Философский аспект книги литературно-критических статей как структурно-семантического единства

Захарова Елизавета Михайловна ORCID: 0000-0002-2087-6072 кандидат филологических наук научный сотрудник, Институт мировой литературы имени Максима Горького 121069, Россия, Москва область, г. Москва, ул. Поварская, 25 а Zakharova Elizaveta Mikhailovna PhD in Philology Researcher, Maxim Gorky Institute of World Literature 121069, Russia, Moskva oblast', g. Moscow, ul. Povarskaya, 25 a Elizakharova2019@gmail.com Другие публикации этого автора

Исследование выполнено при финансовой поддержке РНФ в рамках научного проекта №17-18-01432-П

Истоки феномена циклизации

Расцвет авторских и коллективных сборников критических статей, так же как и поэтических книг, пришелся на рубеж XIX-XX вв.. Важно отметить, что авторы, как правило, выступали одновременно в обоих жанрах. Книгообразовательная тенденция была обусловлена, с одной стороны, внешними литературными факторами, а с другой, закономерностями поэтики, которыми обладает данная форма. К внутрилитературным факторам, повлиявшим на увеличение числа сборников критических текстов, исследователи относят в первую очередь преимущественно особенности поэтики, вбирающие в себя закономерности расположения литературно-критических высказываний. В совокупности с общностью со стороны идейного наполнения это стало фактором их сближения на формальном уровне.

Можно предположить, что данный тезис распространяется на жанр литературно-критических сборников в целом. Книги критических статей конца XIX – начала XX вв. пронизывала внутренняя логика, возникавшая не в последнюю очередь благодаря предисловиям, где решающим голосом обладала «авторская установка на восприятие внутреннего единства статей» ^{[5, с. 423]} А.А. Белобородова утверждает, что в Серебряном веке книга стихов предстает художественным целым благодаря желанию авторов «воссоздать различные модели многогранного целого – единства мира» ^{[1, с. 15]}. В большинстве случаев публикациям критических статей в составе книг предшествовали их первоначальное появление в журнальных рубриках, а затем авторская и редакторская обработка для переиздания под одной обложкой. И поэтому обнаружение онтологии возможно лишь при реконструкции целостности книги посредством внимания к ее поэтике. Цель настоящей работы заключается в изучении книги литературно-критических статей в философском аспекте и описании ее теоретической модели на материале работ И.И. Виноградова, И.Б. Роднянской, М.Н. Эпштейна.

Книга литературно-критических статей во второй половине XX века

После эпохи рубежа XIX-XX веков повышенное внимание к жанру книги наблюдалось в период 60-80х годов XX века. С.И. Чупринин обосновывает усиление персонализации и писательско-художественного направления в литературной критике, а также приобретение ее главными действующими лицами особенного статуса в общественной и культурной жизни страны. Именно в это время наблюдался «расцвет авторских индивидуальностей», нередко соперничавших с писателями: «критик заботился о передаче собственного [духовного, литературного, гражданского опыта], насыщая свои работы исповедальными, автобиографическими мотивами, подчеркивая глубоко личный, частный характер своих суждений и оценок» ^{[16, с. 7, 21, 24]}. Сама жанровая форма стала объектом пристального внимания со стороны практиков и теоретиков литературы. В монографии Б. Менцель утверждается: «В советские времена, помимо ежемесячных журналов и некоторых еженедельных газет, особенно “Литературной газеты”, важнейшим видом публикации была книга. В этом смысле книга в России стояла по сравнению с Западом необычайно высоко. У всякого мало-мальски уважаемого критика за годы профессиональной деятельности обычно был напечатан целый ряд книг. До перестройки в списках публикаций известных критиков насчитывалось не менее десятка книг. Литературная критика в форме книги – это сборники прежде опубликованных статей и монографические исследования творчества отдельных авторов или – правда, гораздо реже, - проблем литературы. Несмотря на актуальность авторских подходов монографии обычно претендовали на научность и были по большей части выражением институционального сращения литературы, критики и литературоведения» ^{[10, с. 129–130]}. В другой части исследования указывается на усиление синкретизма в литературной критике в период распада СССР. К такому утверждению подталкивает, с одной стороны, тенденция, при которой стираются границы между критикой, наукой и литературным творчеством, а с другой, наблюдается более явное обращение представителей разных поколений к традициям Серебряного века в критике.

В представленной ниже таблице содержится классификация и некоторый перечень книг и сборников литературно-критический статей, опубликованных с 1986 по 1989 гг., представителями всех поколений:

Явление циклизации в указанный хронологический период получило широкое распространение среди литературных критиков. Однако лишь те сборники, которые не только вобрали в себя тематически близкие работы, но и, с точки зрения авторов, продемонстрировали развитие общего сюжета, можно считать типологически близкими. К жанру литературно-критической книги как структурно-семантического единства, то есть металитературного текста, позволяющего обнаружить инвариант, кроме того, данную группу приближают авторизация, композиционная выстроенность, концентрация на вопросах взаимовлияния классической и современной литературы, наличие авторских предисловий, имеющих программное значение, как правило, для всей деятельности критика.

