Моделирование демографических процессов в поздней советской деревне: 1959 – 1989 гг.

Исследование осуществлено при поддержке Российского научного фонда, проект № 18-18-00187 «Стратегии демографического поведения сельского населения юга Центральной России в XX – начале XXI в.»

Введение

Предметом этого исследования являются интерсубъективные демографические стратегии отдельных сельских поселений – крестьянских социумов – Тамбовской области в 1959 – 1989 гг.

Для понимания демографических процессов, помимо социально-экономических реалий, важно учитывать и интерсубъективные факторы: демографические мотивы и цели людей, стандартные жизненные планы и практики, накопленный демографический опыт, восприятие людьми внешних условий, в которых осуществляется демографическое воспроизводство. Все эти факторы объединены в понятии «стратегия демографического поведения». Такая стратегия может изменяться, варьироваться. Она обладает значительной инерцией, но исторический опыт показывает, что она может скачкообразно качественно трансформироваться. В историко-демографической литературе это понятие используется редко, а, главное, без чёткого определения ^{[1, 2, 3]}. В данной статье мы пытаемся конкретизировать это понятие.

Мы рассматриваем подобные стратегии как «идеальные», поскольку они не всегда воплощались в жизнь и, следовательно, отражались в демографической статистике. Но их изучение важно для понимания не только наличных, но и нереализованных демографических процессов и явлений, для выявления тенденций и построения прогнозов движения народонаселения.

Многие важные решения, определяющие демографические процессы в отдельной семье, в современных условиях принимают сами члены семьи (когда вступать в брак, сколько и когда заводить детей, куда и когда мигрировать, какие средства и время тратить на лечение и сохранение здоровья). Однако подобные решения – как и многие иные аспекты социального поведения, – будучи индивидуальными, находятся под сильным влиянием коллективных представлений о «должном» и «нормальном» и иных целеполагающих идей, свойственных непосредственному социальному окружению. Для сельского населения, живущего относительно обособленными группами, таким окружением было и остаётся сообщество родного села или деревни.

Для реконструкции столь трудноуловимого предмета как социальные интенции мы использовали модель Демофрактал, которая является вариантом общей фрактальной модели перехода (ОФМП). В ряде наших предшествующих публикаций представлены результаты моделирования демографических стратегий сельских поселений Тамбовского региона в течение нескольких периодов, начиная с середины XIX века и завершая 1959 годом ^{[4, 5, 6, 7]}.

Необходимо заметить, что демографические характеристики тамбовских сёл и деревень в определённой мере сходны с характеристиками большого числа русских аграрных поселений Центрального Черноземья и Среднего Поволжья ^{[8, с. 219 – 220]}. Это даёт основание полагать, что результаты этого исследования могут быть – с необходимыми оговорками – распространены на несколько регионов.

Источниками для формирования базы данных о населенных пунктах, которая легла в основу модельных экспериментов, стали разнообразные статистические, справочные, картографические материалы.

Сведения об административно-территориальной принадлежности и численности населения отдельных поселений Тамбовской области извлечены из архивных поселенных списков Всесоюзной переписи населения 1959 г. (Государственный архив Тамбовской области – ГАТО, Ф. Р-3688) и из опубликованных первичных данных переписи 1989 г. (Сельские населенные пункты Тамбовской области. Статистический сборник, ч. 2. Тамбов, 1989).

Карты Тамбовской области 1950 – 1980-х гг. позволили выяснить территориальную связь конкретных населенных пунктов с колхозами, совхозами, промышленными, транспортными и другими производственными предприятиями, которые определяли социально-экономическое и демографическое развитие этих пунктов.

Специальные издания по истории народного образования и здравоохранения области дали информацию о школах и медицинских учреждениях как важнейших социально-культурных объектах ^{[9, 10]}.

Впервые в научный оборот введены материалы Тамбовского облисполкома о формировании списка неперспективных сельских поселений (ГАТО. Ф. Р-3443). Уже внешний вид этих документов свидетельствует о весьма небрежном их составлении, что во многом позволяет понять выявленную в ходе нашего анализа непоследовательность в реализации политики ликвидации неперспективных деревень.

