Некоторые особенности канонического права Католической церкви на территории Крыма в XIII – начале XIV вв. по данным папских булл

Гусельников Тимур Андреевич аспирант кафедры истории средних веков Московского Государственного университета им. М. В. Ломоносова 119234, Россия, Москва, г. Москва, ул. Ленинские Горы, 1 Guselnikov Timur Postgraduate student, the department of History of Middle Ages, M. V. Lomonosov Moscow State University 119234, Russia, Moskva, g. Moscow, ul. Leninskie Gory, 1 timgusel@gmail.com

Введение

Церковь и религия играли всеохватывающую роль в западном средневековом обществе, которое и воспринималось как Церковь, община верующих. Многие аспекты социальной жизни человека – крещение, брак, смерть – напрямую относились к ведению церкви. Жизнь городских сообществ, пространство и время, производство, благотворительность также имели религиозное наполнение. Такое «общество как церковь» невозможно понять без учета канонического права, накопившего к XIII в. богатую традицию. Закрепившись к концу XIII в. в Крыму и Северном Причерноморье, западные миссионеры, будучи сами под юрисдикцией Римской церкви, принесли эту традицию в регион. Право миссионеров судить «людей христианского закона» в пределах канонической юрисдикции было подтверждено ханами Золотой Орды – Менгу-Тимуром, Тохтой и Узбеком ^{[13, с. 261-263, n. 4-6]}. Поэтому для дальнейшего изучения истории региона в период постоянного действия католических миссий в XIII – XV вв. необходимо понимание законодательной базы, которой руководствовались католическое духовенство и местные клирики, перешедшие в унию.

Основным источником являются буллы римских пап, относящиеся к миссионерской деятельности на территориях Северного Причерноморья, Кавказа и Кыпчакской степи. Миссионеры наделялись рядом привилегий, которые создавали особую каноническую норму, отличную от правовой системы Западной Европы – право привилегий ^{[50, p. 364]}. Некоторые буллы построены в форме рескриптов – ответов на конкретные вопросы, волновавшие миссионеров, местное духовенство и «латинское» население итальянских факторий, что позволяет делать выводы о быте, нравах, нуждах и спорных ситуациях в причерноморских поселениях.

Какие вопросы имели значение для папства? На какую более раннюю законодательную базу оно ориентировалось? Какой статус и какие права получали миссионеры? Существовали ли послабления для новообращенных мирян и клириков? Как соотносились канонические нормы в миссионерских землях и Западной Европе? Какие вопросы решались на местном уровне, а какие требовали участия папской курии? Такие вопросы определяют круг задач данной статьи.

Интересующие нас документы можно разделить на три группы:

1. Буллы Cum Hora Undecima 1235, 1245, 1258, 1263, 1288, 1291, 1307, 1321, 1332 гг. ^{[29, p. 73-74]}; ^{[38, p. 36-42]}; ^{[26, p. 285-286]}; ^{[26, p. 493-494]}; ^{[29, p. 559]}; ^{[30, p. 22]}; ^{[40, p. 25-29]}; ^{[30, p. 154]}; ^{[30, p. 196]}. Это основополагающие документы, легитимирующие и регулирующие деятельность католических миссионеров. Их объединяет общий пролог, обозначающий апокалиптические ожидания и перспективу обращения всех людей. Первая булла 1235 г. была самой короткой, после чего, в 1245 и 1307 гг. были сделаны значительные добавления в текст документа. Остальные буллы являются переизданиями более ранних посланий с минимальными изменениями в тексте.

2. Ряд документов, которые можно назвать буллами «семейства Cum Hora», близкие к ним по содержанию (вплоть до копирования формулировок), однако не имеющие апокалиптического пролога. Это, в частности, буллы Vos igitur 1278 г., Gratias agimus 1318 г. и 1329 г. ^{[39, р. 55-57]}; ^{[41, p. 21-25]}; ^{[30, p. 184-186]}.

3. Буллы по частным вопросам догматики, литургики, заключения браков, сосуществования с некатоликами, обращения местных правителей, административного устройства и т.д.

Папские буллы являются классическим источником для изучения любого региона Христианского мира. Буллы задают хронологическую шкалу образования епархий, строительства церквей, отправки посольств и миссий, указывают на факты обращений и межконфессиональные связи, что делало их важным источником для исследователей средневекового Крыма. Поскольку ученых, как правило, интересует лишь фактологическая сторона папских посланий, мы не делаем обзора всех публикаций, когда-либо обращавшихся к буллам. Отметим лишь некоторые, касающиеся истории церкви в регионе ^[1]; ^[4-7]; ^[9-10]; ^[16]; ^[19]; ^[48]; ^[53]; ^[55]. Осмысление правового содержания папских булл, направляемых за пределы Христианского мира, началось уже современниками и ближайшими потомками, такими как комментаторы декреталий ^{[32, Glossa Ord. ad X 4.14.4, X 4.19.8]}, Петр Трогирский – автор комментария к миссионерским буллам конца XIV в. – и анонимный составитель Ватиканского регистра №62 ^[21]; ^[50]; ^[52]. К буллам обращались многие специалисты по истории крестоносного и миссионерского движения XIII‑XIV вв., а также по истории дипломатических контактов папства и монгольских государств ^[8]; ^[35]; ^[36]; ^[43]; ^[49]; ^[57]; ^[63-64]. На русский язык папские документы и письма миссионеров, относящиеся к Золотой Орде, были переведены Романом Хауталой и снабжены комментарием ^[11-14]. Однако правовые аспекты этих документов для исследователя оставались на заднем плане.

В отношении идеологического фона, окружавшего первые буллы Cum hora, существуют диаметрально противоположные точки зрения: оптимистическая трактовка Фелицитас Шмидер предполагает ожидание скорого обращения всех людей и объединения верных христиан с новообращенными подданными монголов, в то время как Джеймс Пауэлл указывает на пессимистический взгляд иерархов на Церковь, готовую пасть под ударами внешних и внутренних врагов ^{[56, p. 190-192]}; ^[61]. Джеймс Малдун и Стефан Станчев в своих работах показывают, каким образом правовая теория, разработанная папами-юристами XIII в., отвечала на вопросы, связанные с некатоликами, и влияла на процесс межконфессионального взаимодействия ^[51]; ^[52]; ^[62]. Джеймс Брандэдж исследует каноническое право в сфере брачных отношений в христианской общине, между христианами и неверующими, среди новообращенных католиков Ливонии ^[22-25]. Для сравнения были также взяты работы, посвященные межконфессиональному взаимодействию в соседних регионах – на Балканах, в Венгрии и в Молдавии ^[20]; ^[34]; ^[69].

