Неинституциональные факторы популярности партии “Шведские демократы” в 2006-2014 гг.

Деркач Михаил Александрович аспирант, Российский государственный гуманитарный университет 105122, Россия, г. Москва, ул. Никитинская, 27-3 Derkach Mikhail Aleksandrovich Post-graduate student, the department of World Culture and Democracy, Russian State University for the Humanities 105122, Russia, Moscow, Nikitinskaya Street 27-3, unit #51 suomimd@mail.ru Другие публикации этого автора

Основываясь на анализе современных научных разработок в области исследования неинституциональных факторов, оказывающих влияние на популярность (уровень электоральной поддержки) популистских партий в западноевропейских странах можно выдвинуть следующую гипотезу:

популярность популистской партии будет выше в тех районах страны;

‒ где доля иммигрантов в общем составе населения выше ^[7;16];

‒ где доля иммигрантов в общем составе населения растет быстрее ^[17;18];

‒ где доля иммигрантов-неевропейцев//иммигрантов из европейских государств выше ^[7;11;28];

‒ где доля иммигрантов-неевропейцев/иммигрантов из европейских государств растет быстрее ^[7;11];

‒ где средний уровень экономического благосостояния жителей ниже ^[6;20;22];

‒ где уровень безработицы больше ^[13;14;28];

‒ где уровень безработицы растет быстрее ^[5];

‒ где выше уровень преступности ^[6;7];

‒ где доля избирателей с низким уровнем образования выше ^{[3; 16]};

‒ где исторически уровень популярности популистских сил был выше ^[4;8].

Тестирование выдвинутой гипотезы будет реализовано с использованием множественного регрессионного анализа по методу наименьших квадратов (Ordinary Least Squares) и регрессионного моделирования ^[12;15] на примере Швеции в период 2006‒2014 гг., на который приходится три избирательных раунда ‒ выборы в Риксдаг 2006, 2010 и 2014 гг.

Для оценки значимости регрессионных коэффициентов и константы используется p-значение (p-value), то есть вероятность ошибки при отклонении нулевой гипотезы. Статистически значимым признается влияние тех независимых переменных, p-значение регрессионных коэффициентов которых меньше 0,05 (то есть вероятность принятия нулевой гипотезы о случайности коэффициентов составляет менее 5%). Важным показателем, описывающим качество построенных моделей, является также скорректированный (нормированный) коэффициент детерминации R-квадрат (R2adjusted), показывающий долю вариации зависимой переменной, объясняемую зависимыми переменными.

Применение данного метода позволит выявить на основе анализа статистических данных различные неинституциональные факторы, влиявшие на голосование за популистские партии Швеции в 2006–2014 гг. При этом в качестве зависимых переменных будет использован процент голосов, полученных популистскими партиями на парламентских выборах по муниципалитетам (коммунам) Швеции, а в качестве факторных – статистические данные, отражающие информацию о количестве иммигрантов, динамике его изменения, количестве граждан по уровню образования, об уровне безработицы и динамике его изменения, об уровне экономического благосостояния, а также уровне криминогенной обстановки в муниципалитетах Швеции.

Поскольку в рассматриваемый период единственной в Швеции популистской силой, игравшей значимую роль, была партия “Шведские демократы” (далее ‒ ШД), при проведении анализа зависимая переменная – популярность популистской партии в Швеции – будет операционализирована как процент голосов, полученных ШД на парламентских выборах в 2006, 2010 и 2014 гг. (см. Таблица 1) по муниципалитетам ^[10].

Учитывая, что по состоянию на 31 декабря 2014 г. Швеция была разделена на 290 коммун, количество наблюдений (N) будет соответствующим, за тем исключением, что в 2003 г. был создан новый муниципалитет Книвста (лён Уппсала).

Таблица 1 – Результаты партии «Шведские демократы» на выборах в Риксдаг в 2006‒2014 гг.

Неинституциональные факторы, которые, в соответствии с выдвинутой гипотезой, оказывали значимое влияние на уровень электоральной поддержки ШД, будут обозначены в исследовании в виде следующих факторных переменных:

o переменная “иммигранты” операционализирована как доля всех жителей, рожденных за рубежом, от общей численности населения муниципалитета ^[25];

o переменная “иммигранты из стран вне Северной Европы” операционализирована как доля жителей, рожденных во всех остальных странах мира, кроме Дании, Исландии, Норвегии, Швеции и Финляндии, от общей численности населения муниципалитета ^{[26; 27; 24]};

Выделение в данном контексте иммигрантов, рожденных в странах Северной Европы (Дании, Исландии, Норвегии, и Финляндии), в особую категорию обусловлено цивилизационной, исторической, культурной, языковой (финны в данном случае стоят особняком) и конфессиональной близостью их коренного населения к шведам. При этом данный показатель представляется нецелесообразным использовать в качестве регрессора при моделировании, поскольку нет оснований предполагать, что он может оказывать практическое влияние популярность ШД.

o переменная “иммигранты из ЕС (за исключением Северной Европы)” операционализирована как доля жителей, рожденных в странах Европейского союза (за исключением Дании, Финляндии и Швеции), от общей численности населения муниципалитета ^{[26; 27; 24]};

o переменная “иммигранты из других стран Европы” операционализирована как доля жителей, рожденных в других европейских государствах, за исключением стран ‒ членов ЕС, Исландии и Норвегии, от общей численности населения муниципалитета ^{[26; 27; 24]};

Выделение среди иммигрантов-европейцев двух категорий – иммигрантов из стран ЕС и иммигрантов из других стран ‒ представляется чрезвычайно важным. Можно предположить, что наличие зависимости между уровнем популярности популистской партии и количеством иммигрантов из стран ЕС может свидетельствовать о том, что избиратели, голосующие за популистов, обеспокоены не столько культурной, сколько экономической конкуренцией со стороны иммигрантов.