Определенную роль в нашем исследовании сыграли материалы «Тамбовской энциклопедии» ^[11] о социально-экономическом и культурном состоянии 300 с лишним сельских поселений области.

Особым моментом в современной российской исторической демографии является то, что даже в наиболее крупных исследованиях, посвященных изменениям в народонаселении России позднего советского периода, рассматриваются, главным образом, общесоюзные или общероссийские процессы ^{[12, 13, 14]} и явно мало учитывается многовариантность развития отдельных, в том числе сельских, популяций на микроуровне. Имитационное моделирование помогает обнаружить эту многовариантность и рассмотреть различные сочетания естественного и механического движения населения в разных сельских популяциях (поселениях).

Определенное значение для понимания факторов демографического развития сельского населения Центрального Черноземья имеют работы, посвященные состоянию сельского хозяйства, материальному положению селян, миграционному движению жителей региона ^{[15, 16, 17, 18]}. Предлагаемый нами метод моделирования позволяет в ходе компьютерных экспериментов построить множество вариантов действия этих факторов, формирующих разные демографические стратегии.

Основная сложность в изучении интерсубъективных микроуровневых феноменов связана с большим количеством нелинейных эффектов, которые являются нарушением соразмерности причин и следствий и, в частности, силы объективных обстоятельств и поведения людей в этих обстоятельствах. Нелинейные эффекты имеют место в имитационных моделях, которые основываются на идеях синергетики и родственных концепций, включая фрактальную геометрию и теорию самоорганизованной критичности. Поэтому подобный междисциплинарный подход рассматривается в литературе как весьма перспективный ^{[19, 20, 21, 22, 23, 24, 25]}.

Ключевые идеи фрактальной геометрии изложены в работах Б. Мандельброта ^[26]. Фрактальные модели позволяют посредством простых исходных правил генерировать сложнейшие явления и процессы.

Моделирование является мощным инструментом построения альтернатив – нереализованных сценариев. Альтернативы нам интересны, главным образом, как средство выявления скрытого потенциала изучаемого предмета, как «генератор гипотез». Таковой подход к использованию моделей в социально-гуманитарной сфере поддерживали многие классики моделирования ^{[27, 28, 29, 30]}.

Общая фрактальная модель перехода (ОФМП) и Демофрактал

Математический аппарат ОФМП (представлен в Приложении 1) основывается на процедурах, описанных Б. Мандельбротом для построения алгебраических фракталов ^[26].

ОФМП имитирует эволюцию системы как траекторию изображающей точки в двухмерном фазовом пространстве. Две координаты точки в каждый момент времени равны величинам двух ключевых характеристик системы. Положение/координаты каждой точки можно качественно интерпретировать в зависимости от разметки фазового пространства.

В фазовом пространстве ОФМП можно выделить отдельные области. Такие области обладают определёнными качественными смыслами, которые – по условиям модели – симметричны относительно осей х и у (рисунок 1). Сочетание двух градаций (сильной и слабой) двух характеристик даёт четыре типа состояния системы – Т, О, М, Н.

Рисунок 1. Разметка фазового пространства ОФМП

Траектория/эволюция изображающей точки зависит от стартового положения и величин управляющих факторов А, D_c и K_c. Два последних фактора имеют также «направление»: «внутрь» (к нулю) или «вовне» (в бесконечность). Программа-фракталопостроитель вычисляет траектории для моделируемой системы при определённой комбинации управляющих факторов и генерирует два рода результатов. Во-первых, это изображения финальных точек – аттракторов, если таковые имеются в границах, допустимых для существования системы. Аттракторы дают представление о конечных состояниях, к которым система стремится под воздействием управляющих факторов. Во-вторых, программа создаёт изображения стартовых точек (бассейнов), из которых точка попадёт в тот или иной аттрактор.

Компьютерные эксперименты с ОФМП сводятся к выявлению конечных состояний системы при различных изменениях управляющих факторов.

