Влияние философии Гегеля на формирование и развитие учения о праве Иеринга (начало)

Влияние философии Гегеля на Иеринга признаётся многими исследователями ^{[4, 7, 13, 15-17, 21, 40]}. Иеринга нельзя назвать гегельянцем или адептом гегелевской философии, но многие идеи, логико-понятийные концепты и конструкты одного из главных представителей немецкой идеалистической философии были очень близки Иерингу и легли в основу его правовых воззрений. Среди идейных школ и течений первой половины XIX века влияние гегелевской философии на формирование и изложение учения о праве Р. Иеринга было решающим. Притом это влияние было отчасти таким, что с ним на одном уровне не может быть поставлено даже влияние исторической школы на правовые взгляды Иеринга, хотя она, безусловно, предопределила его приверженность идее истории в понимании возникновения, образования и развитии права, а также понимание структуры права через правовые понятия. Последовательный анализ сочинений Иеринга на протяжении всего пути его творческого становления и зрелого осмысления основных проблем философии, теории и истории права в сопоставлении с философией истории, «феноменологией духа» и философией права Гегеля убеждает в том, что основные сочинения Иеринга – «Дух римского права на различных ступенях его развития» (1852-1865), «Цель в праве» (1877-1883), «Воля к владению» (1889), а также все три венских доклада: «Является ли юриспруденция наукой?» (1868), «Борьба за право» (1872) и «О возникновении правового чувства» (1884) – были написаны под существенным влиянием философии Гегеля.

Философия Гегеля была теоретической основой для учения о праве Иеринга. В этом отношении известная схожесть проявляется в творчестве современника и ровесника Иеринга Маркса. В.С. Нерсесянц справедливо отмечал общеизвестность роли гегелевской философии в качестве одного из теоретических источников марксизма ^{[12, с. 5]}. Учитывая особенности связи и отличия очень схожих в обсуждаемой общественно-политической проблематике, но с разных антагонистических позиций, Маркса и Иеринга, а также непосредственное влияние гегелевской философии на формирование учения о праве Иеринга, можно сказать, перефразируя В.С. Нерсесянца, что гегелевская философия была теоретическим источником не только марксизма, но и учения о праве Иеринга. Сходство Маркса и Иеринга в отношении гегелевской философии состоит в стремлении обоих «материализовать» философию. Равно как Маркс ставил себе задачу поставить вещи, который Гегель, по его мнению, поставил «на голову», перевернуть «с головы на ноги», также и Иеринг, отражая веяния времени, стремился к тому, чтобы обосновать социальное развитие, право и нравственность в традициях материалистического эмпиризма, что привело его к формированию социологического подхода к праву. Маркс утверждал в этой связи, что бытие определяет сознание (идею), а не наоборот. Аналогичным образом Иеринг доказывал, что право и нравственность есть продукты исключительно коллективного исторического опыта. Иерингу, однако, был чужд радикализм, свойственный марксизму.

Сам Иеринг не был философом и не имел философского образования. Сам себя он определял скорее как теоретик и историк права. Уже в первом издании первого тома «Духа римского права», формулирую задачу углубления и расширения понимания истинной сущности и ценности римского права, он считал, что совершенствование и обогащение познания права вообще в рамках научного направления, терминологически обозначаемого им как «общее натуралистическое учение о праве», возможно двумя путями: во-первых, «философско-правовым путём», а во-вторых, на основе применения «сравнительно-эмпирических» методов ^{[30, с. 11]}. В первом направлении доминирующую роль играла именно философия Гегеля. В сочинениях Иеринга видно влияние и других философов, таких, как: И. Кант, Й. Бентам, Ш.-Л. Монтескье, А. Шопенгауэр, А. Тренделенбург. Относительно влияния на Иеринга философских школ и течений его времени совершенно справедливо заметил Н. М. Коркунов: «Все его произведения написаны под влиянием господствовавших в данное время метафизических систем» ^{[7, с. 482]}.