Автор использовал актуальное издание «Актов» римских понтификов, булларии францисканцев и доминиканцев, сборник документов в переводе Романа Хауталы ^[26-30]; ^[38-41]; ^[13]. Привилегии миссионеров сопоставляются с нормами Западной Европы, зафиксированными в канонах соборов, декрете Грациана и в собраниях декреталий ^[32]; ^[33]; ^[60]. Автор также использовал обобщающие труды по средневековому каноническому праву, комментарии средневековых юристов и теологов в тех случаях, когда требовалось выяснить теоретическую основу той или иной привилегии ^[25]; ^[37]; ^[44]; ^[17]; ^[45]; ^[54]; ^[59]; ^[65-66]. Glossa ordinaria Иоанна Тевтонского и Бартоломея Брешианского к Декрету Грациана и Бернарда Пармского к Декреталиям Григория IX взяты в издании Корпуса канонического права 1582 г. ^[32]. В статье используется система цитирования канонического права ^{[25, p. 190-205]}.

Хронологические границы охватывают понтификаты от Григория IX (1227–1241), автора первой буллы Cum hora undecima, до Иоанна XXII (1316–1334), при котором оформились первые католические епархии на территории Золотой Орды. В это время, в 1311 г., в Каффе появляется первый епископ – Иероним из Каталонии – в качестве суфрагана архиепископа Ханбалыка ^{[28, p. 74]}; ^{[13, с. 235-236]}. Буллой Ad universalis 1322 г. оформляются границы Каффинской епархии: «от деревни Варна в Болгарии до Сарая включительно в длину и от Понтийского моря до земли русин в ширину» ^{[41, р. 13]}; ^{[28, p. 142]}. По булле Nuper ex certis от 1 августа 1333 г. создается новая митрополия Воспоро, в подчинении которой оказались епархии Каффы, Херсона, Трапезунда, Савастополя (Сухуми) и Перы ^{[30, p. 198]}; ^{[13, с. 415-416]}.

Адресатом писем могли выступать отдельные лица, более или менее крупные коллективы. Буллы Cum Hora, за редким исключением, были адресованы всем братьям нищенствующих орденов, отправляющимся на восток. Булла 1235 г. адресована доминиканцу Гийому Монферратскому, булла 1291 г. – францисканцам папскому пенитенциарию Гийому де Кьери и лектору Матео де Киети ^{[29, p. 73]}; ^{[27, p. 278]}. При этом указывались не географические названия, а этнические и конфессиональные общности без какой-либо систематизации, демонстрируя дихотомию между Христианским миром и землями «неверных» ^{[51, p. 76]}.

Буллы Cum Hora: общие вопросы

Остановимся на буллах типа Cum Hora и посмотрим на то, что объединяет эти документы. В значительной степени сохранялся не только апокалиптический пролог, но и список привилегий, формулировки которых не менялись с 1245 г., перетекая из буллы в буллу вплоть до начала XV в. Миссионеры из Ордена францисканцев и Ордена проповедников получали следующие права:

• · Проповедовать и крестить;
• · Снимать отлучение;
• · Разбирать брачные дела, давать диспенсации новокрещенным в вопросах брака;
• · Давать диспенсации клирикам, перешедшим в унию с Римской церковью;
• · Рукополагать в клирики вплоть до сана аколита;
• · Давать диспенсацию убийцам клириков;
• · Освящать церкви, кладбища, одежду священников, церковную утварь;
• · Принимать исповедь, налагать покаяние, давать индульгенции;
• · Принимать сан от других иерархов Католической церкви.

Перечень привилегий задает структуру настоящей статьи. Для удобства чтения рассмотрение каждого вопроса будет разделено на три части: во-первых, формулировка привилегии в папском документе; во-вторых, краткая история вопроса в западном каноническом праве; в-третьих, частные случаи и исключения на территории Крыма. Цель такого сопоставления заключается в том, чтобы показать объем и содержание уступок, на которые папство шло в диалоге с новообращенным местным населением.

Священнические и епископские полномочия

Вплоть до начала XIV в. миссионеры в «Тартарии» были предоставлены сами себе в отсутствие постоянных прелатур. В связи с этим буллы типа Cum hora наделяют монахов правом совершать действия, находящиеся в ведении епископов и приходских священников. Монахи получали право основывать, освящать и переосвящать в случае осквернения церкви, кладбища, а также священническую одежду, корпоралы и покрывала алтарей «там, где не имеется множества католических епископов» ^{[38, p. 39]}. Как следует уже из текста буллы, эти действия обычно закреплялись за епископом ^{[32, D. 25, c. 1]}; ^{[32, X 3.40.9]}. Посвящение в нижние чины клира (привратник, экзорцист, чтец, аколит), бывшее прерогативой епископа ^{[32, D. 25, c. 1, Ad episcopum]}, также было передано миссионерам. Посвящение в высшие, «святые» чины (начиная от субдьякона) нищенствующие братья могли принимать только от прелатов Католической церкви ^{[38, p. 39]}.

