|
DOI: 10.25136/2409-8744.2018.4.26753
Дата направления статьи в редакцию:
02-07-2018
Дата публикации:
30-08-2018
Аннотация:
Предметом исследования является диапазон основных эмоций, испытываемых средневековыми тамильскими шиваитскими поэтами-бхактами, жившими в VI-IX веках. Глубоко эмоциональная, экстатическая составляющая их творчества и житий и сегодня привлекает миллионы верующих внутри страны и многочисленной тамильской диаспоры во многих странах мира. Их гимны, поэмы и жития стали составной частью шиваитского поэтического канона «Панниру тирумурей», в котором был зафиксирован новый ритуал поклонения Шиве, отличающийся повышенной эмоциональной вовлеченностью (бхакти) верующих. Канон сохраняет свою актуальность и в современной Индии, являясь источником повседневной религиозной практики. Материалом для сравнительного анализа стал конкорданс, составленный исследователями под руководством Ж.-Л. Шевийяра, по текстам трех главных авторов бхакти: Самбандара, Аппара и Сундарара. Привлекались к рассмотрению также эмоциональные ряды в творчестве Маниккавасахара и Тирумулара. Для интерпретации эмоций в контексте конкретных ситуаций использовались жития бхактов, изложенные в «Перияпуранам» Секкилара, Основными выводами являются следующие. Выявлено наличие значительного диапазона эмоций в творчестве всех главных авторов канона — от презрительно-уничижительных автохарактеристик до абсолютного блаженства. Сознательно культивируемая повышенная эмоциональность адепта провоцировала достижение им выраженных измененных состояний сознания, включая сумасшествие как вершину эмоциональной иерархии. Показано, что достижение таких измененных состояний являлось необходимым условием для следования по пути бхакти-йоги и главным триггером, запускающим механизмы поэтического творчества и визуализацию манифестаций Шивы.
Ключевые слова:
эмоции, бхакты, шиваитский канон, божественная милость, любовь, даршан, сумасшествие, безумие, поэтический дар, блаженство
Abstract: The subject of this research is the range of primary emotions experienced by the medieval Tamil Shaiva bhakti poets who lived in the VI-IX centuries. A profound emotional and aesthetic component of their works and biographies became a part of Shaiva poetic canon “Panniru Thirumurai”, which has records of the new ritual of worshipping Shiva, notable for the heightened emotional involvement (bhakti) of believers. The canon retains its relevance in modern India, being the source of the daily religious practice. As a result, the author reveals the presence of a substantial range of emotions in the works of all primary authors of the canon – from contemptuous-depreciative up to the absolute bliss. The consciously cultivated heightened emotionality of the adept provoked the reaching of the vivid altered states of mind, including insanity as the pinnacle of emotional hierarchy. It is demonstrated that the achievement of such altered state became a necessary condition for following the path of bhakti-yoga and the main trigger launching the mechanisms of poetry writing and visualization of Shiva’s manifestations.
Keywords: emotions, bhaktas, Śaiva canon, divine grace, love, darshan, madness, insanity, poetic gift, bliss
Исследователями убедительно показано, что именно творчество трех авторов «Деварам» — тамильских поэтов (VII-VIII вв.) Самбандара, Аппара и Сундарара — стало основой новой формы культа на Юге Индии, предполагающего значительную и личную эмоциональную вовлеченность верующего [10] [16] [17].
До появления в стране тамилов первых поэтов-проповедников в середине I тыс. н.э. поклоняющиеся Шиве (и Вишну) выражали свою преданность разными способами: поклоняясь ему посредством манаса (maṉam), слов (vākku) и своего тела (kāyam). Только одновременное и «правильное» устремление к Шиве всех трех составляющих личности адепта гарантировало искомый результат — освобождение от колеса сансары, даваемый Шивой в качестве своей особой милости (aruḻ) [16].
Бхакты были, видимо, первыми, кто провозгласил в качестве главного способа выражения преданности по отношению к Шиве чувство анбу (aṉpu), которое можно перевести как «любовь». Ответное чувство, которое они надеялись получить в ответ — милость (aruḷ) бога, заключающуюся в даршане (darṣan) — возможности его лицезрения и в вечном пребывании около его стоп, вне колеса сансары. Оба эти слова — одни из наиболее частотных в конкордансе «Деварам»[8]. Различные способы выражения этого чувства, отличающиеся крайним разнообразием эмоциональных переживаний адепта, составляют основное содержание гимнов-падигамов творцов «Деварам».