Оригинальность творческой манеры и характера правопознания и правопонимания у Иеринга проявлялась в синтетическом переплетении, зачастую крайне противоречивых, философских, исторических и правовых идей и конструктов. Один из видных представителей русской либеральной правовой мысли Е. Н. Трубецкой отмечал в этой связи, что «в учении Иеринга лежит непримиримая противоположность эмпиризма и идеализма» ^{[17, с. 503]}.

Общую траекторию развития учение о праве Р. Иеринга можно охарактеризовать как движение от исторической школы через посредничество философии Гегеля к формулированию собственного оригинального правопонимания, которое в поздний период проявляется как эмпирико-социологический социально-утилитаристский юридический позитивизм.

Сравнение Гегеля и Иеринга является важной и одновременно непростой задачей с теоретической и методологической точек зрения. С теоретической точки зрения оба мыслителя по-разному идентифицируют свои взгляды, гносеологические цели и задачи, и по-разному типологизируются в философии и правоведении. Гегель – философ, один из главных представителей немецкого идеализма. Известный немецкий правовед и философ права А. Кауфман справедливо заметил по поводу роли Гегеля в развитии немецкого идеализма: «В Гегеле немецкий идеализм – а с ним и идеалистическое естественное право – достиг своего кульминационного пункта» ^{[23, с. 64]}. Характеризуя состояние философской мысль периода формирования гегелевской философии, Г. Маркузе писал: «Немецкий идеализм спасал философию от натиска британского эмпиризма, и борьба между ними стала не просто столкновением различных философских школ, но борьбой за философию как таковую» ^{[9, с. 44]}. В учении Иеринга отразились оба направления – и философия немецкого идеализма, и учения британских эмпириков.

Иеринг – правовед, в творчестве и учении которого право рассматривается как главный движущий закон истории и фактор развития общества. Теоретические взгляды Иеринга – это ярчайшая в истории политической и правовой мысли апологетика права. В очень точном и ёмком описательном образе характеризовал учение о праве Иеринга С. А. Котляревский, который писал: «Мы знаем чрезвычайно сильные апологии права. Это – один из лейтмотивов творчества и пафоса Иеринга» ^{[8, с. 333]}.

Проблемы права и государства занимали заметное место в философском учении Гегеля. В.С. Нерсесянц отмечал: «Гегель вошёл в историю как классик не только философской, но и политико-правовой мысли» ^{[12, с. 5]}. В качестве объектов сравнения логично могли бы быть избраны философия права Гегеля и учение о праве Иеринга. Однако такой подход был бы с самого начала неверным, поскольку правовые взгляды Иеринга сформировались и развивались не под влиянием критического и некритического анализа непосредственно философии права Гегеля, а в целом всего философского учения Гегеля, особенно философии истории и феноменологии духа, а также логики, философии религии, и в том числе философии права. Анализ произведений Иеринга показывает, что он был хорошо знаком с гегелевской философией. Во всех основных своих сочинениях Иеринг ссылается на произведения Гегеля. При этом Иеринг не создал и даже не намеревался создать свою собственную философию права, хотя, по мнению Г. Радбруха, Иерингу оставалось сделать один шаг, чтобы стать философом права ^{[16, с. 35]}. В.А. Туманов справедливо указывал на неоднородность понятия «философия права» в философском учении Гегеля, которое охватывало и всю систему его социальной философии, а позже отражало попытку дать на философском уровне ответ на вопрос: «Что такое право?» ^{[18, с. 308]}. В. А. Туманов предложил в качестве общего знаменателя термин «теоретико-правовая часть учения» ^{[18, с. 308]}. С одной стороны, такой подход даёт возможность сопоставить выделенную им «теоретико-правовую часть учения» Гегеля с любым теоретико-правовым конструктом в учении другого мыслителя. Хотя при этом сам автор сравнивает «теоретико-правовую часть учения» Гегеля не с аналогичными формулами или компонентами других избранных им объектов сравнения, а с «буржуазной философией права» в целом. Иными словами, В. А. Туманов, первоначально отказавшись от использования понятия «философия права» в отношении правовых взглядов Гегеля, в дальнейшем ставил знак равенства между понятиями «теоретико-правовая часть учения» и «философия права». При этом В. А. Туманов сам использует аргументы из области политической философии Гегеля в целом: учение о государстве, апология монархических форм правления и т.п. ^{[18, с. 309]} С другой стороны, данный подход ведёт к некоторой «девальвации» философии права Гегеля в сравнении с другими «философиями права».