Буллы Cum Hora, начиная с первой, наделяют миссионеров правом принимать исповедь; даже при создании епархий в 1318 г. подчеркивается право всех монашествующих «слушать исповеди всех верующих в указанных землях и вменять им спасительное покаяние» ^{[41, p. 24]}. Согласно правилам IV Латеранского собора, принимать исповедь у верующих в обычных условиях должен был приходской священник ^{[60, IV Lat., can.21]}. В 1227 г. папа Григорий IX даровал право принимать исповедь братьям Ордена доминиканцев ^{[29, p. 19]}. Решением II Лионского собора 1274 г. нищенствующим монахам было запрещено проповедовать, принимать исповедь и погребать за пределами своего местопребывания ^{[32, VI 3.17.1]}. В буллах Ad fructus uberes 1281 и 1282 г. папа Мартин IV распространяет право проповедовать, принимать исповедь, налагать и снимать покаяние на братьев францисканского и доминиканского орденов ^{[26, p. 480]}; ^{[30, p. 2]}. В 1300 г. папа Бонифаций VIII устанавливает юрисдикцию в вопросах проповеди и покаяния, которая сохранялась до Тридентского собора: братья нищенствующих орденов могли получить право проповедовать и исповедовать в приходских церквях только по приглашению приходского священника либо по распоряжению епископа ^{[32, Extrav.comm. 3.6.2]}.

Исполнение папских распоряжений подтверждается документами самих нищенствующих монахов. Кустодий Ладислав говорит о строительстве и освящении церкви в Кырк-Ере (Kerqueti) ^{[13, с. 126]}. В письмах 1323 г. францисканцы Каффы не без удовольствия указывают, что им, в отличие от стесненных «церковным собором и прелатами» собратьев в Западной Европе, «позволено господином папой приобщать к церкви, рукополагать младшие церковные чины, миловать несоответствующих каноническим нормам и отлученных от церкви и исполнять для них без опаски богослужения», а в отсутствие епископа «освящать места для кладбищ и захоронений» и «исполнять почти все обязанности епископа», кроме рукоположения священников, освящения церквей, чаш и корпоралов ^{[13, с. 365-367]}. На те же «спиритуальные милости» указывает генеральный министр Францисканского ордена в письме Генриху из Саксонии, направляя его на Восток ^{[13, с. 355]}.

Снятие отлучения

Начиная уже с первой буллы Cum Hora 1235 г., миссионеры наделялись правами папского легата освобождать от анафемы, снимать отлучение и давать диспенсацию всем, «кто каким-либо образом отошел от веры или от единства Римской Церкви», т.е. христианам восточных церквей, если они захотят перейти в католичество ^{[29, p. 74]}.

Формально христиане восточных церквей, считавшиеся «схизматиками или еретиками», подпадали под анафему, освобождение от которой было прерогативой Апостольского Престола ^{[32, C. 24 q. 1, c. 5-6]}. По букве закона, миссионеры не имели права пребывать в общении с отлученными, а новообращенные – со своими родственниками, не перешедшими в католичество ^{[32, C. 17 q. 4]}; ^{[32, X 5.39]}; ^{[50, p. 374]}; ^{[62, p. 93]}. В целом, как указывал св. Фома Аквинский, нет запрета на общение с неверующими, однако постоянное общение богослов рекомендовал только для тех, «кто крепок в вере, так что от общения их с неверующими скорее можно ожидать обращения неверных, чем отступления от веры верующего» ^{[65, II-II, q.10 a.9 co.]}. Бернард Пармский также рекомендовал «не задерживаться» у иудеев и сарацин никому, за исключением проповедников ^{[32, X 5.6.5, Gloss. Ord. ad Iudaei sive Sarraceni]}.

Булла 1245 г. дает более развернутую формулировку: «и пребывающих там же (не препятствуемые тем, если некоторые подвержены отлучению от церкви) уверенно причащать словом, службой, гостией и другим» (здесь взят перевод Р. Хауталы этого же места в булле 1307 г. ^{[13, с. 193]}; ^{[38, p. 37]}.

Вопросы брака: степень родства

На миссионерских землях на плечи нищенствующих монахов ложилась обязанность разбирать брачные дела: принуждать спорящих к согласию, налагать покаяние на «живущих беспорядочно» ^{[38, p. 38]}; ^{[13, с. 108]}; ^{[40, p. 27]}. Изначально миссионеры могли «давать позволение, чтобы они [обращенные] могли сохранить своих жен, с которыми соединились, будучи в степени родства, не запрещенной по божественному закону» ^{[38, p. 38]}.

Канонисты различали три «закона» против кровосмешения: «Закон природы» (lex naturalis) запрещает браки между родителями и детьми; «божественный закон» (lex divina) – между родственниками первой и отчасти второй степени (за исключением ближайших родственников: матери, мачехи, сестры, внучки, родных тёток, жены дяди, жены брата, детей падчерицы или пасынка) ^{[32, X 4.19.8, Gloss. Ord. ad In secundo]}; ^{[50, p. 373]}; ^{[52, p. 10]}. Что же касается третьего, «закона Церкви», то древний обычай налагал запрет на браки между родственниками по крови и по браку до седьмой степени кровного родства 32, C. 35 q. 3 c. 1, 7, 12, 16, 17]. Однако папа Иннокентий III, ссылаясь на невыполнимость ограничений, сформулировал новый «вечный запрет», утвержденный IV Латеранским собором в 1215 г. ^{[60, IV Lat., can. 50]}: он ограничивался кругом кровных родственников до четвертой степени и родственников по браку первого поколения (affines primi generis, т.е. супруги умерших брата и сестры, и их прямые потомки по четвертого колена) ^{[32, X 4.14.8]}. Как справедливо указывал папа Иннокентий III, подсчет степени родства представлял серьезную трудность. При подсчете степени родства в боковых ветвях «по канону» считали расстояние одного из родственников до общего предка; по гражданскому закону – общее расстояние между двумя родственниками ^{[32, X 4.14.3]}; ^{[32, X 4.14.9]}; ^{[45, 4.14.7]} См. схему и пояснения к Arbor Consanguinitatis, ^{[32, col. 2427]}. Греческие канонисты отсчитывали каждую ступень для всех боковых линий, но и сохраняли древний запрет: до седьмой степени включительно ^{[2, 3.8]}.