Агиография 63 «образцовых» бхактов, прошедших по пути любви дальше всех и удостоенных милости Шивы, наглядно показывала верующим «правильные» способы ее достижения. Жития и деяния во славу Шивы 63 бхактов были описаны в тамильском поэтическом каноне «Tirumurai» трижды: в форме простого списка бхактов в 39-м гимне-падигаме Сундарара (Tirumuṟai VII.39), более детально, с упоминанием некоторых биографических подробностей, в поэме-андади Намби Андар Намби (Tirumuṟai XI.1126-1215) и очень подробно в «Перияпуранам» Секкижара (Tirumuṟai XII) [1].
Эти бхакты, примерно с XII века именуемые наянарами (от санскр. naya, «глава») являются образцом и примером для подражания для миллионов верующих и в наши дни. Их статуи находятся во всех индуистских храмах Юга и являются неотъемлемыми участниками многолюдных многодневных храмовых праздников, в изобилии проводящихся храмами, привлекают множество паломников и способствуют повышению храмового процветания [9].
Каков был базовый набор эмоций, испытываемых бхактами, при получении или же неполучении ими милости Шивы? Главными из них являлись эмоции удовольствия — радость (makiḻvu) и счастье (tuṉpam). Если же милость оказывалась недостижимой, то бхакт моментально погружался в состояние крайней печали (tukkam) и горя (tuyar). Причем эмоциональный перепад у некоторых из них был очень силен, спонтанен и внезапен.
Важно отметить, что степень этих эмоциональных перепадов у бхактов очень разнится. Анализ их житий позволяет выделить среди бхактов несколько разных групп по интенсивности эмоционального переживания ими своего всепоглощающего чувства.
По пути анбу: жития и подвиги наянаров в ожидани арул
В качестве такого классификатора удобно использовать описание анбу — главного чувства, испытываемого бхактами по отношению к Шиве. Эмоциональное наполнение в выражении анбу, понимаемой как безграничная любовь и истовое служение Шиве, начиная с VII века, постепенно менялось [22].
По подсчетам Ч. Вамадевы, в творчестве Самбандара прославляются 11 бхактов, исполненных анбу [22, c. 69], в творчестве Аппара — шесть [22, p. 70]. Два из них удостоены у создателей «Деварам» особого внимания — это Каннаппар и Сандесурар. Каннаппар выразил бесконечность своей анбу к Шиве тем, что выколол себе глаза, чтобы украсить шивалингам (Tirumuṟai XII.III.16.817‒830), а Сандесурар в ярости отрубил ноги собственному отцу, мешающему ему омывать лингам молоком и гхи, украшая его цветами кондрея (Tirumuṟai XII.IV.26.1256) [14, p. 123].
Сундарар также упоминает 13 бхактов в своих падигамах [22]. Кроме того, Сундарар по велению Шивы [14, p. 48] составляет полный список его рабов [19, p. 239-248]. Однако он еще почти не фиксирует, что свою анбу они выражали очень разными эмоциями и способами. Для некоторых из них анбу, по-видимому, вполне сопрягалась с повседневным благочестием — например, у отца и матери Сундарара, которые также входят в список 63 святых. В целом сам поэт ощущает себя как любимец бога, почти его друг, он полностью сосредоточен на себе и на описании своих эмоций и переживаний.
Значительный эмоциональный размах характерен для всего творчества Сундарара. Его отношение к Шиве выражается целым спектром разнообразных, но всегда очень сильных эмоций — это горе (tuyar), печаль (tukkam), счастье (tuṉpam), радость (makiḻvu), страсть (ārvam, ācai), отчаяние (iṭukkaṇ uṟṟaṉaṉ). Этот ряд противоречивых и всегда очень сильных эмоций, а также необычное поведение адепта позволяет нам говорить о его депрессивности, иногда об измененных состояниях его сознания, хотя и не о сумасшествии — будь то в клиническом или ритуальном значении этого состояния. Таковым поэт именует Шиву. Именно так начинается первый падигам Сундарара: «О сумасшедший, коронованный луной!» (Tirumuṟai VII.1.1) [19, p. 1].
