К вопросу о создании Больших императорских корон в России в XVIII веке

В последнее время тема императорских регалий российских монархов в отечественной научной литературе все больше привлекает внимание исследователей. В XVIII–XIX вв. можно выделить три основных типа императорских корон: Большая, Малая и погребальная. И, несмотря на то, что именно Большим императорским коронам посвящено больше всего публикаций, многие проблемы, связанные с их изучением, недостаточно освещены.

Целью исследования является уточнение авторства и обстоятельств создания Больших императорских корон в России XVIII в. В статье планируется рассмотреть художественные особенности корон как произведений ювелирного искусства. Для достижения обозначенной цели данного исследования автором был применен комплексный метод, основанный на сочетании искусствоведческого и историко-культурного подхода.

Несмотря на свою государственную, историческую и художественную значимость, императорские регалии XVIII столетия долгое время не становились предметом специального исследования. Первые упоминания о них (и в частности, коронах) встречаются в литературе в начале XIX в. Связано это с получением Мастерской и Оружейной палатой 10 марта 1806 г. статуса музея. Уже через год в свет выходит издание А.Ф. Малиновского, посвященное этому музею, в котором впервые были опубликованы царские и императорские венцы ^[66]. В дальнейшем возникает ряд путеводителей по Оружейной палате и Московскому Кремлю ^[77],[54]. Чаще всего они содержат краткие аннотации, в которые порой вкрадываются и фактические ошибки. В 1884 г. публикуется «Опись московской Оружейной палаты» с подробным описанием двух Больших корон: Екатерины I и Анны Иоанновны ^{[70, с. 39–40]}. Последние две императорские коронации 1883 и 1896 гг. дали импульс для издания ряда трудов, в которых впервые возникла тема регалий русских царей и императоров. Среди них работа барона Б.В. Кёне «О регалиях Государей Всероссийских» 1882 г. ^[59]. После Октябрьской революции 1917 г. императорские инсигнии интересовали в основном в качестве возможного товара для продажи за границу. Так, в 1925 г. С.Н. Тройницкий, входивший в состав комиссии по экспертизе и отбору коронационных ценностей, публикует небольшую статью «Коронационные регалии» ^[79]. Авторы всех этих изданий не ставили перед собой научно-исследовательские цели по изучению императорских корон и обстоятельств их создания.

Первым крупным исследователем, в чьих трудах появились сведения об изготовлении императорских корон в России, стала Л.К. Кузнецова. В 1984 г. она защитила диссертацию «Искусство петербургских ювелиров второй половины XVIII столетия», в которой значительная часть отведена ювелирам Г.Ф. Экарту и Ж. Позье и их участию в создании в 1762 г. Большой императорской короны Екатерины II ^[63]. Эта тема была ею продолжена в статье «Георг-Фридрих Экарт и Алмазная мастерская. Его отношения с Позье и работа над короной Екатерины II» (1989) ^[61]. В ходе работы с архивными документами ей также удалось установить авторство Большой и Малой корон Елизаветы Петровны 1742 г. ^[62]. В 1998 г. первая Большая императорская корона 1724 г. привлекла внимание сотрудников Оружейной палаты И.А. Бобровницкой и С.А. Амелёхиной ^[40],[35]. Среди архивных документов по подготовке к коронации императрицы Анны Иоанновны нам удалось обнаружить информацию об авторстве и обстоятельстве создания Большой и Малой корон 1730 г., которая была в 2011 г. озвучена на коллоквиуме в Музеях Московского Кремля и опубликована в статьях 2013 и 2015 гг. ^[42],[44]. В них же впервые были введены в научный оборот новые сведения о короне Петра II, существование которой ранее в литературе ставилось под сомнение. В 2013 г. в свет вышел выставочный каталог «Венчание на царство и коронации в Московском Кремле» ^[55], где автор одной из статей упоминает императорские короны в контексте коронационных торжеств в XVIII–XIX вв. ^[36].

Несмотря на возникший в последнее время интерес к императорским регалиям, и в частности к Большим коронам, в научной литературе до сих пор не существует комплексного исследования, посвященного этим инсигниям. Обращение же к архивным документам позволило нам ввести в научный оборот новые сведения, касающиеся обстоятельств создания этих корон, уточнить имена ювелиров, их изготавливающих, а также во многом реконструировать внешний вид этих регалий.