Важнейшей чертой обозначенного периода стало изменение литературной критики как института. Начавшиеся в обществе преобразования повлияли на усиление доли политической активности и публицистичности в критике.

Событием стал «фактический отказ государства от агрессивного атеизма. Возрождалась прерванная в 1917 г. православная традиция, восстанавливались разрушенные храмы, открывались духовные школы, семинарии» ^{[10, с. 645]}. Вторая половина 1980-х годов была ознаменована вспыхнувшим интересом читателей к литературной критике. Критическая мысль обратила свое внимание на «осмысление открывшихся пластов русской литературы, однако предметом рефлексии стали в первую очередь проблемы социально-политического плана, а не литературно-эстетического», - отмечает М.М. Голубков ^{[3, с. 22]}.

Существенно, что во всех выбранных для аналитического рассмотрения текстах литературных критиков одним из центральных является сюжет, связанный с литературной классикой, а также ее воздействием на последующий литературный процесс. Как утверждает Биргит Менцель, невозможность открытого философствования и богословия, свойственных в то же время мыслителям русского зарубежья, заменялась построением «религиозно и национально обоснованной концепции литературы и интерпретации творчества канонизированных русских классиков XIX века как утверждение непреходящих этических и эстетических ценностей» ^{[10, с. 265]}.

Философичность литературной критики

В период 60-80х годов XX века возрождается и постепенно крепнет литературная критика философского направления. Наиболее яркими, но отнюдь не единственными представителями следует считать И.И. Виноградова, И.Б. Роднянскую, М.Н. Эпштейна. Неоднозначность термина «философская критика» заключается, с одной стороны, в размытости понятия «философский» применительно к литературной критике, а с другой стороны, в многозначности термина «направление» ^{[15, с. 159-161]}. В настоящем исследовании предпочтение отдается термину «метод» в значении «набора приемов». Такое решение позволяет избежать строгой привязанности к определенному календарно-хронологическому периоду в типологии литературной критики. И в этой связи можно предположить, что философская критика как метод вплоть до советского времени в деятельности отдельных персоналий в отечественной традиции не прекращалась. Важно отметить, что в немногочисленных работах по общей теории метода литературной критики принято выделять со времен античности только два подхода: нормативный и принцип анализа «по поводу» ^{[13, с. 165-168]}. В.Н. Крылов, обозначив такие виды критики, как: филологическая, публицистическая, философская, выделяет ключевые черты последней: «рассмотрение литературного произведения как особого вида философской мысли»; преобладание этики над эстетикой; вера в высокий социальный статус словесности; миссионерство; ярко выраженная нравственная позиция критика; опора на философские и религиозно-философские труды ^[6].

Следовательно, философская критика по своей природе есть явление синкретического характера, ибо вбирает как эстетический, так и метафизический взгляд на литературное произведение. Однако понятие «философская критика» для целей настоящей работы, сосредотачивающей внимание на конкретных текстах необходимо сузить еще больше. И предпочтительным представляется обращение к религиозно-идеалистической критике. Метакритические высказывания названных критиков, а также их следование в практической деятельности преимущественно за Достоевским и Соловьевым позволяют судить не только о философских основаниях критики, но и о степени приближения именно к данному направлению (Ср.: «Вот подлинная задача искомого Достоевским “слова” – художественного и больше чем художественного: дать зримый образ совершенства, показать безобразную несоизмеримость текущего состояния мира и человека с этим притягательным образом и подвигнуть совесть, очарованную мировым идеалом красоты, к первому шагу» ^{[2, с. 245]}). Критический метод Виноградова и Роднянской теснее смыкается с философским или принципом «по поводу», сущность которого заключается в выходе за пределы рассматриваемого произведения. Во многих статьях анализ заменяется пересказом и фактически художественным переложением произведения: «Может быть, и он [Печорин] тоже, подобно своему создателю или творцу “Мертвых душ”, незримо вышагнул уже на просторы нынешних улиц и площадей таким же уверенно смотрящим вперед буревестником и оптимистом, оставив свой мрачный первообраз где-нибудь на таких же задворках полузабытого прошлого, как и андреевский Гоголь?..» ^{[2, с. 10]}. Здесь важно и то, как сам Виноградов формулирует сверхзадачу своей работы: критику важно обнаружить в романе XIX века значимый для людей века двадцатого духовном отношении опыт, «глубинное духовное содержание» ^{[2, с. 33]}, так как это «попытка именно литературно-критического и только литературно-критического прочтения романа в его духовной для нас актуальности» ^{[2, с. 25]}.