Модель Демофрактал является конкретизацией ОФМП. Изображающая точка в Демофрактале означает интерсубъективную демографическую стратегию поселения (отдельного социума). Такая стратегия имеет две ключевые характеристики: желаемый миграционный прирост/убыль (откладывается по оси x) и желаемый естественный прирост/убыль (откладывается по оси y) – рисунок 2А.

В Демофрактале фактор A определён как уровень благоприятствования или неблагоприятствования внешней среды, на который влияет также способность общества управлять средой и/или сопротивляться её воздействию. Фактор D_c представляет совокупность средств контроля над миграционным ростом/убылью населения, а фактор K_c – совокупность средств контроля над естественным ростом/убылью населения (рождаемостью и смертностью). Более подробно эти факторы будут рассмотрены ниже.

Определив величины управляющих факторов для каждого моделируемого крестьянского социума, можно получить совокупность аттракторов для всех возможных стартовых состояний. Аттракторы в этом случае будут фиксировать «идеальную» интерсубъективную стратегию, которую стремился реализовать каждый социум.

Разметка фазового пространства Демофрактала

Поскольку все результаты моделирования (изображения аттракторов и бассейнов) симметричны относительно осей x и у, на рисунке 2 и далее мы будем рассматривать лишь одну четверть фазового пространства Демофрактала.

Со второй трети XX века миграционные процессы в тамбовской, как и во всей традиционной русской деревне, стали играть сопоставимую роль с естественным движением населения. Поэтому разметка для модели 1959 – 1989 гг. (рисунок 2) аналогична разметке моделей 1926 – 1939 и 1939 – 1959 гг. ^{[5, 7]}. Точки в области Н(ЕпМу) обозначают такие стратегии, в которых сочетаются естественный прирост (сокращенно Еп) и миграционная убыль (Му). Это стратегии миграционных доноров. Точки области М(ЕпМп) демонстрируют стратегии не только естественного прироста, но миграционной привлекательности отдельных поселений. Это стратегии реципиентов (Мп – миграционный прирост). Область Т(ЕуМу) отражает процесс исчезновения некоторых поселений и по причине естественной убыли (Еу – естественная убыль), и в результате миграционного оттока (Му). Условно мы называем эти стратегии «избавлением от населения». Наконец, стратегиям в зоне О(ЕуМп) соответствуют те случаи, когда отрицательный естественный прирост (обычно при большой доле стариков) сочетался с миграционной прибылью молодежи на вновь построенные объектах или в связи с возвращением на родину некоторых «молодых» пенсионеров (военных, милиционеров, работников вредных производств и т.д.).

Рисунок 2. Области фазового пространства Демофрактала (верхняя правая четверть).

Две диагонали в каждой четверти фазового делят области Т, О, М, Н на восемь типов. Причём, одна из диагоналей является линией баланса суммарного прироста и суммарной убыли (рисунок 2Б). Все точки, которые располагаются выше этой линии, будут означать увеличение общей численности населения, а ниже – сокращение.

Восемь типов, указанные на рисунке 2Б и в таблице 4, представляют собой более детальную классификацию демографических стратегий. Так, тип 1 и тип 2, относятся к области Н. Поэтому всем точкам в рамках этих типов соответствуют естественный прирост и миграционную убыль. Но в рамках типа 1 любая точка означает, что естественный прирост не компенсирует миграционную убыль; а в типе 2 естественный прирост всегда выше миграционной убыли.

Дополнительное построение: зона риска запустения

Отличие модели текущего периода от моделей предшествующих лет заключается, среди прочего, в ином способе отображения стратегий тех социумов, которые исчезли (или могли бы исчезнуть) в течение рассматриваемого времени. Это отличие, как и все другие, определяется тем фундаментальным фактом, что в 1959 – 1989 гг. мы имеем дело с аграрным социумом, который подвергся значительной модернизации.

Как и в предыдущих моделях, выход системы за рамки приемлемых величин сопровождается «взрывом» аттракторов. (В нормальных сценариях развития аттракторы собраны в одну точку). При «взрыве» аттракторы разлетаются из одной точки, образуя облака различных форм. Но, если в традиционном обществе аттракторы исчезнувших поселений уходят в бесконечность (то есть перемещаются под воздействием неограниченной силы), то в модернизированном обществе аттракторы сохраняются в видимых пределах, но перемещаются в зоны, несовместимые с нормальной жизнедеятельностью.