Термин «Большая» императорская корона применим к венцам, созданным для обряда коронования монарха в Успенском соборе Московского Кремля. В XVIII в. таких регалий было пять: корона Екатерины I (1723–1724 гг., Музеи Московского Кремля), Петра II (1727), Анны Иоанновны (1730 г., Музеи Московского Кремля), Елизаветы Петровны (1742) и Екатерины II (1762 г., выставка «Алмазный фонд» Гохран РФ). Сам термин впервые появился лишь в 1730 г., по-видимому, в связи с тем, что для коронационных торжеств готовилось две короны: Большая и Малая («выходная») ^[50].

Как известно, в допетровское время в состав царских регалий входили венцы, «шапки». Но лишь одна из них бессменно использовалась во всех обрядах венчания государя на царство – начиная с 1498 г. и заканчивая 1682 г. – шапка Мономаха ^{[41, с. 27]}. Однако в начале XVIII в. на смену шапкам в придворном российском церемониале появляется корона. Впервые ее возникновение относится к 1710 г., когда состоялась свадьба племянницы Петра I царевны Анны Иоанновны с герцогом Фридрихом Вильгельмом Курляндским, сыгранная по новому церемониальному образцу. Фридрих Христиан Вебер пишет о венце, украшавшем невесту, – «владельческая корона» ^{[53, с. 1685]}. Также короны использовались и в траурном церемониале, созданном по новому западноевропейскому образцу: при погребении царицы Марфы Матвеевны (1716), сестры царя Петра I – царевны Натальи Алексеевны (1717), царицы Прасковьи Федоровны (1723) ^[48],[49]. Первое упоминание о «цесарской» короне, т.е. императорского типа с двумя полушариями, относится к 1 ноября 1721 г., когда спустя неделю после принятия Петром I титула императора Всероссийского царица Екатерина Алексеевна появилась на свадьбе князя Репнина «в головном уборе, в котором сияла императорская корона» ^{[37, с. 236]}.

Таким образом, до коронации Екатерины I в 1724 г. придворными ювелирами уже создавался ряд корон.

В литературе упоминание о короне Екатерины I впервые появляется в 1807 г. при описании нового музея в Московском Кремле. Однако автор «Исторического описания…» А.Ф. Малиновский под названием «корона Екатерины I» ошибочно публикует венец Анны Иоанновны. (Сразу после коронации в 1724 г. корону разбирают, и с тех пор сохранился лишь каркас короны.) Возможно, Малиновский это делал специально, так как для концепции нового музея требовался знаковый экспонат – первая корона Российской империи ^[64]. В путеводителе по Оружейной палате, составленном А. Вельтманом в 1844 г., эта ошибка была уже исправлена ^{[54, с. 57–58]}. Однако в своей работе о российских регалиях 1882 г. барон Б.В. Кёне снова неверно пишет, что «эта корона из чистаго золота …украшенная драгоценными каменьями и увенчанная бриллиантовым крестом» ^{[59, с. 16]}.

В XX в. корона Екатерины I не попадала в поле зрения исследователей. В 1998 г. С.А. Амелёхина, ссылаясь на архивные документы, впервые пишет, что ее создал русский ювелир Самсон Ларионов ^[35]. И только в статьях 2013–2016 гг. нам удалось реконструировать внешний образ этой короны, найти точный прототип, выяснить обстоятельства ее создания и выявить круг мастеров, ее изготавливающих ^{[42],[43],[44],[46],[47]}.

Первое упоминание в архивных документах о короне Екатерины I относится к 24 июня 1723 г., когда в Санкт-Петербурге состоялось заседание коронационной комиссии. На него был приглашен Самсон Ларионов, так как «надобно в Кунст каморе сделать корону цесарскую» ^{[8, л. 2]}. Его спросили: «Может он тое корону делать и против показанного рисунка во сколько времени сделает, и чтоб он делал тое корону один не припуская к тому делу никого. И он сказал, что ежели ему одному делать, то надобно делать год, ежели ж одного из русских же своего товарища допустить ему будет позволено то и в полгода сделает и чтоб уже государыня императрица изволила его от своих дел уволить. По сем он отпущен и наказано ему, чтоб он о сем никому не объявлял, а содержал секретно ибо надобно так, что когда она корона будет сделана, тогда поставится в кунст каморе якобы старая а не вновь сделана, при том же изволила говорить, чтоб сперва корпус сделать отдать золотого дела мастеру иноземцу Рокенхину и о сем приосвещенному новгородскому переговорить с генералом фелтьцейхместеру господину Брюсу» ^{[8, л. 2–3]}.