Кроме того, справедливо говорить о выделении в отдельную группу тех стран, которые в послевоенный период входили в так называемый социалистический лагерь, но после его распада и до настоящего времени не присоединились к ЕС. Мы полагаем, что обнаружение связи данного показателя с уровнем популистской партии будет свидетельствовать в пользу того, что избиратели, голосовавшие на выборах за ШД, обеспокоены не столько экономической, сколько культурной конкуренцией со стороны иммигрантов.

o переменная “иммигранты-неевропейцы” операционализирована как доля жителей, рожденных в неевропейских государствах, от общей численности населения муниципалитета ^{[26; 27; 24]};

o переменная “изменение количества иммигрантов” операционализирована как разница между долей всех жителей, рожденных за рубежом, от общей численности населения муниципалитета по состоянию на конец года, предшествующего выборам, и этим показателем по состоянию на конец года, предшествующего предыдущим выборам ^[25];

o переменная “изменение количества иммигрантов из стран вне Северной Европы” операционализирована как разница между долей жителей, рожденных во всех остальных странах мира, кроме Дании, Исландии, Норвегии, Швеции и Финляндии, от общей численности населения муниципалитета по состоянию на конец года, предшествующего выборам, и этим показателем по состоянию на конец года, предшествующего предыдущим выборам ^{[26; 27; 24]};

o переменная “изменение количества иммигрантов из ЕС (кроме Северной Европы)” операционализирована как разница между долей жителей, рожденных в странах Европейского союза (за исключением Дании, Финляндии и Швеции), от общей численности населения муниципалитета по состоянию на конец года, предшествующего выборам, и этим показателем по состоянию на конец года, предшествующего предыдущим выборам ^{[26; 27; 24]};

o переменная “изменение количества иммигрантов из других стран Европы” операционализирована как разница между долей жителей, рожденных в других европейских государствах, за исключением стран ЕС, Исландии и Норвегии, от общей численности населения муниципалитета по состоянию на конец года, предшествующего выборам, и этим показателем по состоянию на конец года, предшествующего предыдущим выборам ^{[26; 27; 24]};

o переменная “изменение количества иммигрантов-неевропейцев” операционализирована как разница между долей жителей, рожденных в неевропейских странах, от общей численности населения муниципалитета по состоянию на конец года, предшествующего выборам, и этим показателем по состоянию на конец года, предшествующего предыдущим выборам ^{[26; 27; 24]};

Таким образом, предполагается использовать в качестве регрессора изменение количества иммигрантов за один электоральный цикл длительностью четыре года. Вместе с тем подробная статистика по количеству иммигрантов в муниципалитетах Швеции по стране рождения недоступна за 2001 и 2013 гг., в связи с чем при анализе популярности ШД в 2006 г. соответствующие регрессоры использованы не будут, а при анализе выборов 2014 г. будут использованы данные по состоянию на конец 2014 г.

o переменная “уровень благосостояния” операционализирована как средний муниципальный подоходный налог на одного жителя муниципалитета старше 20 лет по состоянию на конец года, предшествующего анализируемым выборам ^[23];

o переменная “уровень безработицы” операционализирована как доля жителей муниципалитета в возрасте от 16 до 64 лет, подавших заявления на трудоустройство, по состоянию на конец года, предшествующего анализируемым выборам ^[2];

o переменная “изменение уровня безработицы” операционализирована как разница между долей жителей муниципалитета в возрасте от 16 до 64 лет, подавших заявления на трудоустройство, по состоянию на конец года, предшествующего анализируемым выборам, и этим показателем по состоянию на конец года, предшествующего предыдущим выборам ^[2];

o переменная “уровень преступности” операционализирована как количество официально зарегистрированных в муниципалитете в течение года, предшествующего анализируемым выборам, уголовных преступлений против личности (преступлений против жизни и здоровья, сексуальных преступлений) на 1 тысячу жителей ^[1];

Использование количества уголовных преступлений против личности как показателя, отражающего уровень преступности, представляется более предпочтительным в сравнении, например, с общим количеством преступлений, куда включены в том числе дорожно-транспортные происшествия, и общим количеством уголовных преступлений, учитывающим в том числе все преступления против собственности.

o переменная “низкий уровень образования” операционализирована как доля населения муниципалитета в возрасте от 16 до 74 лет, чей уровень образования соответствует 1 или 2 уровню по МСКО 1997 г. по состоянию на конец года, предшествующего анализируемым выборам ^[17];

o переменная “историческая предрасположенность” операционализирована как процент голосов, полученных ШД на парламентских выборах в 1998 г. по муниципалитетам ^[10].