В 5-м падигаме Сундарар горько и саркастично упрекает Шиву за равнодушие к своим последователям, обвиняет во лжи и себялюбии, говоря, что смерть уже приблизилась вплотную, а он не может соединиться с Шивой, ибо раздираем эмоциями и страстями. Поэтом движут 6 «внутренних врагов человека» — похоть (kāmam), зависть (ceṟṟam), гнев (kurōtam), жадность (lopam), гордыня (matam) и злоба (varuta) (Tirumuṟai VII.5) [19, p. 30-36].
В 7-м падигаме Сундарара постоянный рефрен — стремление достичь храма Шивы в Едирколбади, а основная эмоция — страх не успеть сделать это, поскольку препятствия подстерегают взыскующего соединения с Шивой на каждом шагу. Это — и смерть, которая неизбежна, она рядом с самого рождения, преследует и внезапно может настичь любого (VII.7.2‒3). Жизнь — лишь краткий промежуток времени, полный горя (tuyaram) в ожидании смерти, настигающей человека одного (VII.7.1). Отец с матерью, родственники, жена не хотят и не могут помочь, а пять органов чувств Сундарар рассматривает как «пятую колонну» предателей, специально отвлекающих его от единственной надежды на спасение — успеть достичь храма Шивы (VII.7.4-5) [19, p. 43-49].
В следующем, 8-м падигаме, постоянный рефрен во всех строфах — «Я боюсь» (añciṉēṉ). Поэт боится той жизни, которую ведут подавляющее большинство окружающих, рабов своих эмоций, чувств и желаний, тогда как вскоре, не успеешь оглянуться, как равнодушные родственники сожгут их мертвые тела. Поэтому поэт презрительно называет их глупцами (pētai) [19, p. 50-55]. Страх, ужас (añcu) — вообще одна из наиболее часто встречающихся эмоций в творчестве Сундарара и других творцов «Деварам» (более 100 раз: подсчитано нами по конкордансу [8]).
В 74-м падигаме, называя себя «грязной собакой» (ceṭiyaṉēṉ nāyēṉ), поэт описывает себя как недостойного любви бога, считая, что незаслуженно был исцелен от болезни, причиняющей ему телесные страдания. Тем больше стали теперь душевные муки Сундарара, получившего такие дары и не способного за них отблагодарить [19, p. 475-481].
Причем поэт точно ставит себе диагноз — он не может (хотя умом хочет!) перестать наслаждаться жизнью во всех ее чувственных проявлениях и винит в этом свои органы чувств, которым он не господин. Сундарар лишь умозрительно уверен, что полного, всепоглощающего счастья (iṉpam, makiḻvu) можно достичь только пребыванием у ног Шивы (cēvaṭikku aṉpoṭum aṭaintēṉ — «я, достигший [твоих] золотых ног с любовью»), но со своим сердцем он тоже не в ладу. Он даже упрекает Шиву, что такое единение занимает лишь миг в эмоциональной жизни и ритуальной практике адепта, тогда как одновременно его неудержимо манят другие иллюзорные наслаждения, против которых он не может устоять, тут же раскаиваясь и сокрушаясь о своей слабости. В то же время сам этот миг и воспоминания о нем давал столь сильную эмоцию радости (makiḻvu), что вся остальная жизнь — вне возможности видеть Шиву, пребывать у его ног — становилась мукой и утрачивала смысл. Cундарар испытывает постоянное беспокойство, переходящее в страх оказаться за бортом милости Шивы. Например, в 73-м падигаме постоянный рефрен гимна: «Ответьте, друзья, заберет ли он нас?» (Tirumuṟai VII.73.1‒10) [19, p.468-474].
Вообще тема постоянного мучения собственными несовершенствами, как подлинными, так и мнимыми, постоянно терзает Сундарара. Он считает себя недостойным, погрязшим в глупых плотских наслаждениях, не контролирующим свои желания и органы чувств. Все это приводит поэта в отчаяние (iṭukkaṇ uṟṟaṉaṉ), увеличивая его страхи (añci) попасть за это в ад (Tirumuṟai VII.60.1‒10) [19, p. 383-389].
Таким образом, главное, что было у любого адепта, вставшего на путь бхакти-йоги, — это особое, очень устойчивое эмоциональное состояние, именуемое анбу (aṉbu), или «любовь». В «Деварам» это слово встречается около 100 раз. (Подсчитано нами по конкордансу [8]).