Однако идея сделать новый венец «под древность» была, по-видимому, не реализована. Он был изготовлен в течение нескольких месяцев в придворной мастерской, которую в это время и возглавлял Самсон Ларионов. Благодаря архивным документам нам удалось обнаружить как минимум десять имен ювелиров, принимавших участие в изготовлении короны для Екатерины I. Помимо самого Ларионова, из жалованных (т.е. находившихся в штате) мастеров были задействованы Никита Михайлович Милюков, Михаил Юрьевич Бельский и Григорий Осипов. Также в создании короны принимали участие «вольные» мастера: золотарь Афанасий Федоров (золотил венец), серебряник Андрей Житков (делал решетки каркаса короны), золотых дел мастера Степан Александров, Иван Индрик, Петр Самсонов и Андрей Григорьев (вставляли алмазы) ^[52].

В литературе возникали предположения о том, к каким иностранным регалиям могла восходить эта корона. Барон Кёне считал, что венец «соответствует короне последних византийских императоров» ^{[59, с. 16]}. В 1998 г. И.А. Бобровницкая предположила, что при ее создании ориентировались на венцы императоров Священно-Римской империи германской нации, в частности на сохранившуюся до наших дней корону императора Рудольфа II (1602) ^[40].

Однако обращение к изобразительным источникам и архивным документам позволило нам выявить прототип первой Большой императорской короны в России. Им стала личная («дворцовая») корона императора Священной Римской империи германской нации Леопольда I, изображения которой мы знаем по гравюрам 1680–1690-х гг. ^[42]. На одной из них четко видно, что навершием короны является не камень, а металлический шар, который украшают ободки из камней таким образом, чтобы сымитировать императорскую державу. И уже эту «державу» венчает крест. Известно, что при разработке церемонии коронования Екатерины I тщательно изучался материал, взятый из описаний западноевропейских коронаций (по большей части Священной Римской империи и с участием женщин), происходящих с 1690 по 1723 г. Данные документы сохранились в архиве. Среди них есть описание короны Леопольда I, которая была на нем во время церемонии коронации его супруги Элеоноры Магдалены Терезы фон Пфальц-Нойбург в императрицы Священной Римской империи в 1690 г. Так, «его цесарское величество имело на главе дворцовую корону золотую со многими алмазами и с жемчугом» ^{[27, л. 7]}. Эта запись также косвенно подтверждает отсутствие какого-либо большого камня в навершии короны императора.

Интересно, что первоначально корону Екатерины I венчал именно металлический шар, обрамленный бриллиантами, с крестом из этих же камней. Это (как и весь облик императорского венца) удалось установить по найденным нами архивным документам ^{[29, л. 751–751об.]}.

Судя по описи, корону украшали крупные жемчужины и алмазы двух видов огранки. По подсчету, где-то одну половину составляли бриллианты (1 005 шт.), а вторую – «тафельштейны» (1 002 шт.). «Тафельштейн» – это плоский камень, на котором вышлифована одна, возможно бόльшая, площадка («тафель»), а вокруг нее – один или два ряда «граней». Различие в огранке алмазов позволяло создавать своеобразную игру света и тени, блеска бриллиантов и матовости (и зеркальности) крупных плоских камней. Особенно хорошо, например, это было заметно на центральной дуге, где посередине располагались жемчужины, а по бокам от них чередовались крупные «тафельштейны» в обрамлении мелких бриллиантов. Самые крупные алмазы находились в нижнем ободе, где четыре больших бриллианта овальной формы чередовались с четырьмя «острыми» (ромбовидными) бриллиантами. Эти восемь алмазов, в свою очередь, разделяли, как значится в описи, 32 бриллианта среднего размера (по 4 бриллианта в промежутке). Корону венчал крест, в котором было «девять бриалтов средних и девять тафельштейна малых» ^{[29, л. 751–751об.]}. Особое место в украшении короны занимал жемчуг (138 шт.), который располагался на всех дугах венца: на центральной – 34 жемчужины, на боковых – 37 и 38 «зерен», а на лентах посередине каждого полушария – по 14 и 15 жемчужин соответственно.

В таком виде корона прибыла в Москву в середине марта 1724 г. Однако уже 30 марта в Мастерской Московского Кремля приглашенным гостям, среди которых был и Ф.В. Берхгольц, кабинет-секретарь А.В. Макаров демонстрирует императорский венец, который венчает «очень дорогой и невероятной величины рубин длиною почти в палец» ^{[38, с. 215]}. В официальном описании коронации также значится: «Рубин, или Яхант весма чистои, величиною болше голубиного яица… поставлен был на верху диадима о средине Короны вместо Глобуса» ^{[69, с. 25]}. Таким образом, в марте металлический шар был заменен на драгоценный камень.