Методологически сравнение философского учения Гегеля и учения о праве Иеринга предполагает выделение отдельных сопоставимых логико-понятийных концептов, в которых прослеживаются моменты преемственности и новизны или, напротив, критического расхождения Иеринга с философией Гегеля. Сравнение теоретических взглядов обоих мыслителей как правовых учений должно исходить из того, что философия Гегеля, как философская система, и учение о праве Иеринга, как правовая теория, имеют разные теоретико-методологические основания.

Для сравнения философского учения Гегеля и правовой теории Иеринга используется следующая теоретико-методологическая схема. Во-первых, научная теория как таковая представляет собой форму организации научного знания, целостность построенных из исходных концептов конструктов, связанных определённой совокупностью сформулированных высказываний относительно них. Во-вторых, научную программу Иеринга отличало стремление разработать и сформулировать правовую теорию в противоположность философии права, как спекулятивной сфере знаний. В-третьих, Иеринг проектируемую и развиваемую им правовую теорию основывает не на сравнении и сопоставлении с другими правовыми теориями, а на использовании отдельных теоретических концептов из области философии права, посредством которых формируется теоретическая схема (каркас) его правового учения. Свой подход он называет «обогащением» юриспруденции философско-правовым путём. В-четвёртых, законченные конструкты правовой теории Иеринга позволяют выявить и видеть в них влияние как философии Гегеля (наиболее существенное), так и других философских и правоведческих школ и течений его времени.

Целью сравнения философии Гегеля и учения о праве Иеринга является не только установление самого факта влияния, который не раз отмечался различными исследователями, но и выявление и исследование конкретной преемственной связи учения о праве Иеринга с философским учением Гегеля, оригинальности интерпретации Иерингом тех или иных логико-понятийных компонентов философской системы Гегеля и своеобразия их конкретного приложения к обсуждению политико-правовой проблематики в учении Иеринга. Традиционно в философско-правовой и юридической литературе упоминают о влиянии Гегеля на правовые воззрения Иеринга, не исследуя, в чём именно состояло это влияние и каковы его конкретные причины и последствия. Так, ещё П. И. Новгородцев, обратившись к исследованию исторической школы юристов, отмечал «сродство гегельянских начал с воззрениями Иеринга» ^{[14, с. 114]}. Он отмечал, что Иеринг был схож с левыми гегельянцами в том, что из диалектического учения брал, «идею изменчивости всего существующего», но при этом подчёркивал, что не имеет возможности «определить, насколько влияние Гегелевых начал на Иеринга являлось прямым и непосредственным» ^{[14, с. 115]}. Проблема установления прямого и непосредственного влияния гегелевской философии на формирование и развитие правопонимания Иеринга, как в российской, так и зарубежной правовой литературе остается открытой. Хотя литература о Иеринга весьма обширна, однако исследования связи философии Гегеля и учения о праве Иеринга представлены очень фрагментарно.

Сравнение философского учения Гегеля и учения о праве Иеринга требует некоторых разъяснений относительно источников для сравнения. При проведении исследования использовались не только издания оригинальных трудов Гегеля и Иеринга в фондах крупнейших библиотек Германии (в Берлине, Гейдельберге, Гёттингене), но и имеющиеся переводы сочинений обоих мыслителей на русский язык. Все сочинения на языке оригинала сопоставляются и сравниваются с имеющимися переводами, так что в случае сопоставления оригинального и переводного вариантов того или иного сочинения учитывались нюансы перевода, а также возможность для читателя ознакомится более подробно с имеющимся переводами. Кроме того, например, для Иеринга характерной чертой было очень динамичное развитие его творчества и сочинений. Например, первый том первой части «Духа римского права» был существенно изменён ещё до того, как вышел в свет первый том третьей части этого же сочинения. В последующих изданиях Иеринг очень часто редактировал свои тексты, внося изменения и дополнения, так что дать действительно научно-обоснованную и основанную на точном источниковедческом анализе характеристику взглядов Иеринга, можно только если последовательно анализировать динамику его творческих корректур. С целью не перегружать указание многочисленных редакций отдельных сочинений в библиографии настоящей статьи указаны лишь первые или наиболее существенные редакции. Однако при проведении исследования анализировались все имеющиеся на сегодняшний день редакции сочинений Иеринга, включая и рукописные личные материалы, хранящиеся в фондах государственного архива Нижней Саксонии (ФРГ).

