Правовая идеология и юридическая догматика

Михайлов Антон Михайлович кандидат юридических наук доцент, кафедра теории права и сравнительного правоведения Московский государственный институт международных отношений (МГИМО) 117279, Россия, Московская область, г. Москва, ул. Профсоюзная, 93, кв. 59 Mikhailov Anton Mikhailovich PhD in Law Associate Professor, Department of Theory of Law and Comparative Law, Moscow State Institute of International Relations of the Ministry of Foreign Affairs of Russia 117279, Russia, Moskovskaya oblast', g. Moscow, ul. Profsoyuznaya, 93, kv. 59 antonmikhailov@hotmail.com Другие публикации этого автора

Устойчивое воспроизводство и развитие национальной правовой системы невозможно без доктринально обоснованной и последовательно закрепленной в системе юридических норм и институтов правовой идеологии. Правовое регулирование как целенаправленное воздействие на общеправовой предмет при помощи специально-юридических средств не способно быть эффективным вне системы тех идей и ценностей, которые и задают цели такого воздействия, выражают социальную и специально-юридическую ценность права как уникальной системы социального регулирования. Более того, логическое и технико-юридическое содержание права, даже будучи доведенным до блеска классической пандектистики, не в состоянии стабилизировать национальную правовую систему и легитимировать центральную часть системы права в общественном правосознании – поскольку эти функции способна выполнять лишь правовая идеология.

Природа правовой идеологии носит функциональный характер; ее существо состоит не столько в содержательном своеобразии тех или иных правовых идей, сколько в уникальности выполняемых функций по отношению ко всем уровням правового сознания, системе позитивного права, юридическим практикам, образованию и всей правовой системе в целом. Само содержание той или иной правовой идеологии существует лишь постольку, поскольку способно оказывать идеологическое воздействие на различные уровни правового сознания. Иными словами, для действительности правовой идеологии недостаточно лишь официального установления и закрепления законодателем определенных идей в формальных источниках права. Необходимо, чтобы правовые идеи реально осуществляли свое воздействие на сознание и поведение субъектов правовой системы посредством установления и актуализации комплекса ценностей и целей, формирования установок и представлений в общественном и групповом правосознании, соответствующей ориентации правового поведения. Без осуществления своих базовых функций правовые идеи перестают являться частью правовой идеологии, представляя собой лишь декларации.

Правовая идеология может быть определена как целостный, обладающий внутренним единством, искусственно создаваемый на основе философских или религиозных учений механизм воздействия системы идей на общественное, групповое и индивидуальное правосознание с целью легитимации (делегитимации) позитивного права, юридической практики, обеспечения единства правовой системы и ее воспроизводства путем перевода правовых идей в нормативные установки сознания и формирования соответствующих моделей поведения.

Реализация потенциала правовой идеологии в стабильные периоды эволюции правовой системы осуществляется через весь комплекс принципов, юридических конструкций, норм права и правовых отношений. Иными словами, для устойчивого воспроизводства и развития правовой системы существенный «разрыв» между непозитивированными идеями, принципами и ценностями, претендующими на регулятивное значение в масштабах всего общества, и системой позитивного права контрпродуктивен и крайне опасен, является верным «симптомом» слабости и низкой эффективности действия правовых институтов, отсутствия должной поддержки со стороны общественного сознания. Для эффективной реализации тех или иных правовых идей они должны быть адекватно переведены в содержание принципов, норм и конструкций позитивного права, обеспечены соответствующими средствами механизма правового регулирования и воплощены в деятельности государственного механизма и базовых институтов гражданского общества. Фундаментальные правовые идеи и ценности должны пронизывать собой все отрасли и институты права, практику правоприменительной и правореализационной деятельности. Этим обусловливается роль правовой идеологии в процессе правового регулирования как необходимого условия, отвечающего за формирование благоприятного для действия механизма правового воздействия и регулирования «климата» ^[1]. «Наибольшее значение в механизме правового воздействия, – указывал С.С. Алексеев, – имеет «активная часть» правосознания, которая охватывает главным образом идеологический элемент – правовые представления» ^[2].