7 мая 1724 г. состоялась церемония коронации императрицы, а уже 9 июня в Мастерскую и Оружейную палату передается «корона всея Ея величества государыни императрицы коронована толко один корпус серебреной вызолочен. яблоко с крестом золотое наведено финифтью лазоревою. без алмазных вещей, во одном месте короночка переломлена и пристегнута ниткою, футляре бархотном малиновом к верху колцо серебреное» ^{[3, л. 162]}. Таким образом, корону разбирают уже через месяц после торжества. Алмазы, которые являлись собственностью царицы, попадают в Комнату императрицы (а после ее смерти достаются ее дочерям) ^[28]. В РГАДА хранятся три рисунка этой короны, выполненные, скорее всего, между серединой марта и началом июня 1724 г., поскольку на венце присутствует красный камень. Два рисунка черно-белых (за исключением красного камня под крестом) и один выполнен красками (цветными и золотой) ^{[33, л. 33–35]}.

Так как рисунки хранятся среди документов, связанных с коронацией Петра II, долгое время в научной литературе они считались рисунками короны юного императора ^{[78],[72],[55]}. Однако благодаря найденным в архиве описаниям корон двух правителей – Екатерины I и Петра II – можно с уверенностью сказать, что эти рисунки запечатлели первую российскую Большую императорскую корону 1724 г. ^{[43, с. 91–104]}.

С приходом к власти императора Петра II возникла необходимость в создании новой регалии для церемонии коронования. Поскольку корона Екатерины I к этому времени была уже давно разобрана, на заседании Верховного тайного совета 2 октября 1727 г. было принято решение «корону сделать вновь».

Долгое время в научной литературе о короне Петра II было ничего неизвестно. Почти все авторы, которые писали о российских регалиях в XIX–XX вв., начиная с Малиновского, считали, что собственного венца у Петра II не было, и он короновался короной Екатерины I ^{[66, с. 36],[59, с. 17],[79, с. 11],[81, с. 363],[76, с. 123],[60, с. 95],[58, с. 55]}. И только работа с архивными документами позволила определить имена мастеров, создавших регалию, и реконструировать ее внешний вид ^[43],[46].

Новую корону вновь изготовила группа придворных ювелиров, входящих в «команду надворного интенданта господина Мошкова» под руководством Самсона Ларионова. Именно он отвечал за создание короны для юного императора, получал материалы и заключал договоры с другими мастерами на выполнение работ по этому заказу.

Так, из записки от 24 октября 1727 г. становится известно, что модель к короне делал фонарного дела десятник Василий Братищев с двумя товарищами ^{[19, л. 607]}. В ноябре Самсон Ларионов подает список материалов и инструментов «на дело короны его императорскаго величества» и получает два фунта серебра выжеги на сумму 31 руб., купленного у купца Ивана Леонтьева ^{[19, л. 616–616 об.]}. 10 ноября 1727 г. мастера «чеканной работы» Никита Васильев и Илья Григорьев просят выдать им 10 руб. по договору за изготовление «двух лент чеканной работы сквозною» для короны Петра II ^{[19, л. 622–622 об.]}. За отдельную работу – «подзор серебреной чеканной работы» к короне – Никита Васильев также получил в декабре 15 руб. ^{[19, л. 659–659 об.]}. Имена этих мастеров ранее были неизвестны и в научной литературе не встречались. Сам каркас короны выполнил известный ювелир, с 1721 г. староста (олдерман) иностранного цеха петербургских серебряников Готфрид Гильдебранд (29 декабря 1727 г. он получает за эту работу 10 руб.) ^{[19, л. 670–671]}. Золотил корону Петра II уже упомянутый золотарь Афанасий Федоров. Для этого он использовал 12 «червонных», взятых 24 ноября 1727 г. у П.И. Мошкова, и в декабре 1727 г. просил 12 руб. вознаграждения (по 1 руб. за червонец) ^{[19, л. 657, 673]}. Однако ему выдали только 10 руб. на основании того, что по справке из «конторы интендантских дел» за аналогичную работу к короне императрицы Екатерины I он 18 февраля 1724 г. получил именно 10 руб. ^{[19, л. 657–657 об.]}.