Использование в качестве регрессора результатов выборов именно 1998 г. представляется наиболее предпочтительным, поскольку на этих выборах ШД фактически впервые в своей истории предприняли попытку вести активную избирательную кампанию во всех лёнах страны, хотя сама партия по-прежнему воспринималась избирателями в значительной степени как маргинальная политическая организация ^[20].

В каждом из трех анализируемых избирательных раундов множественный регрессионный анализ будет проводиться по единому принципу ‒ путем добавления в рассмотренные модели новых независимых переменных.

На первом этапе (Модели 1‒5) мы рассматриваем зависимость электоральной популярности ШД на парламентских выборах от факторов, связанных с иммиграцией. В Модели 1 анализируются влияние общего количества иммигрантов и изменение данного показателя за один электоральный цикл. В Модели 2 отдельно рассматривается влияние количества иммигрантов из стран вне Северной Европы и изменение данного показателя за один электоральный цикл. В Моделях 3-4 переменные, указанные в Модели 2, рассматриваются более дробно. Соответственно, в Модели 3 анализируется зависимость результатов ШД по муниципалитетам от количества иммигрантов из ЕС, других стран Европы, а также иммигрантов-неевропейцев, а в Модели 4 ‒ от изменений этих показателей за один электоральный цикл. В Модели 5 все переменные, проанализированные в двух предыдущих моделях, рассматриваются в совокупности. В то же время в связи с отсутствием необходимых данных Модели 4‒5 не рассматриваются при анализе выборов 2006 г.

На втором этапе (Модели 6‒9) рассматривается зависимость количества голосов, полученных ШД на парламентских выборах в 2006‒2014 гг., от социально-экономических факторов. Так, в Модели 6 мы анализируем влияние экономических факторов ‒ уровня благосостоянии, уровня безработицы и изменения уровня безработицы за один электоральный цикл, а в Модели 7 ‒ влияние уровня преступности. В Модели 8 отдельно исследуется связь между независимой переменной и количеством проживающих в муниципалитете жителей с низким уровнем образования. В Модели 9 мы анализируем зависимость электоральной популярности ШД от социально-экономических факторов в целом.

На третьем этапе (Модели 10‒12) мы рассматриваем влияние, которое оказывают на уровень поддержки ШД иммиграционные и социально-экономические факторы в совокупности. Различие между моделями состоит в том, что в каждой из них используются различные независимые переменные, отражающие показатели иммиграции. Так, в Модель 10 включены регрессоры, рассмотренные в Модели 1, в Модель 11 ‒ регрессоры, рассмотренные в Модели 2, и в Модель 12 ‒ регрессоры, рассмотренные в Модели 5.

Наконец, на четвертом, заключительном, этапе (Модели 13‒16) мы включаем в анализ фактор “исторической предрасположенности”. В Модели 13 данная переменная рассматривается безотносительно других регрессоров. Последние три модели включают все ранее рассмотренные иммиграционные и социально-экономические факторы, но при этом учитывают также фактор “исторической предрасположенности”.

Факторы электоральной популярности “Шведских демократов” в 2006 г.

Исследование факторов, оказывавших влияние на голосование за ШД на парламентских выборах 2006 г. (см. Таблица 2), позволяет сделать следующие заключения.

Как демонстрирует Модель 1, выдвинутое нами предположение о том, что динамика количества иммигрантов оказывает позитивное влияние на уровень поддержки популистской партии, подтвердилось. Вместе с тем нам не удалось обнаружить аналогичной зависимости между популярностью ШД и общим количеством иммигрантов. Анализ продемонстрировал, что влияние последнего показателя статистически незначимо.

Выделение в особую группу иммигрантов из стран, не относящихся к Северной Европе, и анализ их влияния на голосование за популистскую партию привели к иным результатам. Из Модели 2 видно, что количество иммигрантов из стран вне Северной Европы оказывало в 2006 г. позитивное влияние на популярность ШД, в то время как изменение количества иммигрантов за электоральный цикл (то есть за период с 2002 по 2006 г.) оказывало, напротив, негативное воздействие.

Таблица 2 – Голосование за “Шведских демократов” на выборах в Риксдаг 2006 г.

Примечание – Здесь и далее символами “звездочка” (*) обозначены уровни значимости регрессионных коэффициентов: *p<0,05; ** p<0,01; ***p<0,001.

Дифференциация иммигрантов на три группы ‒ из ЕС, других европейских государств и иммигрантов-неевропейцев ‒ позволяет отчасти детализировать ранее полученные результаты. Модель 3 свидетельствует о существовании прямой и сильной зависимости между результатом ШД на парламентских выборах 2006 г. и количеством иммигрантов из стран ‒ членов ЕС и других государств Европы, за исключением стран Северной Европы. При этом обращает на себя внимание наличие обратной и сильной зависимости между голосованием за популистскую партию и количеством иммигран