Секкижар, по-видимому, был первым, кто детально описал содержание этого термина, встречающегося в «Перияпуранам» более 200 раз. Анбу определяется им как «чистая» (tūya), «бесконечная» (īṟīl), растопляющая (urukum), возвышающая (ōṅkiya), неумирающая (māḷāta), великая (periya) (подробнее см. [22, p. 28]). Эта любовь-анбу уникальна по сравнению с другими видами любви (например, kātal или patti), поскольку она, во-первых, дается за заслуги в предыдущих рождениях, прославляя тех, кто ее испытывает. Во-вторых, она «гарантирует» адепту внимание и милость Шивы, поскольку она является наиболее чистой, горячей и самозабвенной. Таким образом, в отличие от бхакти (там. patti), эта любовь является взаимной, двусторонней и наиболее возвышенной. В тамильском понимании этого термина патти не подразумевает взаимность. То же относится и к камам (kāmam), которая также отнюдь не подразумевает взаимность, но всегда имеет значительную плотскую составляющую [22].
В то же время, например, согласно Тирумулару (еще одному из великих поэтов шайва-бхакти, чей «Тирумандирам» стал библией для практикующих йогу и изучение практик сиддхов), искомого результата — постоянного лицезрения Шивы, танцующего танец-тандава блаженства — можно достигать и другими способами, предполагающими суровую самодисциплину и изощренные психо- и телесные техники йогина, последовательно продвигающегося по пути cанмарги (т.е. пути знания) под руководством своего наставника-гуру. Для Тирумулара таким наставником выступает сам Шива (Tirumuṟai X.6.1-2) [20, p. 246-250]. Итоговая эмоция, достигаемая бхактом, идущим по этому пути — это ананда (āṉanta), или всеобъемлющее блаженство, когда он видит, как танцует Шива, и вместе с ним весь мир. Детальному описанию эмоционального состояния бхакта, лицезреющего этот священный танец, посвящена 8-я часть девятой тантры «Тирумандирам» (9.8. 2722‒2803) [20, p. 419-431].
Изощренное и очень подробное описание этапов достижения этого состояния, собственно, и составляющее содержание 9 частей-тантр «Тирумандирам», согласно Тирумулару, предполагает, что оно может быть достигнуто только после ряда изнурительных ментальных и психофизических практик адепта-йогина, как финальный результат его усилий. Зато качество, яркость и длительность итогового даршана, подробно описанные Тирумуларом, вполне искупают затраченные бхактом усилия.
Именно этот вид любви Ф. Харди именует «интеллектуальным бхакти», опирающимся на ментальную концентрацию, йогу и медитацию, противопоставляя его «эмоциональному бхакти», основой которого была страстная, всепоглощающая любовь адепта. Ее характерными чертами были смятение, томление, неудержимое влечение, характеризующееся очевидными симптомами экстаза — например, диких танцев, криков, неудержимого смеха и т.п. [11, p. 27].
Маниккавасахар в своем собрании поэм «Тирувасахам», грандиозном восхвалении Шивы (Tirumurai VIII) предлагает иной, чем у Тирумулара, путь — страстного, безоглядного и самозабвенного служения. 50-я часть — «Гирлянда блаженства» (āṉantamālai) выражает безудержное отчаяние отвергнутого бхакта и одновременно страстную мольбу (Tirumuṟai VIII.50.1‒7). Эта мольба о даровании ананда завершается в 51-й, последней части «Тирувасахам» восторженным катарсисом — милость дарована и чудо освобождения вот-вот состоится (51.1‒9) [11].
Основные эмоции поэта — это страх и восторг. Страх Маниккавасахар испытывает, поскольку все время боится, что Шива его может покинуть. Поэт описывает себя как «ничтожного пса», «ниже пса», «презренного», «недостойного», «мешка с нечистотами». Еще больший страх поэт испытывает при мысли о том, что он не достоин милости Шивы, поскольку нет никаких знаков, подтверждающих, что он избран. Поэт не находит в себе никаких признаков анбу — ни в своем сердце, ни в своем поведении. Он растерян, удручен и не знает, что ему делать (5.31). Вообще милость Шивы понимается поэтом не только как любовь бога к своему адепту, но и как дарование совершенно особенной способности любить, которой лишены простые смертные.