В связи отбором источников для сравнения обнаруживается другая проблема, не связанная непосредственно с вопросами точности переводов. Основные произведения Гегеля переведены на русский язык, и даже имеют несколько вариантов перевода. Хотя и здесь имеются некоторые проблемы, связанные с отсутствием переводов некоторых произведений, касающихся политико-правовой проблематики. В этом отношении по-прежнему не утратили актуальности слова В. С. Нерсесянца (1976), который замечал по этому поводу, что «некоторые политико-правовые произведения Гегеля, как ранние, так и более позднего периода, всё ещё, к сожалению, не переведены на русский язык, хотя их роль в уяснении генезиса и развития гегелевского учения весьма существенна» ^{[10, с. 38]}.

Среди имеющихся переводов сочинений Иеринга на русский язык, как правило, нет полностью переведённых сочинений, - это преимущественно лишь фрагменты. Из четырёх томов «Духа римского права», объединённых в три части общим объёмом 1349 страниц (в оригинале), на русский язык переведён лишь первый том и небольшой фрагмент из второго тома второй части. Остальные части никогда не переводились. Другое главное сочинение Иеринга - «Цель в праве», изданное автором в двух томах, также переведено на русский язык лишь фрагментарно - только первый том. Ещё одно крупное произведение позднего Иеринга - «Воля к владению», было переведено на русский язык цивилистом и процессуалистом Е. Васьковским в сокращённом изложении, в котором из 548 страниц оригинала осталось 49 страниц перевода ^[5]. Весьма специфичным является распространённое только в российском правоведении сочинение под названием «Юридическая техника», которое часто связывают с именем Иеринга. По содержанию – это действительно Иеринг и это всего лишь несколько параграфов из второго тома второй части «Духа римского права» (§§ 37-41), а соответствующий раздел в оригинале назывался «Юридическая техника древнего права». Сам Иеринг никогда не издавал такого отдельного сочинения и не планировал этого делать. Хотя в российской библиографии работ Иеринга очень часто транслируется мысль о том, что Иеринг автор сочинения «Юридическая техника». Есть конечно же и некоторые полные переводы, например, статья «Наша задача», которой открывается «Ежегодник догматики современного римского и немецкого права», учреждённый совместно Иерингом и Гербером, «Об основаниях защиты владения» и некоторые другие сочинения.

Самую полную версию в переводе представляет собой второй венский доклад «Борьба за право», который многократно переводился на русский язык. Но и его постигла непростая судьба. Изначально Иеринг сдал в печать рукопись, в которой определённый артикль с предлогом «за» был написан отдельно, что, с точки зрения немецкой филологии, означает, что автор имел ввиду борьбу за конкретное, определённое право, а не право вообще. Но из печати вышел вариант в редакции издателя, в которой артикль с предлогом были напечатаны вместе, что придавало названию другой смысл, а именно – борьба за право, т.е. без указания на какое-то конкретное, определённое право: право отдельного человека или право отдельной нации и т.п.

Кроме того, на сегодняшний день имеются также произведения Иеринга, которые доступны лишь в оригинале, а также произведения, которые совсем недавно были обнаружены, например, первый венский доклад под названием «Является ли юриспруденция наукой?» (1868), который первые был опубликован в 1998 г. стараниями немецкого правоведа, романиста О. Берендса. По содержанию доклад является антипозитивистской проповедью. В нём Иеринг выразил своё отношение к позитивизму и доктрине естественного права, а также предложил обоснование своего собственного правопонимания. Он является ценнейшим источником для документального установления характера и природы правопонимания Иеринга, развития его творчества.

