Историко-типологический метод в изучении раннесоветской семьи

Мазур Людмила Николаевна доктор исторических наук профессор, кафедра документоведения, архивоведения и истории государственного управления, Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина 620000, Россия, Свердловская область, г. Екатеринбург, ул. Тургенева, 4, оф. 482 Mazur Liudmila Nikolaevna Doctor of History Professor, Document Studies, Archival Studies and State Administration History Department, Ural Federal University after the First Russian President B.N. Eltsin  of. 482, 4, ul. Turgeneva, g. Ekaterinburg, Sverdlovskaya oblast', Russia, 620000 lmaz@mail.ru Другие публикации этого автора

Бродская Лариса Игоревна старший преподаватель, кафедра Департамент математики, механики и компьютерных наук, Уральский федеральный университет имени первого президента России Б. Н. Ельцина 620000, Россия, Свердловская область, г. Екатеринбург, ул. Ленина, 51 Brodskaya Larisa Igorevna Senior lecturer, department of mathematics, mechanics and computer sciences, Ural Federal University after the First Russian President B.N. Eltsin 51, ul. Lenina, g. Ekaterinburg, Sverdlovskaya oblast', Russia, 620000 Larisa.Brodskaya@urfu.ru

Тема поддержана грантом РФФИ 15-06-05611 «Типология раннесоветской семьи по материалам Партийных переписей 1920-х гг.»

Историческая типология как метод

Актуальной теоретической проблемой любого исторического исследования выступает разработка типологии, которая реализует не только функции систематизации и обобщения исторического материала, но и аналитического осмысления сущностных характеристик исторических явлений и процессов. Типология, как аналитическая процедура, тесно связана с абстрагированием. Эта связь находит выражение в системе критериев и характеристике типов, которые неизбежно приобретают идеализированные, условные черты. Таким образом, типология представляет собой инструмент, с помощью которого строится теоретическая модель изучаемого объекта ^{[1, с. 405–418]}.

В научном исследовании типология используется в двух основных режимах: во-первых, для диагностики; и во-вторых, для теоретического обобщения массового эмпирического материала. Задача диагностики реализуется в том случае, когда возникает необходимость соотнесения изучаемого объекта с идеальными типами, уже разработанными и научно обоснованными. Так, например, исследуя семейную структуру раннесоветского общества, необходимо охарактеризовать реальные семейные коллективы в категориях типологии, уже апробированной в научной литературе.

Вторая задача предполагает разработку авторской схемы типологии с целью систематизации, обобщения и теоретического осмысления первичной информации об изучаемых объектах или явлениях. В основе авторской типологии лежит процедура деления совокупности объектов или явлений на качественно однородные группы (типы) с учетом присущих им значимых признаков ^{[2, c. 176]}.

Авторская типология разрабатывается в случаях, если имеющиеся в науке типологические схемы не «работают», т.е. не раскрывают историко-временную и локальную специфику объекта исследования, а также если возникает потребность взглянуть по-новому на анализируемое историческое явление, выделить в нем аспекты, ранее не изучавшиеся и не учтенные имеющимися типологиями.

Типология, помимо своей фундаментальной задачи, может иметь прикладное значение. Отражая разнообразие качественно разнородных явлений, она может быть использована для изучения выборочных совокупностей с целью экстраполяции результатов исследования на генеральную совокупность. Причем, даже если выборка носит целевой характер и нерепрезентативна по отношению к генеральной совокупности, типологический анализ позволяет констатировать наличие определенных типов и их ранжировать по частоте. Такая схема была реализована при исследовании раннесоветской семьи, которое опиралось на первичные материалы Всероссийской партий переписи 1922 года. Историко-типологический метод позволил вывить на выборочном массиве типы семей и с определенными корректировками распространить эту информацию на население Уральского региона.

***

Введение в научный оборот термина «типология» связывают с именем французского зоолога Анри Бленвиля ^[3], который, опираясь на сравнительно-анатомические принципы, выделил ряд классов и типов животных. Теоретико-методологическое осмысление типологии содержится в работах М. Вебера, Г. Беккера, В. Дильтея и др. По мнению М. Вебера, в основе понятия «тип» лежит представление об идеальном типе – мысленной конструкции, абстракции, в которой в генерализированном (понятийном) виде, отражено научное знание об изучаемом явлении ^{[4, с. 195, 605–606]}. Типологизация в этом случае опирается на дедуктивный метод, т.е. конструируется путем теоретического осмысления изучаемого явления. Такой подход возможен при условии хорошего знания объекта исследования, уровень которого соответствует его концептуальному восприятию. Недостатком теоретической типологии является высокий уровень абстрагирования, стремящийся к возможно более широкому охвату сущностей, что неизбежно связано с упрощением изучаемого явления и опасностью утраты качественно значимой вариативности.