Становлению или, выражаясь точнее, возрождению философского метода литературной критики в период советского времени способствовало идейное и стилистическое своеобразие отечественной прозы в 1960-80х годах («военная» и «городская» проза, произведения Ю. Трифонова, В. Маканина, В. Распутина, В. Астафьева). Именно в этот период писатели обратили внимание на экзистенциальную и нравственную проблематику. Нравственное содержание художественного произведения стало рассматриваться наравне с поэтикой (Ср.: «Битов решает не художественную, а жизненную задачу: взорвать неразложимое единство, непосредственное смешение себя с миром, испытать и познать “полным сознанием” свою душу как отдельную и особенную, пережить “нелицеприятное противостояние собственному опыту”, а затем, если получится, заново открыться бытию – уже с благодарным бескорыстием, чуждым ребяческих иллюзий» ^{[17, с. 99]}). В целом методология литературной критики стала обогащаться новыми подходами, а главной целью стало расширение знания о человеческой жизни. Более того, во второй половине XX века более явно проявилась тенденция, согласно которой в тень ушли нормативный метод и социалистический реализм. Можно говорить о воздействии художественного материала на специфику литературно-критической интонации. Сам литературный материал диктовал специфику разговора, а значит, и порождал философскую критику. В противовес официальной критике некоторые авторы стали концентрироваться на исследовании коренных вопросов жизни, решении общечеловеческих проблем.

Литературная критика 1986­–1989 гг.: проблема материала

Сопоставление литературно-критических систем И.И. Виноградова, И.Б. Роднянской и М.Н. Эпштейна обнаруживает, что последний из названных авторов в полной мере приближается к собственно философской критике, стремясь к отдельному и самостоятельному направлению. И не последнюю роль в этом аспекте играет тот факт, что не только характеристики исследователей, но и самопрезентация Эпштейна в творческой деятельности прежде всего связаны с философской сферой. В автобиографической книге «Энциклопедия юности» ^{[18, с. 96-97]} содержится немало сведений о влиянии, которое Эпштейн испытал в ранние годы. Среди имен, имевших наиболее сильный эффект, называются следующие: А.Г. Битов, О.А. Седакова, М.М. Бахтин, С.С. Аверинцев, Ю.М. Лотман, Г.Д. Гачев, Ф.В. Ницше, О. Шпенглер, Т. Манн, Ф. Кафка, М. Бубер, П. Валери. Р. Барт. Относительно непосредственного философского воздействия автор отмечает: «Сильнейшим было влияние гуссерлевской феноменологии, кьеркегоровского и сартровского экзистенциализма и маркузианской “новой левой” контркультуры» ^{[18, с. 96-97]}; «Откровением стали Р.М. Рильке и “Логико-философский трактат” Л. Витгенштейна»; «Из отечественных мыслителей – Вл. Соловьев и Н. Бердяев, в меньшей степени Л. Шестов, В. Розанов, П. Флоренский» ^{[18, с. 97]}.

Метод разговора Эпштейна о литературе и проблемах гуманитарной отрасли значительно отличается от подходов Роднянской и Виноградова. В литературной критике Виноградова анализ художественного текста являлся первичной задачей, о чем косвенно свидетельствует многолетняя практика критика в жанре рецензии (в то время как Эпштейн никогда не писал отзывы о конкретных произведениях). В других форматах журнальных текстов Виноградов также рассматривал произведения преимущественно с традиционной для литературной критики эстетической стороны. Философия в качестве предустановленного и заданного комплекса этических и эстетических представлений не становилась намеренно обозначенной целью. И поэтому наличие строгой системы взглядов автора реконструируется исключительно в результате последовательного освоения совокупности критических текстов.

Своеобразие литературно-критического подхода Роднянской в свою очередь также определяется скрытым наличием сугубо философских взглядов и представлений. Автор, по собственному признанию наследующий принципы метода В.Г. Белинского и профессионально занимающийся историей западной философской мысли, в собственных трудах синтезирует обе линии. И это проявляется, прежде всего, в том, что для критика, подчеркивающего свою преимущественную связь именно с этим видом аналитической и творческой деятельности, литература оказывается таким пространством, через которое выявляются актуальные вопросы, связанные с человеком и его местом в мире. (См., напр., рассуждения о традиции:: «Традиции возникают не потому, что так задумано предками, а потому, что так выбирают потомки» «своеобразие нашего времени состоит в том, что оно обнаружило в себе способность создавать все новые и новые традиции – творить, воспринимая» ^{[17, с. 118]}). Но в то же время в отношении Роднянской нельзя категорично утверждать наличие самостоятельной филос