Вопрос о супружеских обычаях среди нехристиан и новообращенных для средневековых канонистов и теологов был связан с вопросом о сущности брака как такового. Петр Ломбардский, толкуя слова св. ап. Павла «Если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее» (1 Кор. 7:12), приходит к выводу, что «и среди неверных есть брак, и Апостол говорит о тех, которые сочетались браком в неверии, и затем один из них был обращен в веру, с которым неверующая согласна жить» ^{[54, IV D. 39 c. 2]}. Эту же мысль развивает папа Иннокентий III, отвечая на запросы прелатов Святой Земли в послании архиепископу Тирскому ^{[32, X 4.14.4]} и более известной булле Gaudemus 1201 г., которая стала образцом для последующего законотворчества в отношении новообращенных, состоящих в браке. Вступившим в брак до принятия крещения во второй (не запрещенной «божественным законом»), третьей и следующих степенях родства позволялось оставаться в браке, «поскольку таинство брака существует среди верующих и неверующих» ^{[32, X 4.19.8]}. Это позволение касалось только тех случаев, когда брак был заключен до крещения. При крещении одного из супругов дозволялось как отпустить, так и оставить некрещеную жену. ^{[54, IV D. 39 c. 2]}; ^{[65, IV D.39 q.1 art.2]}. Однако сам брак оставался в силе, и если женщина спустя какое-то время была крещена, ее следовало вернуть ^{[32, X 4.19.8 Quod si]}. Многоженцам предписывалось отпустить всех жен, кроме первой, запрещался развод и второй брак при живой первой жене.

Как видно из посланий папы Иоанна XXII, запрет на брак между родственниками оказался трудновыполнимым условием как для местных жителей, так и для кучки поселенцев из немногочисленных итальянских семей. В булле Desideriis tuis, выданной епископу Каффы брату Иерониму в 1318 г., папа разрешает в течение шести лет заключать брак католикам Каффы, если они приходятся друг другу родственниками по крови или по браку в четвертой степени ^{[41, р. 18-19]}; ^{[28, p. 148]}; ^{[13, с. 276]}.

В 1329 г. папа Иоанн XXII предоставляет обращенным из «схизматиков» право оставаться в браке, если он заключен в третьей или четвертой степени родства ^{[30, p. 185]}; ^{[13, с. 390]}. В булле Super gregem 1333 г. для новокрещеных признавались допустимыми следующие степени родства для вступления в брак: для «схизматиков», вступивших в брак до обращения, – четвертая; для новокрещеных язычников после обращения – четвертая; для язычников, вступивших в брак до обращения – любая степень родства согласно булле Gaudemus 1201 г. (т.е. согласно «божественному закону») ^{[13, с. 446]}. Таким образом, при Иоанне XXII граница допустимой степени родства для новообращенных начинает повышаться.

Вопросы брака: супруги из числа некатоликов

В булле Significavit nobis 1318 г., адресованной светским властям Генуи, Венеции и Пизы, папа обращает их внимание на обычай, распространившийся в колониях, о котором сообщил епископ-францисканец Иероним из Каталонии. Некоторые латиняне, как указывает папа, заключили брак (matrimonium) с местными женщинами из числа «еретиков и схизматиков», которые на какое-то время переходят в католичество, но затем возвращаются в восточный обряд и «подчас склоняют к указанной ереси детей и мужей, к своей и их погибели и большому соблазну многих». Папа просит содействовать епископу Иерониму в его расследовании «для исправления и наказания указанных женщин» ^{[41, с. 14-15]}; ^{[13, с. 274]}.

В каноническом праве Европы действовал запрет на заключение браков христиан с нехристианами, поэтому требовалось по крайней мере крещение обоих супругов. ^{[60, I Chalc., can. 14]}; ^{[60, V-VI Trull., can. 72]}; ^{[54, IV D.39 c. 1-2]}. Папа Иннокентий III, обеспокоенный поражениями крестоносцев и распространением ересей, добился утверждения на IV Латеранском соборе канонов, требующих полного обособления мусульманских и иудейских сообществ в городах ^{[60, IV Lat., can. 68]}; ^{[56, p. 190]}; ^{[67, p. 197]}. В 1309 г. синоды в Буде и Братиславе запретили католикам брать в жены дочерей и родственниц «еретиков и схизматиков», в т.ч. русин, болгар, сербов и литовцев ^{[62, p. 91]}. Таким образом, браки с новообращенными, с точки зрения папы, были плохим инструментом для обращения народов к вере.

По документам более позднего времени из Каффы и Таны известны межконфессиональные браки в полном смысле слова, сожительство со служанками и сожительство по контракту, а протекторы Банка Сан-Джорджо прямо запрещали епископу вмешиваться в заключение браков, «касающихся греков, армян либо иных еретиков или схизматиков» [Еманов, Латиняне, с.111]; ^{[47, p. 212-213]}; ^{[48, p. 327-328]}; ^{[35, p. 97-98]}; ^{[68, p. 469]}; ^{[68, p. 496]}; ^{[68, p. 558]}. Однако папские документы XIII – начала XIV вв. о таких отношениях молчат.

Отлучения «по канону»

Папа Иннокентий IV предоставил нищенствующим монахам право освобождать от отлучения убийц клириков и религиозных лиц ^{[38, p. 38]}. Убийство клирика было одним из наиболее тяжких преступлений против Церкви. В канонах II Латеранского собора было зафиксировано положение, по которому мирянин, намеренно поднявший руку на клирика, подпадал ipso facto под анафему, снять которую мог только папа ^{[60, II Lat., can.15]}. В дальнейшем в каноническое право были добавлены некоторые исключения и послабления в случае малолетства нападавшего, неведения о духовном статусе потерпевшего или удаленности от Апостольского Престола, однако общий посыл остался прежним: любое насилие в отношении клирика приводит к автоматическому отлучению «по канону» (a canone), или «по заранее вынесенному решению» (latae sententiae), снять которое может только папа или его легаты ^{[32, X 5.39.1-13]}; ^{[32, X 5.39.17]}; ^{[32, X 5.39.19-26]}; ^{[32, X 5.39.36]}.