Другие подходы к определению «типа» использовал Говард Пол Беккер, предложивший понятие «конструированный тип» применительно к изучению социальных объектов ^{[5, p. 47]}. Отличие идеального типа от конструированного состоит в методе моделирования. Конструируемая типология опирается на массовые эмпирические данные (индуктивный принцип), которые систематизируются и агрегируются, как правило, с использованием математических методов. Такая типология учитывает специфику изучаемой совокупности, но не выходит за ее пределы, т.е. не обладает свойством всеобщности.

Таким образом, типология проводится по выбранному и концептуально обоснованному критерию (критериям) или по эмпирически обнаруженному и теоретически интерпретированному основанию (основаниям), что позволяет подразделять их по способу построения, соответственно, на идеальную/теоретическую и конструируемую/эмпирическую.

Идеальная/теоретическая типология нацелена на создание идеальной модели объекта, обобщенное выражение признаков, фиксацию принципов таксономического описания множества изучаемых объектов (таких, например, как гомологическое сходство или принцип симметрии). Теоретическая типология опирается на понимание объекта как системы, что предполагает вычленение системообразующих связей и построение модели объекта. Такая типология служит одним из главных средств объяснения изучаемого объекта и создания его теории. Главная трудность описания идеального типа – не выделение типа (в этом случае его черты теоретически заданы), а в нахождении характерных свойств, в совокупности определяющих специфику данного объекта как такового (эмпирическое обоснование). В этом случае реализуется метод дедукции (восхождения от абстрактного к конкретному), связанный с конкретизацией представлений об идеальных объектах.

В основе эмпирической/конструируемой типологии лежит количественная обработка и обобщение первичных данных, фиксация на основе индукции устойчивых признаков сходства и различия, систематизация и интерпретация полученного результата. Использование метода в этом случае связано с ситуацией неопределенности, которая является следствием неполного знания об изучаемом объекте или процессе. Соответственно, при разработке конструируемой типологии острее стоит проблема выбора основания для типологии, так как сущностный анализ явлений еще не завершен. Поэтому для нее характерны такие черты, как гипотетичность и экспериментальный характер.

При проведении типологического анализа может быть использован смешанный подход (дедуктивно-индуктивный). На основе теоретического анализа задаются идеальные типы, а их количественные характеристики уточняются в ходе систематизации эмпирического материала. В результате теоретическая типология корректируется эмпирической. Это оптимальный вариант практической типологии, умножающий достоинства дедуктивного и индуктивного методов и смягчающий их недостатки – неполноту и упрощение. Смешанный подход может дать новый результат при углубленном изучении уже описанных явлений.

В качестве стандартной процедуры при реализации смешанного подхода выступает применение математических методов для разработки новой типологии или уточнения имеющейся. Это может быть кластерный анализ, метод группировки или корреляция, т.е. методы, позволяющие оценить силу связи между отдельными признаками или совокупностью признаков изучаемых объектов. Математический эксперимент позволяет по-новому взглянуть на изучаемые явления и процессы, провести их анализ по тем критериям и параметрам, которые стали результатом «независимой» оценки, освобожденной от давления стереотипов и авторитетов.

Смешанный подход был использован при изучении раннесоветской семьи, которая неоднократно становилась объектом исследования и рассматривалась в контексте двух основных концепций – эволюционной и феноменологической. В первом случае семейные структуры в советской России 1918–1930-х гг. анализировались в рамках изучения общей динамики народонаселения и эволюции семейных форм в контексте модернизации [см.: 6–9]. Во втором упор делался на исследовании реформы семьи в 1920-е гг. и тех объективных и субъективных последствий, которые принесли с собой секуляризация и демократизация брачно-семейных отношений, а также эксперименты в области создания новых форм «советской» семьи [см.: 10–16]. В результате и в том, и в другом случае складываются очень обобщенные или, напротив, идеализированные и порядком искаженные представления о семье, уточнить которые позволяет изучение массовых данных о ее составе.

Типологии семьи: вариативность подходов

Начнем с характеристики типологий семьи, используемых в исторических исследованиях. Следует подчеркнуть, что семья представляет собой сложный междисциплинарный объект, находящийся в центре внимания разных наук – демографии, социологии, психологии, права, истории, антропологии, этнографии и статистики. Каждая научная дисциплина формирует свои методологические подходы к изучению семьи, в том числе уточняет предметную область. В этой ситуации возникает проблема множественности определений самого понятия семьи, а также ее классификаций.