Такая роль правовой идеологии и в целом правового сознания в процессе правового регулирования обусловлена тем, что «формирование образа права предшествует любым иным действиям над ним (применению, критике, изменению, анализу и т.п.)» ^[3], поскольку именно идеальный план внешней деятельности задает целеполагание, расчленяет деятельность на соответствующие этапы, подбирает соответствующие ей средства и предваряет практический результат ^[4]. За создание же соответствующего образа права в индивидуальном, групповом и общественном сознании ответственна, прежде всего, правовая идеология. Акцентируя первостепенную роль сознания в действии права, А.В. Поляков справедливо указывает: «Право не существует вне человеческого сознания, право становится правом, лишь «преломляясь» сквозь сознание социального субъекта… Человеческое сознание всегда опосредует правовую реальность. Только через свое когнитивное осмысление и ценностную интерпретацию правовые тексты получают правовую легитимацию и трансформируются в нормативные установления, способные воздействовать на волю и, соответственно, на поведение субъектов, определяя его как правовое» ^[5]. Именно поэтому действие правовых норм и институтов всегда имеет под собой определенные идейные основания, формирование и реализация которых обеспечивается правовой идеологией. Это, в свою очередь, подтверждает тезис о том, что правовая идеология является необходимым компонентом правовой системы общества и процесса правового регулирования.

Вместе с тем правовая идеология может существовать и за пределами системы позитивного права и правового регулирования, исключительно на уровне общественного и группового, в том числе, доктринального и профессионального, правосознания. Не случайно С.С. Алексеев указывал на то, что идеологический момент профессионального и научного правосознания, правовые представления о правовом идеале, желаемом праве сами обладают известной регулирующей силой, что в силу своей конкретности, определенности они способны оказывать существенное влияние на поведение людей ^[6]. Это, в частности, указывает на принципиальную способность правовой идеологии функционировать без посредства правовых норм и правореализационной практики. Такое правовое состояние не является типичным для правовой системы, оно может иметь место в переходные периоды ее развития, в ситуации, предшествующей правовой революции или масштабной реформе системы права. Как правило, оно носит временный характер и разрешается либо путем коренной трансформации системы позитивного права, либо через формирование дополнительных подсистем, отвечающих за корректировку действующего права и практики его реализации.

Тем не менее, правовая идеология никогда не может быть исчерпана идеологическим содержанием системы позитивного права и в целом механизма правового регулирования. Природа правовых идей такова, что ни одна из них не может быть полностью переведена в содержание правовых норм и институтов. В силу принципиального различия между природой идей и правил отсутствует логически выверенный алгоритм «зеркального воплощения» правовых идей в правовые нормы и институты. Ф.В. Тарановский обоснованно утверждал, что логически мыслимы различные возможности конкретизации одного и того же принципа в общежитии ^[7]. Схожим образом И.Л. Честнов указывает, что «радикальная, т.е. полная, абсолютная «переводимость» или интерпретативность невозможна в силу контекстуальности понимания принципов права и их конкретизации в формах права, правосознании» ^[8]. К примеру, центральная для юриспруденции идея (принцип) справедливости выступала легитимирующей основой подчас совершенно противоположных юридических норм об изначальном неравенстве людей в античности и средневековье и о природном равенстве людей в эпоху европейского Просвещения XVIII столетия и в современную эпоху ^[9]. А.К. Соболева констатирует: «Обращение к доктринам и концепциям позволяет при одном и том же ходе рассуждений прийти к абсолютно противоположным выводам. Любая концепция или доктрина, даже в том случае, когда она отличается некоторым единством понимания (что бывает достаточно редко), всегда имеет множество оттенков, нюансов и граней, и может истолковываться различно в зависимости от того, какой гранью ее повернуть» ^[10]. В современной гуманитаристике сравнительно широко известно и о принципиальном различии в понимании идей равенства и свободы христианской, либеральной, марксистской, анархистской и экзистенциалистской традициями: одно и то же «положение дел» может быть определено как свобода или равенство одной системой представлений, и одновременно оцениваться как агрессивное насилие и неравенство другой.