Благодаря описи камней, украшавших корону, которая была составлена при передаче венца на хранение в Мастерскую и Оружейную палату 28 марта 1728 г. (после коронации Петра II, которая состоялась 25 февраля 1728 г.), можно приблизительно реконструировать внешний вид этой регалии ^{[4, л. 113–119об.],[20, л. 19–23об.],[2, л. 2–7]}.

В отличие от алмазной короны Екатерины I, в которой был только один красный камень, венчающий венец, корона Петра II была из «разных каменьев». Центральную дугу поочередно украшают красные камни («лалы водокшанские»), синие («яхонты лазоревые» – сапфиры) и белые (алмазы). В нижнем ободе в эту очередность вклиниваются еще и камни зеленого цвета – изумруды. Все эти цветные крупные камни разделяются двумя алмазами (пара состояла либо из бриллиантов, либо из «алмазов греческих четвероугольных»). Вокруг венца по очереди сменяли друг друга восемь больших чеканных листьев (с крупными изумрудами и «лалами» на каждом) и восемь малых листьев (с «четвероугольными» алмазами «греческой» огранки по центру). «Пукли» (полушарии) короны были украшены розетками с бриллиантами, на боковых дугах располагалось 73 жемчужины. Венчал корону крест из девяти алмазов «четвероугольных» греческой огранки на общую сумму 2 000 руб., закрепленный на огромном «лале» (красном камне) стоимостью 60 000 руб., окруженный по ободу 26 бриллиантами (еще два в закрепке). Вся корона была дорогой (за счет высокого качества камней) – 122 608 руб.

Из архивных документов становится известно, что огранкой драгоценных камней для короны занимался французский гранильщик Бенуа Граверо (у которого в течение семи лет учился Жереми Позье) ^{[82, p. 353],[73]}. Судя по документам, датируемым ноябрем 1727 г., для короны Петра II Граверо гранил один большой изумруд весом 28 каратов, 24 изумруда общим весом 32 карата и два сапфира («яхонта лазоревых») весом 40 каратов ^{[19, л. 652–653]}.

По описи, на короне значатся только один крупный изумруд «штигранно граненой» очень высокой стоимости – 1 500 руб., который располагался «на переди на подзоре на первом листе против ленты» ^{[4, л. 117],[20, л. 20 об.]}, и четыре крупных сапфира (по 150 или 200 руб. за камень) двух видов огранки: два – «осмигранных» и два – бриллиантовой огранки. Изумруды же разного достоинства, как упоминалось выше, украшали нижний обод короны и восемь больших чеканных листьев (вместе с «лалами» на каждом). За эту работу Граверо запросил 80 руб., однако получил лишь 50 руб. ^{[19, л. 652–653]}.

Множество небольших бриллиантов располагалось на двух полушариях венца (в основном в «розетках» по несколько алмазов). Часть этих бриллиантов была куплена в ноябре 1727 г. у банкира и ювелира Исаака Липмана ^[65] за 589 руб. ^{[19, л. 654]}, а часть – у «иноземца купца Мариота» за 344 руб. 25 коп. ^{[19, л. 675]}.

По-видимому, эти камни использовались другими ювелирами для украшения «пуклей». Так, золотых дел мастера Степан Александров и Иван Индрик (которые ранее участвовали в создании короны Екатерины I) в декабре 1727 г. получили 29 руб. 20 коп. за «вставку» 146 алмазов в корону. Причем уточняется, что сделано «24 штуки в них по 4 алмаза, да 25 по 2 алмаза» с «каждого алмаза за работу по 20 копеек» ^{[19, л. 660–661 об.]}. Речь, скорее всего, идет об украшении камнями розеток на полушария венца. Аналогичную работу выполняли и золотари Семен Ульянов и Василий Иванов с еще 150 алмазами ^{[19, л. 655–656]}. Однако они вставляли «на пуклы одиноких гнезды», т.е. не в розетки (дробницы), а украшали саму решетку полушарий.

С февраля 1728 г. по конец декабря 1729 г. корона Петра II хранилась в Мастерской палате. Последнее упоминание короны датируется 31 декабря 1729 г., когда она была выдана из палаты гоф-интенданту Петру Мошкову для подготовки к свадьбе императора ^{[7, л. 44–45],[5, л. 66 об.],[31, л. 4–4 об.]}. Стоит отметить, что в начале января 1730 г. поступил указ вице-канцлера барона А.И. Остермана «зделать к браку Его императорского величества корону из алмазных вещей которые сняты с большой и малой корон» ^{[10, л. 3]}. Однако свадьба не состоялась из-за смерти императора 19 января 1730 г. В описании погребения Петра II значится использование императорской короны. На данный момент неизвестно, что это был за венец: то ли драгоценная Большая корона, созданная в 1727 г., то ли новая погребальная корона, поскольку корону Петра II уже успели разобрать.