Так, например, в социологии семья рассматривается как «группа людей, связанных прямыми родственными отношениями, взрослые члены которой принимают на себя обязательства по уходу за детьми» ^{[17, гл.12]}. В теории семейного права семья – это круг лиц, соединенных личными неимущественными и имущественными правами и обязанностями, вытекающими из брака, родства, усыновления или иной формы принятия детей семьей [см.: 18]. В демографической науке семья характеризуется как объединение людей, основанное на браке или кровном родстве, связанных общим бытом и взаимной ответственностью [см.: 19]. Большинство используемых в науке определений ставит акцент на общности людей по признаку брака или родства, проживающих вместе и реализующих совместно определенные функции, в том числе связанные с воспитанием детей, взаимной поддержкой и организацией быта.

Не менее разнообразны подходы к определению типологии семьи. Мы остановимся подробнее на тех из них, которые оказались полезными в понимании особенностей раннесоветской семьи, поскольку она функционировала в специфических условиях демографического перехода и, одновременно, стала ареной борьбы за утверждение новых коммунистических форм быта, т.е. ее развитие было детерминировано как объективными (модернизационными), так и субъективными (идеологическими) факторами.

Имеющиеся типологии семьи можно условно подразделить на социологические и демографические. В первом случае на передний план выходят социальные параметры функционирования семьи – форма брака, внутрисемейные отношения и функции. Во втором – приоритет получают демографические процессы рождаемости и брачности, которые влияют на размер и демографическую структуру семьи.

Социологический подход реализуется в социально-культурной типологии, раскрываемой через идеальные типы «традиционной» и «современной» семьи. Эти понятия непосредственно связаны с концепцией модернизации и были конкретизированы в рамках теорий второго уровня –демографической революции и демографического перехода.

Концепция демографической революции была предложена А. Ландри в 1930-е гг., и ориентирована на объяснение тех изменений, которые происходили в обществе и его семейных институтах в условиях модернизации [см.: 20–22]. Позднее термин «демографическая революция» был заменен понятием «демографический переход», его использовал в 1945 г. Ф. Ноутстайн [см.: 23]. Развернутый обзор теории демографического перехода можно найти в трудах Дж. Шене ^[21]. В российской историографии данной проблемой занимались А. Г. Вишневский, С. Капица, Ж. Зайончковская и др. [см.: 22, 24–27].

Вопросы истории советской семьи, эволюции ее структуры, функций, внутрисемейных ролей стали активно изучаться в России в 1960–1990-е гг. [см.: 28–36]. Полученные результаты исследований послужили основой для уточнения понятий «традиционная» и «современная» семья, которые стали базовыми концептами для обозначения закономерностей развития российской семьи в XX веке ^{[8, 37–43]}. Отметим, что в зарубежной социологии деление на традиционную и современную семью (modern family) используется, но не как основное [см.: 44–47]. В историко-демографических исследованиях чаще применяется типология семей по критерию доминирования, главенства или лидерства ^[48].

В целом в научной литературе понятия «традиционная» и «современная семья» разработаны пока слабо и соотносятся, во-первых, с определенными этапами развития общества, каждому из которых соответствует свой тип семейно-брачных отношений, определяющий культурно-этические основы функционирования семьи; во-вторых, с вариантами брака, основанного на религиозных/светских принципах; в-третьих, с авторитарной/демократической моделью власти, которая определяет функционально-ролевую структуру семьи, освященную традицией и обычным правом или регламентируемую гражданским законодательством. Их сравнительная характеристика по базовым признакам представлена в статье Б. Н. Миронова и позволяет конкретизировать идеальный тип традиционной и современной семьи ^{[49, с. 1008–1009]}.