Любая значимая для нормативного социального регулирования идея (справедливость, свобода, общее благо, равенство, порядок и т.п.), встроенная в систему теологической, социалистической, националистической, консервативной, либеральной или анархистской идеологии, приведет к принципиально различным по нормативному содержанию системам права ^[11]. Не случайно П. Золтан указывал: «Возможность наполнить идею справедливости самым различным содержанием – вот основная причина, в силу которой под знаменем естественного права могли выступать самые противоположные общественные направления, как прогрессивные, так и реакционные» ^[12]. Именно поэтому необходимо различать, с одной стороны, идеологию права, воплощенную в системе институтов позитивного права, юридических практиках, и непозитивированную правовую идеологию, какая в период устойчивого развития правовой системы соответствует принципам идеологии права, но вместе с тем способна войти в противоречие с ними при определенных социокультурных обстоятельствах.

Поскольку правовая идеология является разновидностью идеологии как особой формы духовной культуры, постольку ее содержание подчиняется единым закономерностям функционирования идеологии, специфики ее воздействия на общественное сознание и социальное поведение. Принципиальные черты, определяющие действие правовой идеологии, едины для любых типов идеологии, но в то же время специфическая природа права как регулятора общественных отношений не может не выражаться в особых признаках правовой идеологии, отличающих ее от религии, нравственности, политической идеологии. Специфику правовой идеологии возможно определить через предмет (что мысленно воспроизводится правовой идеологией) и метод (специфический способ мысленного воспроизведения предмета). Во-первых, правовая идеология непосредственно связана с правовой действительностью как особым аспектом социальной действительности, состоящим из нормативного, деятельностного и ментального «измерений» правовой системы. Во-вторых, правовая идеология мысленно воспроизводит правовую действительность в форме ценностно-целевых структур – идей, принципов, представлений, программ, которые неразрывно связаны с категориями справедливости, меры (нормы), свободы, равенства, порядка, закона.

При этом важно отметить, что отношение правовой идеологии и правовой действительности не может быть определено в категориях первичности и производности, причины и следствия, поскольку они взаимно обусловливают, воспроизводят и производят друг друга. Неправильно, следуя традиции вульгарного материализма, рассматривать правовую действительность как объект, существующий независимо от сознания людей, а правовую идеологию – как субъективный образ «объективной» правовой реальности, результат линейного «отражения» некоторой объективно существующей феноменальности. Само представление позитивного права как объективно существующего явления социальной жизни в традиции юридического и социологического позитивизма или восприятие естественного права как объективной данности, выражающей природу вещей или разумную природу человека, в традиции юснатурализма, – есть воззрения идеологические, выражающие определенные ценности и стремящиеся соответствующим образом нормировать общественное и профессиональное правосознание. Правовая действительность не обладает эмпирическим характером, доступным непосредственному восприятию органами чувств, наподобие объектов, изучаемых естественными науками, ей не соответствует строго определенный комплекс материальных референтов. Правовая действительность носит, прежде всего, когнитивный характер, она создается, воспроизводится и развивается лишь благодаря сознанию и мышлению людей. Именно поэтому правовые идеи, правовая идеология в целом способны производить новую правовую действительность, они обладают потенциалом создания новых правовых идей, понятий, терминов, концепций, новых правовых связей – норм и отношений, правовых институтов, источников права, правовых традиций.

В основании правовой идеологии лежат философские или религиозные учения, носящие закрытый характер – претендующие на истинное описание и оценку любых явлений действительности – природы, общества, мышления – мира в целом ^[13]. Ни одна правовая идеология не признает плюрализма описаний правовой реальности, предполагает наличие единственного истинного ее описания и стремится обеспечить свое господство в сознании адресата. Связь правовой идеологии с формами философского освоения действительности и религиозного сознания состоит в том, что все эти формы организации сознания формируют первичные онтологии – комплексы экзистенциальных, претендующих на очевидность, идей и принципов об устройстве мира, месте человека в нем, смысле существования человека. Первичные онтологии не предполагают проверки своих принципов и положений на соответствие некоторой объективной реальности, а сами задают ее устройство. Объектом воздействия первичных онтологий выступает не групповое или индивидуальное, а общественное сознание в целом, поскольку они притязают на формирование фундамента общественных представлений о мире. Эти комплексы идей и принципов нормативны по своему характеру, направлены на типовую, унифицирующую организацию сознания и через определение принципов мировосприятия, «ценностного строя» сознания – на регулирование поведения больших социальных групп. Причем если правовое регулирование основывается на нормах позитивного права, действующих в рамках социальных институтов; традиционное регулирование через обычаи основывается на подражании типовым образцам социального поведения, то специфика воздействия идеологических структур состоит в том, чтоопределяющее значение в качестве регулятивных средств имеют не нормы или поведенческие образцы, а идеи. Помимо этого, как философское освоение правовой действительности, так и структуры правовой идеологии носят всеобщий ипредельно абстрактный характер, охватывают собой все значимые для человека явления. Как справедливо указал Г.В. Мальцев, «появление правовой идеологии само по себе есть свидетельство высокой способности людей мыслить юридическими абстракциями» ^[14].

