заявления прессы свидетельствуют о том, что действия греческих властей не нашли поддержки среди определенных групп населения страны. Оценивая результаты, достигнутые советской дипломатией в вопросах принадлежности Северного Эпира, следует отметить, что ей удалось достигнуть своей главной цели – сохранить в составе Албании Северный Эпир.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Парижская мирная конференция 1946 г., завершившаяся подписанием Парижских мирных договоров 10 февраля 1947 г., стала основой для послевоенного мироустройства. Несмотря на длительный характер Второй мировой войны и огромные материальные и людские затраты, влияние СССР в Европе и в мире возрастало, что создало основу для принятия геополитических решений и разработку мирных договоров с учетом его собственных интересов в целях укрепления международной безопасности. Парижская мирная конференция 1946 г. подвела итоги Второй мировой войны, на которой открыто обсуждались и утверждались условия мирных договоров с побежденными бывшими союзниками гитлеровской Германии.

Парижская мирная конференция 1946 г. была созвана в условиях уже сформировавшихся идеологических разногласий между СССР и США по вопросам мирного урегулирования на Балканском полуострове и в регионе Средиземноморья. Конференция стала ареной исключительно острой и напряженной дипломатической борьбы. Политико-дипломатическая борьба советского правительства на Парижской конференции имела с самого начала активный характер. Методами, которые применялись СССР в его активной политико-дипломатической борьбе против национально-территориальных претензий Греции, являлись хорошо продуманные аргументы для обсуждения любых вопросов послевоенного урегулирования, выступления В.М. Молотова, А.Я. Вышинского, публикации в советской прессе, направленные против греческого монархического блока и систематические предложения по отклонению греческих территориальных притязаний.

Дискуссии на Парижской конференции стали частью пропагандистской войны, которая разворачивалась в рамках жесткого противостояния двух лагерей в условиях «холодной» войны. Важнейшая роль в противостоянии между идеологическими лагерями принадлежала прессе, которая систематически реализовывала государственную политику на информационно-психологическом фронте. Во время работы Парижской конференции в монархической прессе Греции печатались злобные антисоветские статьи, которые призывали к немедленной и беспощадной войне против СССР, заявляли о советской политике проволочек в Париже ^{[5, л. 249]}. Также в период работы конференции Парижской конференции сообщалось, что обсуждение «превращалось в цирк», и что принимались меры вновь передать вопросы на рассмотрение министров иностранных дел Большой четверки ^{[5, л. 341]}. Газета «Дейли геральд» мрачно комментировала работу Парижской конференции ^{[5, л. 340]}. Советская пресса также обвиняла «греческую монархо-фашистскую клику» в ведении шовинистической пропаганды и попытках запугивания своих северных соседей с целью завоевания чужих земель ^{[21, с. 302]}. Таким образом, средства массовой информации разных государств преследовали цель сохранить свое влияние в идеологическом противостоянии.

22 мая 1947 г. экс-министр иностранных дел Греции И. Софианопулос, по сведениям, опубликованным в газете «Элефтерия», выступая на собрании дипломатов в Институте по вопросам внешней политики, говорил, что греческие территориальные претензии на Парижской мирной конференции были исключительно умеренными. Северный Эпир, по его мнению, был всегда греческим. В заключении Софианопулос заявлял, что занятая на Парижской Конференции враждебная по отношению к Греции позиция советской делегации была «следствием нелепой и глупой политики греческих властей», которые не раз в заявлениях, сделанных публично и официально, выпадали враждебно и провокационно против СССР ^{[1, л. 46]}. Таким образом, Софианопулос поддерживал греческие национально-территориальные претензии в том, что Северный Эпир должен был войти в состав Греции. Одновременно он признавал, что отношение греческих властей к СССР и коммунистической идеологии было враждебным.

Советская позиция в регионе заключалась в поддержке стран советского блока, несмотря на то, что в период Второй мировой войны они назывались агрессорами. Дебаты на Парижской мирной конференции свидетельствуют о столкновении советских и американских интересов в этом регионе и появлении новой угрозы для безопасности южных районов Советского Союза. Генеральная линия советской внешней политики состояла в защите принципов честного сотрудничества между народами, борьбе за прочный мир и безопасность. Красная армия во время Второй мировой войны разгромила гитлеровскую Германию, что имело всемирно-историческое значение. Однако, по мнению советской делегации, Парижскую мирную конференцию бывшие союзники стремились использовать в интересах определенной господствующей группировки в Греции, которая являлась активной сторонницей территориальных претензий к Албании.

Однако при участии СССР не были реализованы греческие национально-территориальные претензии относительно Северного Эпира. Спорный вопрос был урегулирован в пользу территориальных интересов Албании, которая находились в сфере влияния СССР, что являлось значительным достижением советской дипломатии. Имеющаяся граница Греции с Албанией рассматривалась как основа стабильности в Балканском регионе.

Греческая делегация во главе с Цалдарисом предъявила сразу несколько национально-территориальных претензий по отношению к другим государствам, что не нашло поддержки на конференции и предопределило разочарования и протесты греческой общественности. Несмотря на это, западные державы поддерживали интересы Греции.

Заключение в последствии Парижских мирных договоров 1947 года сыграло большую роль в послевоенном мирном урегулировании в Европе. Договоры сохраняли независимое существование побежденных государств и создавали возможность для их мирного демократического развития.