Следовательно, необходимо формально определить и обозначить в фазовом пространстве зону риска запустения. Из проведённых экспериментов, ясно, что эта зона находится близко к оси y и является подразделением типа 1. Именно в этой окрестности, где миграционная убыль максимальна, наблюдались взрывы аттракторов – рисунок 3.

Рисунок 3. «Взрыв» аттракторов исчезнувших поселений. Пояснение: z – зона риска запустения; слева – номера и параметры экспериментов.

В Приложении 3 представлены расчёты координат линии, отделяющей зону запустения (z) на рисунке 3.

Управляющие факторы

При определении величин управляющих факторов модели этого периода мы исходили из того, что в 1960-е гг. в условиях нового витка механизации сельского хозяйства (появление техники, в разы превосходившей по мощности тракторы, комбайны и другие машины предвоенного и послевоенного времени) потребность в дальнейшем росте числа сельских работников сократилась. К тому же, в 1960 – 1980-е гг. социально-экономические условия жизни селян существенно улучшились ^[17]. Для понимания нелинейности модернизации тамбовского села важны наблюдения А.Л. Авреха о том, что реальное сокращение сельских работников, вследствие противоречивых процессов в механизации, шло медленнее формального внедрения новой техники в сельскохозяйственное производство ^{[15, 16]}.

С другой стороны, оттоку сельского населения способствовала политика советского государства этого периода: произошло очередное «освобождение крестьян от крепостного права», сокращение приусадебных участков сельских жителей, бурный рост потребностей в дополнительных рабочих руках городских отраслей экономики при существенном подъёме жилищной и социально-культурной сфер городов. При этом явно преобладало стихийное, трудно документально уловимое переселение селян в города. Можно твёрдо сказать, что организованные переселенческие процессы были сравнительно невелики. Конкретные исследования показывают, что масштабы выселения по оргнаборам из областей Центрального Черноземья и прилегающих к ним регионов во второй половине 1940-х – 1980-е гг. составляли по 1,5 – 2 тыс. чел. в год ^{[18, с. 40-44]}. В целом же миграционные потоки из сельской местности по каждой отдельной области включали в себя десятки тысяч человек.

Общий драйвер изменений для всего периода и всех поселений – существенное повышение величины фактора А, который определён как уровень благоприятствования среды. Это фактор понимается не только и не столько как состояние некой «дикой природы». Технико-технологическая оснащённость социума, материальное положение, уровень развития медицины и т.п. принципиально влияют на характер и силу воздействия среды на жизнедеятельность людей.

В предыдущих наших работах ^[4], моделируя демографические стратегии в ранние периоды, мы отмечали, что дальнейшее повышение величины А – которое следует ожидать в логике общего социально-экономического и технического прогресса – сделает невозможными прежние настройки управляющих факторов D_c и K_c. Для предшествовавших периодов K_c (средства контроля над естественным движением населения – рождаемостью и выживаемостью) и D_c (средства контроля нам миграцией) во многих случаях подталкивали аттракторы социумов «во вне» – к периферии модельного фазового пространства. Это означало поощрение интенций к увеличению численности населения. В модели 1959 – 1989 гг.серия предварительных экспериментов показала, что увеличение фактора А при прежних настройках управляющих факторов заставляет аттракторы поселений уходить в бесконечность.

С конкретно-исторической точки зрения, возникновение подобного рода исследовательской ситуации следовало ожидать. В силу множества причин модернизационный рывок сделал невозможными прежние демографические стратегии, однозначно стимулирующие рост сельского народонаселения. Поэтому новые «направления» D_c и K_c были определены как «внутрь». Но каковы качественные интерпретации таких настроек?

Если настройку «вовне» можно, действительно, рассматривать как преимущественно поощрение роста, то настройку «внутрь» не следует рассматривать как од