И философское, и идеологическое освоение правовой действительности исходит из определенной аксиологической позиции, восприятия определенных ценностей как основополагающих; ни философия права, ни правовая идеология не могут строиться на ценностно нейтральной основе – поскольку предполагают формирование мировоззрения, ориентации субъекта в социокультурной реальности и целесообразной деятельности в ней. Однако, в отличие от философского познания правовой действительности, идеологическое ее освоение не предполагает рефлексивной позиции субъекта, не ставит цель беспристрастно исследовать объект, разработать категории и понятия, не стремится произвести новое, истинное, обоснованное и проверяемое знание о праве. Если философское познание может носить исключительно теоретический характер, то идеологическое освоение правовой действительности всегда исходит из стремления результативного воздействия на сознание и деятельность людей с целью оправдания или разрушения определенных социальных институтов. Фундаментальный для философского сознания вопрос истины в идеологических структурах заменяется на вопрос о власти над умами и действиями людей ^[15].

Поскольку юриспруденция является частью практического знания, претендующего на определение оснований общественного устройства, по меньшей мере, в западной цивилизации, постольку идеологические структуры и тип воздействия имеют самое непосредственное отношение к сфере права. Во-первых, результативное правовое регулирование невозможно без системного осмысления общественных отношений и институтов с позиции ценностно-целевых структур, не в последнюю очередь задаваемых философскими «картинами мира» и идеологическими системами. Идеологически нейтрального правового регулирования существовать не может: цели нормативного упорядочения общественных связей обусловливаются господствующими или превалирующими в обществе ценностными системами. Именно они выступают предельными нормативными основаниями общественных отношений. «Зафиксированные как юридические декларации и правовые принципы данного общества, социальные ценности способны являться основанием конкретных юридических решений и обеспечиваться всей системой юридических средств и государственного принуждения» ^[16]. Во-вторых, государство и право как социальные институты неизбежно помещены в социокультурный контекст, связаны с исторически сложившимися в обществе ценностными доминантами как неотъемлемой частью культуры, а предметная связь юриспруденции с действующим государством и правом означает ее неизбежную идеологизированность ^[17]. Как справедливо указывает А.Ф. Черданцев: «Коль скоро государство и право в своем функционировании ориентированы идеологически на определенную систему ценностей и принципов, то мимо этого не может пройти и юридическая наука и, прежде всего теория государства и права» ^[18]. Поэтому идеологические основания имеет не только практическая юриспруденция, но и доктринальное, и общетеоретическое правоведение.

Основой правовой идеологии выступают правовые идеи, которые воспринимаются профессиональным юридическим сознанием в качестве первичных и всеобщих начал, способных интегрировать систему позитивного права и юридические практики. Всеобщность правовых идей выражается в максимальной степени их абстрактности, в способности охватывать собой различные нормативные массивы и в случае необходимости продуцировать совершенно различные нормативные образования и нормоотношения в социальной действительности. В аксиологической плоскости всеобщность правовой идеи представляется создателями правовой идеологии как ее способность выражать всеобщий, а не групповой (классовый) интерес, что является необходимым условием осуществления программной функции любой правовой идеологии.