В демографическом плане традиционная семья отличается высоким уровнем рождаемости и детской смертности, многопоколенной структурой и внутрисемейным распределением обязанностей с учетом гендерного и возрастного факторов. Семейные отношения строятся на нормах, известных с «Домостроя», и в первую очередь их определяет подчиненность главе семьи всех остальных ее членов ^{[50, с. 48–49]}. В отличие от традиционной, современная семья (modern family) характеризуется не только демократической формой власти, т.е. отношениями членов семьи, основанными на равноправии и взаимном договоре (в ряде случаев юридически оформленном). Демократизация внутрисемейных отношений влияет на перераспределение функций и ролей между членами семьи. Кардинально меняется положение женщины, которая выступает не только в роли матери и жены – хозяйки дома, но получает экономическую независимость и право на самореализацию вне семьи. Правовые аспекты семейных отношений имеют приоритет перед религиозными нормами или традиционными представлениями. А сама семья из экономической ячейки общества преобразуется в «естественную малую группу», основная задача которой состоит в удовлетворении социально-психологических потребностей человека в любви, привязанности, заботе и уважении ^[51]. Этот психологический контекст семейных отношений выходит на первый план, ориентируя на восприятие семьи как очень сложного механизма включения, адаптации человека в общественные системы более высокого уровня и, одновременно, буфера между обществом и личностью. Так, например, английский социолог Э. Гидденс определяет семью как ячейку общества, состоящую из людей, поддерживающих друг друга одним или несколькими способами (социально, экономически или психологически), либо чьи члены отождествляются друг с другом как поддерживающая ячейка [цит. по: 52, с. 162].

На обыденном уровне психологический потрет современной семьи (ее идеального типа) характеризуется как союз единомышленников, основанный на любви и уважении. Этот образ был очень популярным в пропагандистском дискурсе большевиков в 1920-е гг., и ассоциировался непосредственно с построением нового коммунистического общества.

Помимо особых социально-правовых параметров, существует также отличие в демографических характеристиках традиционной и современной семьи. Так, в демографическом плане традиционная семья может быть представлена различными вариантами (полная/неполная, малая нуклеарная/расширенная), однако многочисленная и многопоколенная семья выступает в качестве идеальной модели, имеющей, помимо религиозной, еще и экономическую опору. В современной семейной структуре в качестве идеальной модели выступает малая нуклеарная семья с тенденцией к раздельному проживанию поколений и родственников, относящихся к боковым линиям родства.

Необходимо подчеркнуть еще один момент, отличающий семейную структуру традиционного и современного общества. Традиционная семья более однородна и тесно связана с сословной структурой. Она обычно подразделяется на крестьянскую, дворянскую, купеческую, мещанскую и проч., отличие между которыми большей степени количественное, а не качественное, т.е. определяется уровнем жизни, но не демографическим поведением. Качественные характеристики семьи (внутрисемейные отношения власти, функции и проч.) остаются сходными, независимо от сословной принадлежности. Напротив, современная семья порождает множество классов и подклассов, отличающихся не только структурой ядра, но и социальными аспектами – поведением, характером внутрисемейных отношений, т.е. тем, что определяет основы организации семейного коллектива и его деятельности.

Многообразие форм и видов современной семьи нашло отражение в научной литературе, где предлагается множество вариантов классификаций. Так, например, И. В. Гребенников выделяет три типа современной семьи с учетом распределения семейных ролей: централистический (или авторитарный, с оттенками патриархальности), когда во главе стоит один из супругов, нередко жена, которому принадлежит верховная власть в решении основных вопросов семейной жизни; автономный – муж и жена распределяют роли и не вмешиваются в сферу влияния другого; демократический – управление семьей лежит на плечах обоих супругов примерно в равной мере ^[53]. По критерию семейной власти современные семьи подразделяются на: патриархальные, где главой является отец/мужчина; матриархальные, где наивысшим авторитетом и влиянием пользуется мать/женщина; эгалитарные семьи, в которых нет четко выраженных семейных глав и где преобладает ситуативное распределение власти между отцом и матерью ^[38].

Помимо универсальных типологий предпринимаются попытки создания ее частных вариантов, т.е. типологических схем, отражающих локально-временное своеобразие. Так, например, при изучении позднесоветского общества Т. М. Трапезникова предлагает выделить патриархально-модернизированный, детоцентрический, супружеский, материнский и неполный типы семьи ^[54]. Среди них супружеский тип оценивается как наиболее гармоничный, основанный на взаимной поддержке и заинтересованности всех членов семьи в судьбе каждого, на развитии горизонтальных, а не вертикальных отношений, создании оптимальных условий для развития каждого члена семьи и гармонизации отношений.

Неразрешенная до сих пор проблема классификации современной семьи отражает прежде всего динамичный, незавершенный характер процессов ее трансформации, высокий уровень вариативности, обусловленный не только демографическими, но и социально-экономическими факторами, в том числе идеологическими.

Демографический подход к типологии семей нашел отражение в схемах, используемых преимущественно в историко-демографических исследованиях, где основной упор сделан на анализ внутрисемейных структур и демографических показателей брачности и рождаемости.