Эмоции, которые при такой любви испытывают бхакты, тоже понимаются Маниккавасахаром как недоступные простым смертным и являют собой род высшего утонченного наслаждения. Судя по описаниям, щедро рассыпанным в поэме, их можно представить как длительный, несомненно эротический в своей подоснове экстаз. В этом случае Шива описывается как «любящий своих любимых» (aṉparukku aṉpaṉ — 1.71) или даже как «любовник» (kātalaṉ — 2.113; 3.103), «завладевший» (āḷ) «разумом и телом» (aṉpu ceyyar) (17.5) «своих возлюбленных» (kātalar) (3.105; 19.2).
Анбу у Маниккавасахара, как и у авторов «Деварам» — тоже одно из наиболее частотных слов. Поэт «тает» или испытывает желание растаять от анбу (1.57; 3.150; 4.80-81;5.14, 29, 36, 65). Такая любовь бесконечна и безгранична — она не может закончиться или умереть (3.150; 4.64; 5.11). Иногда для обозначения своего чувства Маниккавасахар использует также patti (санскр. bhakti) или nēcam/nēyam (санскр. sneha). Однако эти термины используются для описания любви не в непосредственно чувственном, а в несколько абстрактном, почти философском смысле — путь бхакти (patti neṟi — 51.1) или тенета бхакти (patti vilai — 3.42) [13].
Как еще выражается анбу адептов? Кроме того, что они тают, они еще рабски служат (toḻumpu), при этом порабощение адепта Шивой мыслится как постоянное пребывание у его стоп (aṭi). Стопы Шивы — одно из наиболее частотных слов поэмы, несомненно, обозначающее полную, ничем не ограниченную власть бога над своим адептом-рабом (aṭiyāṉ). Другие термины, употребляемые по отношению к бхактам — toṇṭān, toḻumpān, имеющие то же значение «раб», «слуга» [22].
Само служение мыслится Маниккавасахаром как постоянное воздаяние царских почестей стопам Шивы, украшение их цветами, подношение к ним различных благовоний, золотой пудры и т.п., сопровождаемое хвалебными гимнами — своими или других бхактов (5.14; 9.3; 20.4) [13].
В то же время размышления о своем чувстве к Шиве, воспоминания о его знаках внимания, даже простая рецитация его имени — источник неиссякаемого экстатического восторга и наслаждения для Маниккавасахара. Первая часть поэмы, «Шива-пурана» — это неиссякаемый поток хвалебных эпитетов, самозабвенное восторженное бормотание поэтом цветистых здравиц (Tirumuṟai VIII.1.1‒95). Шестая часть, «Мольба покинутого» (nīttal viṇṇappam) — по мнению исследователей, наиболее эмоциональная часть поэмы (1.6). Все пятьдесят четверостиший этой поэмы-андади представляют собой крик измученной безответной любовью души поэта, сопровождаемый постоянным рефреном «О, не покидай меня!» [13].
При этом само чувство переживается поэтом как желание размягчиться, растаять, раствориться, причем это «таяние» (uruku) — неотъемлемый атрибут любви (kātal или aṉpu). Размягчиться, расплавиться, растаять должны мысли (uḷḷam), сердце (neñcu) и душа (maṉam) поэта (Tirumuṟai VIII.5.56), причем именно из-за любви (1.57; 3.150; 4.80-81; 5.14, 29, 36, 60; 22.2) [13].
Cпособность любить — это тоже дар Шивы, даваемый не каждому. Тирумулар прямо провозглашает, что Шива — это и есть любовь, это не две разных сущности, а одна (Tirumuṟai X.1.18.270) [20], однако ее виды и диапазон эмоций бхакта, испытывающего это чувство, крайне разнообразны.
Ваннанбу как высшая форма любви
Спектр эмоций, испытываемых адептом в рамках анбу, судя по ее описанию в «Перияпуранам» Секкижара, характеризуется крайним разнообразием. Одним из наиболее значимых видов анбу можно считать особое чувство, именуемое ваннанбу (vaṉṉaṉpu, от vaṉ, «неистовый, жестокий, чрезмерный» + aṉpu, «любовь»), когда эмоции, испытываемые бхактом, спонтанно изменялись в диапазоне от крайнего горя и отчаяния до бурной радости и восторга.
Когда бхакт испытывал эти эмоциональные состояния? Когда он не мог по каким-то причинам (внешним или внутренним) достичь стоп Шивы. Отсутствие ответной милости со стороны великого бога приводило к отчаянию. Отчаяние росло, разрасталось, переходило все границы и становилось безудержным, неконтролируемым. Неконтролируемое отчаяние приводило к многочисленным попыткам членовредительства и даже суицида.