Проблема отсутствия сочинений Иеринга в переводе как источников для изучения его творчества в российском правоведении аналогична ситуации, на которую жаловался Г. Харт в английском правоведении, когда он обратился к анализу правовых воззрений Иеринга. Так, своё эссе о «Небесах понятий Иеринга и современной аналитической юриспруденции» (1970) Харт начал словами о том, что он сожалеет, что «так мало крупных произведений Иеринга переведены на английский язык» и это, по его мнению, «интеллектуальная трагедия» ^{[25, с. 268]}.

Иеринг отразил в своём творчестве и мировоззрении тенденцию своего времени. После смерти Гегеля наступающая эпоха позитивизма способствовала тому, что материальная философия права вообще оказалась не удел. На её место заступила новая наука - «общее учение о праве», которая принципиально отвергала всякое содержательное философское обоснование права, объявляя его спекулятивным. Творчество Иеринга отразило в себе эту тенденцию, но его отношение к философии Гегеля не отличалось радикальным стремлением её опровергнуть, как, например, у Маркса. Напротив, в одном из своих основных сочинений – «Дух римского права на различных ступенях его развития», он признавал, что понимание права как идеи является важнейшей заслугой философии права и одновременно труднейшей задачей философского-правового характера. Таким образом, при сравнении и сопоставлении философского учения Гегеля и учения о праве Иеринга необходимо учитывать специфику социально-исторической обусловленности формирования правовых воззрений Иеринга и то обстоятельство, что в определённом смысле Иеринг «утилитарно» относится к философии права, - как он сам говорит, «обогащает» юриспруденцию философско-правовым путём.

Влияние философии Гегеля на теоретические взгляды Иеринга было шире, чем он сам полагал, в чём признавался даже сам Иеринг. В «Духе римского права» (третья часть первый том, 1865) Иеринг признавался в том, что влияние «Гегеля на новейшую позитивную юриспруденцию сознательно или бессознательно стало решающим» ^{[34, с. 318]}. Как справедливо отметил М. Хайдегер, «своеобразие философии Гегеля прежде всего в том, что за её пределами уже не существует более высокой точки самосознания духа», «поэтому в будущем невозможно утвердиться на чём-то таком, что … было бы выше его систематики» ^{[19, с. 16]}.

Исследуя проблему влияния, а точнее значения философии Гегеля для формирования и развития правовой теории Иеринга, можно выделить несколько ключевых концептов гегелевской философии, которые использовались Иерингом для построения его теоретико-правовых конструктов, обоснования учения о права как обобщённой и организованной формы теоретических знаний о праве в противоположность философии права.

1. Философия Гегеля давала возможность Иерингу сформулировать своё, противоположное воззрениям исторической школы, понимание развития. Гениальность гегелевской философии состояла в том, что он толковал закон развития как заложенный в самой идее и понимал его как происходящий из духа. Всё духовное осуществляется согласно определённому, постоянно прогрессирующему плану, по схеме – тезис, антитезис, синтез. Гегелевская диалектика развития была лейтмотивом научно-исследовательской программы Иеринга в первую очередь в его сочинении «Дух римского права на различных ступенях его развития», которое было издано в трёх частях, разделённых на четыре тома. Важным творческим достижением Иеринга в сфере правоведения было понимание развития не как органического процесса, с которым выступала историческая школа, и который характерен в гегелевской философии для развития идеи в логике (этот аспект он принципиально отвергает), а как прогрессирующего процесса развития в истории, сопряжённого с постоянной борьбой и человеческими интересами, страстями, характерами и т.п. Это философское обоснование развития в истории стало теоретическое основой «антитезиса» Иеринга в отношении принципа органического развития в традициях исторической школы.

2. Диалектика развития в мировой истории, согласно гегелевской философии, взятая сама по себе не давала Иерингу возможности ответить на вопрос о том, каково же содержание того плана исторического развития, с которым Иеринг выступил как противник исторической школы. Самым трудным для Иеринга была расшифровка «духа» или «разума» римского права, и выработка на этой основе собственного понимания «разума» права, смысла и назначения его в совместной жизни людей, в социальной действительности.