Не ясным остается и то, куда пропали роскошные камни с этой короны, поскольку на Большую императорскую корону для новой правительницы использовались драгоценные камни значительно худшего качества. Возможно, при подготовке свадьбы (помимо брачных венцов) часть камней ушла на украшение для невесты. Так, шведский посланник И. фон Дитмер в письме к своему королю от 15 января 1730 г. пишет, что Петр II заболел и свадьба отложена, «между тем все ювелиры заняты приготовлением для Ея Величества невесты груднаго украшения, говорят весьма большой ценности» ^{[1, л. 16]}.

Таким образом, к моменту восшествия на царство нового монарха – императрицы Анны Иоанновны короны предыдущего правителя снова не существовало.

В XX в. в научной литературе установилось мнение, что корону Анны Иоанновны, хранящуюся и сейчас в Оружейной палате, создал ювелир Готлиб Вильгельм Дункель. Пытаясь понять, откуда появилась подобная информация, мы обратились к небольшой статье С.Н. Тройницкого 1925 г. В ней он пишет: «Кто делал …корону Анны Иоанновны, мы не знаем, может быть, Готлиб Вильгельм Дункель, имя которого часто встречается в документах той эпохи в связи с ювелирными работами, исполнявшимися для двора» ^{[79, с. 11]}. Так, ничем не подкрепленное предположение об авторстве венца ввело в научный оборот имя Дункеля. После довольно продолжительного периода, когда данная тема не поднималась в научных кругах, в альбоме «Оружейная палата» 1988 г. была опубликована статья Э.П. Чернухи «Государственные регалии и предметы парадного церемониала». В ней автор (не делая ссылок) утвердительно пишет, что корону императрицы Анны Иоанновны создал в 1731 г. в Петербурге мастер Г.В. Дункель ^{[81, с. 363]}, делая тем самым целый ряд фактических ошибок. Эта статья почти в неизменном виде перешла и в книгу «Оружейная палата Московского Кремля» 2006 г. ^{[71, с. 21–43]}. Эта же информация возникает и в книге И.Ф. Полыниной и Н.Н. Рахманова «Регалии Российской империи» 1994 г. ^[74]. Однако изучение архивных документов позволило нам в 2011 г. ввести в научный оборот новую атрибуцию короны Анны Иоанновны, и эта информация вошла в ряд изданий ^{[42],[44],[55]}.

Погребение Петра II состоялось 11 февраля, а 15-го числа в Москву торжественно въехала новая императрица – царевна Анна Иоанновна, герцогиня Курляндская. Поэтому уже в марте в Москве началась активная работа по созданию регалий к новой коронации ^[42],[44]. Изготовление Большой и Малой корон было снова поручено Самсону Ларионову, возглавлявшему группу «штатных» ювелиров. По требованию Ларионова 13 марта были куплены четыре фунта «выжежного чистого серебра плавленного» (по два на каждую корону) ^{[9, л. 43–44]}. Также 16 марта он получил на создание Большой короны 2 355 бриллиантов, 3 больших «лала» и 14 «лалов» среднего размера, а также 105 «зерен бурмяцких», т.е. отборного крупного жемчуга ^{[32, л. 1–2]}.

Помимо Ларионова, в изготовлении этих регалий принимали участие алмазных дел мастер Иван Шмит (Johann Schmint(y)), «штатные» золотых дел мастера Никита Милюков и Калина Афанасьев, серебряных дел мастер Петр Семенов, золотарь Лука Федоров и переплетчики Иван Матфеев и Вадим Алексеев. Футляр к короне за вознаграждение в 5 руб. выполнил футлярный мастер Федор Савельев. В работе были задействованы и московские мастера. Сохранились записки солдат, которые дважды запросили 25 коп. за собственные издержанные деньги на извозчиков «как собирали к делу короны ея императорскаго величества золотых дел мастеров серебреников и чеканчиков» ^{[9, л. 53]}.

В правление Анны Иоанновны Большая корона несколько переделывалась – жемчуг был заменен алмазными дробницами. Так, на гравюре из коронационного альбома 1730 г. хорошо видны крупные жемчужины, украшающие венец. В таком же виде корона запечатлена на портрете Анны Иоанновны кисти Л. Каравакка (1730, ГТГ). И, как уже упоминалось выше, Мошков среди других камней