Те, кто мешал испытать блаженство, вызывали у адепта ярость (ceṟṟam, cīṟṟam, kaṉaṉṟal), приводящую к агрессии, жестокости и экстраординарному насилию по отношению к этим людям, даже если они были близкими родственниками.
По подсчетам Ч. Вамадевы, посвятившей феномену ваннанбу свою диссертацию, у Сундарара мы можем усмотреть намек на ваннанбу только в двух случаях. В «Тируттондар тирувандади» Намби Андара Намби (2-й список бхактов) таковых упоминаний насчитывается 14, а в «Перияпуранам» Секкижара (3-й список бхактов) — уже 20 [22, p. 30‒31]. Однако, как известно, список бхактов, поскольку он был определен самим Шивой, не мог быть увеличен: их численность навсегда осталась равной 63 [1] [7]. Тем самым можно заключить, что при описании одной и той же группы преданных поклонников Шивы ценность агрессивных, чрезмерных выражений любви со временем увеличивается.
Агрессия как выражение ярости (один из значимых эмоциональных маркеров ваннанбу) могла быть направлена как на окружающих адепта людей, так и на себя самого.
Различные виды агрессивных поступков наянаров были впервые подробно исследованы Д. Хадсоном [12], а позже рассмотрены Ч. Вамадевой [22]. По мнению исследовательницы, несмотря на очевидную эксцентричность своих поступков и их сходство с поведением юродивых, или святых безумцев, наянары отнюдь не являлись в своем большинстве таковыми [22, c. 36].
Наиболее значимыми с этой точки зрения в истории тамильского бхакти, по-видимому, являются истории Каннаппана и Сандесурара. В текстах поэтов «Деварам» Каннаппан упоминается не менее 13 раз, из которых семь — в гимнах Аппара. Самбандар упоминает о нем трижды, так же, как и Сундарар. Маниккавасахар также несколько раз упоминает о Каннаппане и его удивительном жертвоприношении собственного глаза. В этой истории для последующего развития традиции, по-видимому, наиболее важна идея безжалостного принесения в жертву своих частей тела или даже себя целиком как гарантия получения милости.
История Сандесурара, пожалуй, еще более значима в творчестве вышеупомянутых поэтов как выражение идеи абсолютной недопустимости прерывания акта поклонения Шиве. Любой, будь это даже твой отец, должен быть сурово наказан без малейшего колебания или жалости.
Именно в этом контексте Маниккавасахар рассматривает знаменитую историю Сандесурара, отсекшего ноги своему отцу, помешавшему ему совершать подношения лингаму Шивы. Степень концентрации юного бхакта на лингаме Шивы была столь всеобъемлюща, что Шива явил ему себя. Таким образом, Сандесурар стал поклоняться стопам великого бога. Очевидно, что отсечение ног отца, проведенное мальчиком молниеносно, хладнокровно и нерассуждающе, это момент экзистенциального выбора. Отсечение ног отца — это отсечение фундаментальной привязанности к родителям, мешающей, по мнению Маниккавасахара, слукжению. Жертва, принесенная Сандесураром, столь велика, что даже боги стали служить (toḻu) ему (15.7) [13].
Более того, мы знаем из жизнеописания Сандесурара, что Шива также высоко оценил величину жертвы. Явив себя мальчику, он сказал: «В мою честь ты зарубил отца, давшего тебе жизнь. Теперь я буду твоим отцом» (Tirumuṟai XII. IV.26.1259) [14, p. 123].
Спонтанная, не рассуждающая безжалостность — важное чувство, которое возникало у бхактов как непосредственная реакция на испытываемый ими гнев при виде нарушения ритуала. Поэтому именно гнев являлся основной эмоцией, движущей поступками тех наянаров, кто был исполнен ваннанбу. Однако систематизированы все случаи ваннанбу были только Секкижаром с очевидной моральной целью — наглядно показать немедленное вознаграждение Шивой всех тех, кто, дав волю своему гневу, проявил безжалостность по отношению к нарушителям ритуала.
Если в период расцвета поэзии шайва-бхакти
|
Рус
© 1998 – 2024 Nota Bene. Publishing Technologies. NB-Media Ltd.