В этой связи большой интерес представляет типология семьи, основанная на выделении ее «западной» и «восточной» моделей ^[55]. Данная разработка принадлежит Дж. Хайналу ^{[56, pp. 101-143]}, который сравнил демографическую статистику разных европейских стран за период со второй половины XVIII до начала ХХ в. и выделил две большие группы стран, имеющих не только сходные демографические показатели, но и географическую привязку. Они располагались по разные стороны от линии Санкт-Петербург – Триест: к востоку господствовала ориентация на раннюю и всеобщую брачность и, в конечном счете, на неразделенную семью, что было обусловлено условиями хозяйствования и освящено традицией. В западной части Европы возраст вступления в первый брак был гораздо выше, не было установки на всеобщую брачность и преобладал разделенный тип семей. Дж. Хайнал отмечал, что восточноевропейская модель была свойственна также и другим регионам мира, в то время как западная модель была уникальным явлением и за пределами Европы наблюдается только в тех странах, которые были населены выходцами из нее – США, Канаде и Австралии.

Идеи Дж. Хайнала получили развитие в трудах Кембриджской группы по истории народонаселения и социальной структуры (Cambridge Group for the History of Population and Social Structure), руководителем которой был П. Леслетт (Peter Laslett). Им была предложена типология семей, ставшая эталонной для многих поколений историков-демографов. На основе изучения поименных списков хозяйств П. Леслетт выделил некоторые типичные семейные структуры, отражающие характер внутрисемейных связей, оперируя при этом понятием домохозяйства ^{[57, с. 132–138]}. Домохозяйство он определил, как группу индивидов, объединенных по следующим критериям: 1) они обычно спят под одной крышей; 2) их связывает совместная деятельность; 3) для них характерны родственные связи ^{[57, с. 132]}. К членам домохозяйства он отнес мужа, жену, детей, близких родственников по крови или через супружество, проживающих с ними, и, наконец, домашних слуг.

Всего П. Леслетт выделил шесть типов домохозяйств, в том числе одиноких; домохозяйства без семейной структуры (родственники, проживающие вместе, сожители, индивиды без явных связей); простые семейные хозяйства; расширенные семейные домохозяйства; сложные семейные домохозяйства; домохозяйства с неопределенной структурой (братства, корневые семьи – совместное проживание супружеской четы и их женатого сына, а также неженатых и незамужних братьев и сестер и т.д.).

По типологии П. Леслетта, простое домохозяйство – это то, что в современной демографии принято назвать нуклеарной или биологической семьей. Такая семья состоит из супружеской пары с детьми, или же вдовца/ вдовы с потомством. Это наиболее распространенный тип, в основе которого имеется одно семейное ядро, представленное, как правило, супружеской парой. Расширенное семейное домохозяйство включает супружескую семью вместе с родственниками по прямой линии, т.е. сестрами, братьями, бабушками, внуками и т.д. В том случае, если дополнительный член домохозяйства – представитель старшего поколения (например, дед), то семья обозначается «восходящей». Если речь идет о внуке, племяннике или племяннице, то семья квалифицируется как «нисходящая». Если констатируется наличие брата, сестры или кузины главы семьи, то расширение идет по боковой линии. В том случае, если в семье объединены несколько супружеских пар, домохозяйство квалифицируется как сложное. Его основной признак – наличие внутри домохозяйства еще одного ядра, которое не включает главу семьи. Эта так называемая вторичная ячейка может объединять родителей главы семьи (восходящее вторичное ядро), его женатых сыновей или замужних дочерей (нисходящее вторичное ядро) и т.д. Выделяются также несемейные группы – это могут быть члены институциональных общин или проживающие совместно пансионеры, временные жильцы, т. е. лица, не находящиеся в постоянной связи с домохозяйством.

Схема семей Леслетта представляет собой пример синтезирующей/эмпирической типологии, разработанной на массовом материале. Для выделения типов домохозяйств Леслетт использовал графический метод. Историко-сравнительный анализ семейной структуры различных стран позволил ему прийти к выводам, что нуклеарная семья с супружеским ядром везде преобладает, за исключением Японии; сложные хозяйства всегда, за исключением Японии, составляют меньшинство.

В целом, типология Леслетта ориентирована на изучение традиционной семьи–домохозяйства. Выделение домохозяйств с неопределенной структурой, а также вывод о влиянии индустриализации на усложнение структуры семей-хозяйств, свидетельствуют о процессах модернизации семьи, которые были диагностированы Леслеттом, но не классифицированы. Возможно, это произ