На территории монгольских улусов известны случаи конфликтов европейцев-мирян с миссионерами, в том числе как минимум один конфликт произошел в Каффе в период между 1318 и 1321 г. между епископом Иеронимом и генуэзскими гражданами. Как указывается в булле от 21 ноября 1321 г., генуэзцы незаконно восстали против епископа и церкви Каффы, «причинили им тяжкий и непоправимый убыток», и тем самым оказались под угрозой отлучения ^{[28, p. 212]}; ^{[13, с. 339]}. По каноническому праву преступления против епископа наказывались анафемой и конфискацией имущества в пользу церкви, за ограбление или отчуждение имущества церкви следовало отлучение ^{[32, C. 17 q. 4, c. 22]}. Поскольку Иероним подал жалобу на горожан в Авиньонскую курию, расследовать происшествие папа поручил генеральному викарию миноритов Северной Тартарии, гвардианам конвентов св. Марии и св. Франциска Каффы. Неизвестно, имело ли место физическое нападение, как неизвестен и результат расследования; сам Иероним должен был пробыть в Авиньоне по крайней мере до марта 1322 г., когда он принял участие в диспуте о бедности Христа ^{[63, p. 13]}.

По канону отлучались также за осуждение и заключение клирика без согласия прелата, за убийство, похищение в церкви, нарушение права убежища, за ересь или поддержку еретиков, за издание законов против свободы Церкви, за общение в таинствах с отлученным ^{[32, C. 17 q. 4]}; ^{[32, X 5.39]}. Также под отлучение рисковали попасть и те, кто добровольно или вынужденно оказался в услужении у язычников или мусульман ^{[32, X 5.6.5]}; ^{[32, X 5.6.13]}. В отношении отлучений по решению прелатов действовало общее правило: снимает отлучение тот, кто его наложил; предусматривалась апелляция к вышестоящему прелату (например, к митрополиту, если отлучение наложил епископ) ^{[60, II Lat, can. 3]}; ^{[32, X 5.39.60]}. Чтобы охватить все возможные случаи, миссионерам было дано право диспенсации отлученных «по канону или иным образом» ^{[38, p. 38]}.

Клир восточных церквей

Попытки объединения церквей, предпринятые на Лионском соборе 1274 г. и на VII Сисском соборе Армянской апостольской церкви 1307 г., привели к тому, что восточное духовенство стало вливаться в Католическую церковь. Следовало упорядочить правовой режим для этой группы духовенства, которая начинала свое церковное служение, руководствуясь каноническим правом и принципами, отличными от западных.

Право диспенсации восточных клириков сохранялось в буллах семейства Cum Hora с 1245 г.: «и сверх того, давать диспенсацию тем, которые приняли священные чины и отправляли божественные службы, будучи связанными таким образом [отлучением]» ^{[38, p. 38]}.

С точки зрения западного канонического права, рукоположение местных клириков было неканоническим ^{[32, C. 24 q. 1, c. 31],[32, C. 24 q. 1, c. 33]}. Хотя постановления ранних соборов и пап полны проклятий в адрес любых действий, совершаемых еретиками, схоластические богословы оставляют место для более гибкой трактовки таинств. Петр Ломбардский допускал признание клириков, поставленных еретиками, «ради блага мира» (pro bono pacis) ^{[54, IV D. 25 c. 2]}. Фома Аквинский допускает рукоположения некатоликов, исходя из трактовки таинства как такового, которое не зависит от личности отдельного священнослужителя, будь то крещение, брак или рукоположение: «Далее, так же как крестящий всё служение осуществляет вовне, так и рукополагающий, в то время как Бог действует внутри. Но отделенный от Церкви никоим образом не теряет власть крестить. Следовательно, и власть рукополагать» ^{[65, IV D. 25 q. 1 art. 2, s.c. 3]}. Иннокентий III допускает восстановление клирика-схизматика в чине в случае диспенсации ^{[32, X 5.8.2]}.

Булла Vos igitur 1278 г., направленная миссионерам и послам в Ильханате, содержит любопытную ремарку по отношению к клирикам, находящимся под отлучением: «если только они не переместились обманным образом в эти земли ради получения этих благ» ^{[39, p. 56]}. Здесь, вероятно, речь идет уже не о клириках восточных церквей, а о западных еретиках и девиантных общинах, находившихся на грани отлучения, таких как спиритуалы. Аналогичная ремарка появляется в булле Gratias agimus 1318 г. в отношении отлученных за насилие над клириком или разбой в церкви ^{[41, p. 22]}.

Буллы, адресованные миссионерам, предусматривали также право диспенсации в случае внеочередного посвящения в сан, когда клирики «дерзнули предоставить или принять священные чины в неподобающе время или до достижения законного возраста, или все в один день, или высшие чины, пропуская низшие» ^{[38, p. 38]}.

В Западной церкви дозволялось посвящать в нижние чины (до аколита) в воскресенье и праздничные дни; в высшие чины (от субдьякона) – в Святую субботу, в субботу перед Вербным воскресеньем и в квартальные посты (ieiunia quatuor temporum), т.е. в среду, пятницу и субботу после дня св. Луции (13 декабря), после первого воскресения Великого поста, после Пятидесятницы и после дня Воздвижения св. Креста (14 сентября) ^{[32, X 1.11.3]}. В противном случае наказывался и посвящавший, и посвященный ^{[32, X 1.11.8]}. Постановление папы Зосимы (417–418), вошедшее в Декрет Грациана, породило путаницу в подсчетах минимального возраста из-за размытых формулировок и возможных ошибок переписчиков, поэтому каждый комментатор предлагал свой вариант толкования. Версия Бартоломея Брешианского: остиарий – 7 лет; лектор, экзорцист – 12 лет; аколит – 15 лет; субдьякон – 21 год; дьякон – 26 лет ^{[32, D. 77 c. 2; Gloss. Ord. ad Si ab infantia – xiiii annis]}. Папа Григорий I указывал минимальный возраст 20 лет для сана субдьякона, 25 лет для дьякона ^{[32, D. 28, c. 5]}. Руфин: лектор, экзорцист – 6 лет; аколит, субдьякон – 11 лет; дьякон – 25 лет; пресвитер – 30 лет; епископ – 40 лет ^{[59, D. 77]}. Для людей в зрелом возрасте для прохождения чинов требовалось 7 лет [Decretum, D.77, Gloss. Ord. In ordine]; ^{[59, D. 77]}. Папа Геласий (492‑496) требовал прохождения каждой из ступеней по очереди, от привратника до епископа ^{[32, D. 77 c. 1]}. Допускалось посвящение во все нижние чины в один день ^{[32, X 1.11.3 Gloss. Ord. ad Ad minores]}; ^{[17, 1.11.3]}.