Философия Гегеля была построена на идее разума. Всё, что происходило и происходит в истории есть разумное, есть проявление разума. Но разум есть метафизическая, абсолютная идея – дух, который осуществляется в истории и возвращается к себе. Первоначально Иеринг, можно сказать, без какого бы то ни было критического рассмотрения идеи духа, использует её в названии сочинения «Дух римского права на различных ступенях его развития», а также в плане и содержании своего исследования. Сообразно с этим, Иеринг рассматривает развитие римского права от простых форм возникновения первых правовых представлений и институтов до формирования государства, системы права и их дальнейшего развития, от системы самоуправства до организованной защиты права в государстве. В чём принципиально расходится Иеринг с Гегелем, так это в том, что «двигателем развития» является не программа, заложенная в самой идее, а свободная творческая деятельность человека. Но здесь Иеринг не был крайним эмпириком. Пока он не выработал своего собственного объяснения содержания программы исторического развития, он обосновывал источник или движущий фактор свободной созидательно-творческой деятельности человека теологически. Так, в первом издании первого тома «Духа римского права» Иеринг писал: «Идеи, которые развиваются в истории, и в которых её единство находит разнородное проявление, снова соединяются в гармоничное целое, но не как сам по себе движущийся perpetuum mobile диалектики, а как свободное деяние Бога» ^{[30, с. 34]}. Во втором издании этого же тома он добавил: «…как свободное деяние Бога и человечества» ^{[31, с. 61]}. План истории представлял собой в интерпретации Иеринга проявление Бога в конкретных поступках людей. Иеринг долгое время пытался найти источник или своё оригинальное теоретическое основание-посылку для объяснения и интерпретации «разума» в историческом процессе генезиса, образования и развития права. В период с 1854 до 1877 г. во всех сочинениях Иеринга исходным концептом «разума» или «духа» возникновения и развития права является «идея права». Причём с самого навала Иеринг заявляет, что понимание права как идеи является достижением философии и, в частности, философии Гегеля. Рационалистический конструкт в общей картине теории Иеринга был долгое время самым слабым звеном. Не соглашаясь с Гегелем в части его односторонне идеалистического понимания развития, Иеринг долгое время был «зависим» и опирался на реципированный именно из гегелевской философии исходный концепт «идеи права».

Иеринг считал своим достижением, что право интерпретируется им как «живое право действительности» ^{[32, с. 21]}. Эмпирическое обоснование права в категориях «действительности», «осуществимости» привело его к оригинальному эмпирико-социологическому правопониманию. Однако, увлекшись эмпирическим обоснованием права, он и сам стал явно понимал крайности и недостатки чисто эмпирического учения о праве, о которых писал Кант ^{[6, с. 253]}. На протяжении долгого времени Иеринг опирался на заимствованное им из философии Гегеля понятие «идея права» ^{[27, с. 39]}. Он всячески пытался «втиснуть» идею права в относительные рамки его эмпирического (эмпирико-социологического) правопознания и правопонимания, доводя идею права до конфликта самой с собой. Кроме того, термин «идея права» явно указывал на философию Гегеля. Наконец, в Гёттингене он находит для своего учения новую теоретическую конструкцию – цель. Она, как раз, как полагает Иеринг, может быть относительной, в отличие от идеи права. В «Лекциях по философии права» Гегель утверждал, что «право не может пониматься иначе, как идея» ^{[27, с. 39]}. С той же торжественностью философа в качестве эпиграфа к сочинению «Цель в праве» Иеринг заявляет: «Цель является творцом всего права» ^[38]. Известный немецкий правовед О. Берендс назвал творческие поиски Иеринга, закончившиеся появлением новой теоретической формулы для рационалистического компонента его учения, «прорывом к цели» ^[22].

В первом томе сочинения «Цель в праве» Иеринг взял за основу категорию цели, посредством которой интерпретирует жизнь индивидов, обще