Предписанное в таких случаях правило отстранять клирика на время от служения в более высоком сане, чтобы он отслужил в более низком сане в качестве покаяния ^{[32, D. 52 c. 1]}; ^{[32, X 5.29.1]}, могло, по словам папы Иоанна XXII, «породить великий повод для возмущения». Поэтому в булле Fidelium novella папа дает позволение прелатам утверждать клириков в сане, если это возможно, с некоторым интервалом по времени от низшего к высшему, либо, в крайнем случае, в один и тот же день «во избежание такого возмущения» ^{[30, p. 203-204]}; ^{[13, с. 442-443]}.

Начиная с буллы 1245 г. миссионеры получили право давать диспенсацию клирикам, которые заключили брак после принятия высших чинов «в степени родства и в случаях, не запрещенных божественным законом» ^{[38, p. 38]}. Римская церковь признавала законными браки греческих клириков, заключенные в низших чинах ^{[32, D. 32 c. 7]}; ^{[32, D. 31 c. 12]}; ^{[32, X 3.3.6]}. Для католического же клира право Римской церкви предусматривало следующие меры: любой клирик в сане субдьякона и выше, состоящий в браке или сожительствующий с женщиной, если он не внял «братскому внушению» прелата, лишался бенефиция, мог быть отстранен от служения, низложен и отлучен, женатые клирики лишались привилегии духовенства ^{[32, D. 28]}; ^{[32, X 3.3]}. По определению папы Александра III, в таких случаях, «которые скорее следует называть не браком, а сожительством», от клирика требовалось оставить жену, и после долгого покаяния он мог получить диспенсацию от епископа и быть восстановленным в сане ^{[32, X 3.3.4]}.

Также, начиная с 1245 г., миссионеры получили возможность давать диспенсацию для незаконнорожденных клириков (patientibus defectum natalium), если «они рождены не по причине прелюбодеяния или кровосмешения, или от монашествующих» ^{[38, p. 38; 13, с. 108]}. Под выражением defectus natalis обозначалось состояние незаконнорожденного ребенка ^{[37, p. 331]}; ^{[32, X 5.34.14]}. Это могли быть naturales, родители которых не состояли в браке на момент рождения, и adulterini – дети, рожденные в результате супружеской измены, а также дети священников ^{[32, X 4.17.13, Glossa Ord. ad Non naturalibus, Adulterinis]}. В данном случае, как видно из текста, речь идет о первых.

Перешедшие в католичество или в унию клирики пользовались привилегией духовенства (privilegium clericale) ^{[38, p. 38]}. Эти достаточно мягкие для восточного духовенства условия стали особенно актуальными по заключении уний на II Лионском соборе 1274 г. и VII Сисском соборе Армянской церкви 1307 г.

Повторное крещение и рукоположение

Во время массового перехода в унию восточного духовенства и мирян возникали случаи, когда клирик не мог уверенно сказать, каким образом он был посвящен в сан, а мирянин – был ли он крещен. Папа Иоанн XXII узнал об этом, по всей видимости, от доминиканцев Франческо да Камерино и Ричарда Англичанина, которых он отправил в Крым в 1333 г. уже в качестве прелатов.

Перекрещение, в том числе перекрещение еретиков, было строго запрещено III Карфагенским и Арелатским соборами ^{[32, D. 4 de cons. c. 107]}; ^{[32, D. 4 de cons. c. 109]}. «Перекрещивать еретика, который принял эти знаки святости, которые передает христианское учение, в любом случае грех; перекрещивать же католика – ужаснейшее преступление» ^{[32, D. 4 de cons. c. 108]}. Последнее наказывается смертью (capite punitur), как указывает Бартоломей Брешианский ^{[32, D. 4 de cons. c. 108, Glossa Ord.ad Immanissimum]}.

В отношении мирян, не уверенных в том, что они были крещены, папа предлагает формулу, на которую будут ссылаться и более поздние понтифики (в частности, Григорий XI в 1374 г.): «Если ты был крещен, я не буду крестить тебя снова, но если ты еще не был крещен, я крещу тебя во имя Отца и Сына, и Святого Духа» ^{[13, с. 442-443]}; ^{[30, p. 203-204]}; ^{[30, р. 282]}. Аналогичная формула предлагается для повторного посвящения в сан: «Если ты был рукоположен согласно религиозному обыкновению, я не буду тебя снова рукополагать, но если ты еще не был рукоположен, я рукополагаю тебя в вышеназванный священный сан» ^{[30, p. 203-204]}; ^{[13, с. 442-443]}. Хотя в задачи данной статьи не входит сопоставление западных и византийских канонических норм, нельзя не отметить контраст с позицией Матфея Властаря: следует крестить заново и людей, о крещении которых неизвестно, и крестившихся, но отошедших от веры и затем вернувшихся, и крещеных самозваными клириками ^{[2, 3.2-4]}.

Индульгенции

Начиная с 1245 г. в буллах для миссионеров было прописано право «давать индульгенции и изменять обеты» (В переводе Р.Хауталы «освобождать от обетов» ^{[13, с. 108]}. Как отмечает Петр Трогирский, освободить возможно только от греха против обета, но не от самого обета ^{[50, p. 376]}) [INNOC IV, №19, p.38]. В булле Cum hora 1288 г. появляется исключение, которые было повторено в Gratias agimus 1318 г.: «за исключением обетов монашествующих, воздержания и заморского паломничества», т.е. таких обетов, от которых не может освободить римский папа ^{[39, p. 143]}; ^{[41, p. 23]}; ^{[13, с. 111, n. 16]}; ^{[50, p. 376]}.

В форме индульгенции могли даваться диспенсации, освобождение от наказания и дарование милости ^{[32, VI 5.10.3, Gloss. Ord. ad Indulgentiae]}. По решению папы Иннокентия III, закрепленному на IV Латеранском соборе, были установлены максимальные размеры индульгенций, предоставляемых иерархами церкви ^{[60, IV Lat, can.62]}; ^{[32, X 5.38.14]}. Епископы и архиепископы имели право давать индульгенции во время освящения церкви на срок не более одного года, а на годовщину освящения и престольный праздник – не более 40 дней. Как указывает Петр Трогирский в Directorium apparatus, если папы в буллах Cum Hora не указывали допустимые размеры и тип индульгенций, которые могли давать миссионеры, то это могли быть любые индульгенции ^{[50, p. 376]}.

Римские понтифики щедро одаривали индульгенциями как самих монашествующих, так и их паству. По булле Ex eo nobis 1253 г., для поощрения новокрещеных куман миссионеры получили право давать индульгенции на 20, 30 и 40 дней всем, кто приходит на их проповеди ^{[38, р. 147]}. В 1307 г. папа Климент V предоставил всем францисканцам в странах Востока такую индульгенцию, «каковую обычно предоставляет Апостольский Престол отправляющимся на помощь Святой Земле», то есть полное освобождение от наказания. Мирянам же, посещающим церкви или местопребывания миноритов в течение одного года с целью сделать пожертвование, той же буллой была дарована индульгенция на сто дней за каждый день посещения ^{[40, p. 27-28]}; ^{[13, с. 195]}. Эти индульгенции для мирян и монашествующих, но уже доминиканцев, были продублированы в буллах Gratias agimus 1318 г. и 1329 г. ^{[41, p. 24]}; ^{[13, с. 391]}.

Наконец, по булле Gratias agimus 1318 г., архиепископ и епископы получили право давать большие индульгенции в дни освящения церквей и празднования святых или других собраний, или когда проповедуют Слово Божие – архиепископ на один год, епископы на сто дней, пресвитеры из монашествующих на сорок дней ^{[41, p. 24]}. Аналогичное право получали проезжающие через Каффу прелаты, такие как Джованни де Мариньоли и его спутники в 1338 г. ^{[13, с. 493]}.

Вопросы жилья и собственности

В своих посланиях папская курия касается таких практических вопросов, как обеспечение миссионеров жильем и средствами проезда. Болезненным для нищенствующих монахов был как сам по себе поиск жилья, так и правовые вопросы собственности (особенно для францисканцев, последовательно отказывавшихся де-юре принимать в собственность недвижимость). Однако римские понтифики до XIV в. никак не регулировали эти отношения. Более того, Бонифаций VIII в булле Cum ex eo наложил запрет на любые сделки нищенствующих монахов с недвижимостью без специального разрешения папы ^{[32, VI 5.6.1]}. Следующий понтифик Климент V в булле Cum Hora 1307 г. разрешает миссионерам приобретать дома и земельные участки, изменять их статус, отчуждать и принимать в дар, невзирая на прежнее запрещение ^{[40, p. 28]}; ^{[13, с. 195]}. В факториях монахи получали землю под строительство от коммуны: в Каффе задолго до нападения 1308 г. были построены конвенты доминиканцев и францисканцев, известные по некрологам миссионеров и нотариальным актам ^{[13, с. 248]}; ^{[13, с. 256]}; ^{[18, p. 124],[18, p. 265],[18, p. 273],[18, p. 292-293],[18, p. 365-366]}.

Согласно каноническим нормам, святые места, госпитали и богадельни относились к ведению духовных властей ^{[32, C. 12 q. 2 c. 3]}; ^{[32, X 3.36.4]}, поэтому в Каффе по Уставу 1316 г. были выведены из ведения администрации консула земельные участки, занятые конвентами миноритов и доминиканцев, госпиталем и общиной бегинок ^{[46, col. 407]}. Разрешение приобретать недвижимость неоднократно подтверждалось буллами Иоанна XXII и Бенедикта XII ^{[30, p. 154]}; ^{[30, р. 186]}; ^{[13, с. 331]}; ^{[13, с. 392]}; ^{[13, с. 493-494]}.

Чтобы помочь миссионерам в поиске жилья, папа Иоанн XXII в 1318 г. предоставил всем, кто помогает с жильем для монашествующих, «участие в индульгенции, которая предоставлена этим же братьям, отправляющимся в те страны, в соответствии с размером помощи и действием их даров» ^{[41, p. 24]}. В 1329 г. папа прибавил к этому приобщение к полной индульгенции для всех, кто «безвозмездно предоставит вам вспомоществование и обеспечит надежным передвижением» ^{[30, p. 186]}; ^{[13, с. 392]}. Очевидно, что генуэзские патроны кораблей и жители Каффы, перевозившие и принимавшие делегацию Джованни де Мариньоли, также приобщились к полной индульгенции крестоносцев ^{[13, с. 493-494]}.

В булле Gratias agimus 1318 г., адресованной доминиканцам, папа Иоанн XXII устанавливает допустимое расстояние между конвентами разных орденов: не менее 30 канн по прямой (т.е. около 90 м ^{[58, p. 106]}) ^{[41, p. 25]}. Это требование сохранялось в аналогичных буллах 1329 и 1338 г. (В булле Gratias agimus 1329 г. ошибка в издании Т. Ripoll: per spatium trecentarum cannarum, т.е. ок. 900 м ^{[30, p. 186]}. Не каждая фактория могла похвастать такими размерами) ^{[30, p.186]}; ^{[13, с. 392]}; ^{[13, с. 494]}.

Торговля с Египтом

Каноны III и IV Латеранских соборов запрещают под угрозой отлучения «по канону» поставлять мусульманам Египта оружие, металл, строевой лес, корабли или рабов, которые те могли использовать в завоевании Святой Земли, а также служить на флоте или иным образом помогать мусульманам ^{[60, III Lat., can. 24]}; ^{[60, IV Lat., can. 71]}. Угроза была направлена в первую очередь против купцов и мореходов Генуи, и снятие запрета было желанной целью генуэзцев при переговорах с папой во время нападений на фактории, например, при осаде Каффы Джанибеком в 1344‑1347 гг. ^{[5, с. 29]}; ^{[15, с. 162]}. На практике этот запрет соблюдался далеко не всегда, и купцы легко находили способ купить себе необходимое прощение, как показывает письмо генерального магистра доминиканцев 1312 г. ^{[13, с. 241]}. По словам архиепископа Солтании Гийома Адама, генуэзские мореходы, среди которых выделялся Сегурано Сальваиго, командовали мамлюкским флотом и выполняли дипломатические поручения султана по налаживанию связей с Золотой Ордой ^{[13, с. 811]}. Возможно, поэтому папа Иоанн XXII в булле Gratias agimus 1318 г. прямо указал, что оставляет за Апостольским Престолом право снимать отлучение за военную помощь мамлюкам и поставку товаров в «Александрию Сарацинскую» ^{[41, p. 22]}.

Апостасия

Буллы, начиная с 1245 г., наделяют миссионеров правом устанавливать наказание и давать диспенсацию клирикам-отступникам, если они захотят вернуться в свой сан ^{[38, p. 38]}. Сообщения миссионеров указывают на случаи апостасии, когда клирик бросал служение или даже принимал ислам. Например, францисканец Джакомо из Пистойи, перешедший в ислам «в империи Узбека» и пожелавший вернуться в церковь не позднее 1334 г. ^{[13, с. 449-450]}. Известному мученику Иштвану из Венгрии, принявшему смерть в 1334 г., поздние авторы также приписывали переход в ислам и раскаяние ^{[13, с. 585-586]}. В случае выхода из ордена или сана следовало начать с внушения и дисциплинарных мер: возвращения в монастырь и публичного покаяния под угрозой отлучения ^{[32, C. 20 q. 3. c. 1-2]}. После этого нераскаявшийся клирик лишался привилегии духовенства, права выступать в суде, и низлагался ^{[32, D. 50, c. 69]}; ^{[32, C. 2 q. 7 c. 24]}; ^{[32, C. 3 q. 4 c. 2]}; ^{[32, X 5.9.1]}; ^{[32, X 5.39.45]}. За переходом в другую религию следовало изгнание из города ^{[45, V.9.3]}; ^{[31, 1.5.5.1]}. Фома Аквинский проводит различие между апостасией – внешними действиями – и неверием – внутренним состоянием разума ^{[66, II-II, q. 12 a. 1 arg. 2]}. Поэтому при внешнем отступничестве возможно покаяние и восстановление в сане. Как показывает пример Джакомо из Пистойи, дела клириков, перешедших в ислам и раскаявшихся, решались в Авиньонской курии ^{[13, с. 449-450]}.

Организационная структура

До начала XIV в. высшими прелатами на миссионерских территориях были руководители нищенствующих орденов – викарии францисканцев и доминиканцев. При создании митрополии Солтании в 1318 г. Иоанн XXII, во избежание двойного подчинения священников и епископов из разных орденов, устанавливает подчинение епископов только своему архиепископу независимо от ордена ^{[13, с. 292]}. Ввиду удаленности новых митрополий от Авиньонской курии епископы каждой митрополии получили право самостоятельно выбирать нового архиепископа, что соответствовало нормам того времени ^{[13, с. 289-290]}; ^{[13, с. 243]}; ^{[32, D. 63 c. 19]}; ^{[32, D. 64 c. 4]}; ^{[32, D. 66 c. 1]}; ^{[32, X 1.11.6]}; ^{[32, X 1.11.6 Glossa Ord. ad Ab omnibus]}. Об использовании этой возможности в Крыму ничего неизвестно: митрополия Воспоро исчезает вместе со своим первым архиепископом, а епископы Каффы со второй половины XIV в. назначались по представлению властей Генуи.

Постепенно, с появлением в монгольских улусах архиепископа и епископов, папы начинают ограничивать полномочия простых миссионеров: Климент V, отправляя суффраганов на помощь Джованни да Монтекорвино, запрещает монашествующим действия, относящиеся к ведению епископа, если епископ в данной местности есть ^{[40, p. 28]}. Буллой Gratias agimus 1318 г. определяются полномочия архиепископа и епископов вновь созданных епархий ^{[30, р. 136]}; ^{[35, р. 11]}. Архиепископу и епископам было передано право давать диспенсацию отлученным «по канону» и незаконнорожденным клирикам, а также в случае симонии; давать разрешение клирикам оставаться в браке, восстанавливать в сане клириков-отступников, давать индульгенции в праздничные дни (архиепископ – на один год, епископы – на 100 дней), а также отдельным разрешением поручать пресвитерам из числа доминиканцев и миноритов освящать церкви и кладбища, священнические одежды и церковную утварь ^{[41, p. 23]}; ^{[30, p. 185-186]}; ^{[13, с. 391]}. Таким образом, каноническое право на миссионерских территориях приобрело более регулярный характер, приближенный к правовым обычаям Западной Европы.

Заключение

С точки зрения римских пап второй половины XIII в., католические миссионеры в Крыму были теми «работниками одиннадцатого часа», которым предстояло завершить распространение христианской веры и восстановить единство Церкви. Миссионеры из нищенствующих орденов получали полномочия, близкие к полномочиям легатов Апостольского Престола. В качестве основного инструмента, позволяющего привести в соответствие западные канонические нормы и местные обычаи, было использовано право диспенсации, которым миссионеры могли пользоваться наравне с папскими легатами. Самыми актуальными юридическими вопросами были вопросы брака среди новообращенных и переход местного клира в унию. Определение меры неизменного и изменяемого, «божественного» и «церковного» в юридической теории позволило папам проявить известную гибкость по отношению к новообращенным мирянам и клирикам восточных церквей. В ответах на запросы миссионеров папская канцелярия ориентировалась на прежний опыт предоставления привилегий, начиная с посланий папы Иннокентия III, и на формуляр буллы Cum hora undecima, разработанный Иннокентием IV в 1245 г. На миссионерских землях новообращенные миряне и клирики получали значительные послабления в вопросах брака и рукоположения, размеры индульгенций были выше, чем установленные для Западной Европы. Однако некоторые вопросы, такие как вероотступничество и снятие отлучения за торговлю военными товарами с Египтом, Апостольский Престол сохранял за собой.

Буллы римских пап не дают информации ни о церковном судопроизводстве в Северном Причерноморье, ни о реальной силе католического клира, который должен был приводить в жизнь канонические нормы. Указания на это могут встретиться в документах местного происхождения: нотариальных актах и завещаниях, письмах, материалах гражданского судопроизводства. Понимание норм канонического права позволит по-новому взглянуть на эти источники.