Любая правовая идеология разрабатывается как целостная система идей, ценностей, принципов, «проектов», «программ». Эмерджентность любой идеологической системы выражается в том, что ни одна правовая идея, входящая в ее состав, не в состоянии отдельно от внутрисистемных связей вызывать те социальные последствия, какие может порождать целостная правовая идеология. Внутреннее единство правовой идеологии обеспечивается целями, которые требуется достигнуть, и объектом – исторической и социокультурной спецификой сознания адресатов, на которое осуществляется воздействие ^[19]. Создание правовой идеологии предполагает конструирование из правовых идей целостной, согласованной системы за счет проработки внутренних связей между ними на основе правового идеала и его отношения к существующей правовой системе. Внутренние связи, обеспечивающие единство структуры правовой идеологии, должны быть обоснованы с позиции превалирующих ценностей в общественном, групповой и индивидуальном правосознании адресатов; причем способы обоснования единства правовой идеологии, как правило, не носят рационального характера, не опираются на логические системы и понятия. Благодаря системному характеру идеологических форм права любая правовая идеология представляется ее создателями и реципиентами в качестве относительно автономного образования, способного самостоятельно производить определенные юридические последствия, регулировать социальную действительность.

Правовая идеология, будучи искусственным, созданным деятельностью людей, образованием, ответственна заоестествление фундамента мировоззрения юристов – она представляет в качестве самоочевидных оснований определенные идеи, принципы, положения, которые не могут быть доказаны рационально, но должны быть приняты сознанием в качестве начальных точек рассуждения. Задача правовой идеологии – представить определенные идеи в такой форме, которая будет усвоена и станет императивом мышления юристов, своеобразным «клише» их профессионального сознания; она призвана сформировать безусловное убеждение в определенном устройстве мира, которое считается объективным, очевидным, не требующим доказательств, обоснования. Иными словами, правовая идеология призвана формировать юридическую «аксиоматику», фундаментальный уровень мировоззрения юристов, без существования которого логическая и иная формальная аргументация в мышлении юристов лишается своего базиса и порой не способна легитимировать позицию по тому или иному юридическому вопросу. Так, для правовой идеологии, лежащей в основании университетской традиции права в романо-германском семействе, юридические универсалии, выведенные путем экзегезы и формально-логических операций из текста Corpus Iuris Civilis, составляли фундамент не только правовой действительности, но и реальности вообще – для многих поколений глоссаторов книжное право являлось ratio scripta и стояло безусловно выше различных видов социальных практик. Текст права представлял собой для средневековых докторов права высшую реальность, воспринимался как лишенный противоречий, целостный, полный по содержанию, безусловно рациональный, а мир для них был устроен точно так же, как устроен текст права; принципы авторитетных источников являлись для них законами устройства мира. Сходным образом, правовая идеология классического юснатурализма ставила в центр мироустройства индивида как социального атома, правильное взаимодействие которого с себе подобными полностью обусловлено его естественными инвариантными свойствами, доступными для рационального познания. Представление о свойствах природы человека как врожденных, универсальных, неизменных стандартах правильного социального устройства считалось очевидным и стало фундаментом методологии школы естественного права.

Правовая идеология закладывает идейные основания не только профессионального сознания юристов, но иформирует устойчивые, типизированные представления различных социальных групп о действующем и должном праве. Иными словами, объектом воздействия правовой идеологии выступает как профессиональное, так и общественное сознание. Именно правовая идеология является той формой, через которую общество способно воспринимать и оценивать доктринальные и догматические построения юридического сообщества: трансляция специально-юридического знания в общественную систему возможна либо через философию права, либо через правовую идеологию, которая редуцирует специально-юридическое знание до тех форм, которые могут усваиваться общественным сознанием, непосредственно обусловливать восприятие правовой действительности и соответствующие поведенческие установки. «Вне определенного идеологического подхода, – писал С.С. Алексеев, – мировоззренческие взгляды не могут получить достаточного общественного признания, и тем более должной практической реализации… Это и объясняет то обстоятельство, что философия, иные отрасли знаний в определенных своих сторонах и проявлениях выступают также и в качестве идеологии» ^[20].

Поэтому в правовой идеологии необходимо различать «внутренний» и «внешний» аспекты. «Внутренний» аспект правовой идеологии за счет создания профессионального мировоззрения юристов позволяет интегрировать различные элементы правовой системы в ценностно-целевое единство, выступает «механизмом сборки» правовой системы; «внешний» аспект правовой идеологии позволяет транслировать специально-юридическое знание в социальную метасистему, что является необходимым условием социальной легитимности правовой системы, эффективности правового регулирования [18:24].

На наш взгляд, в структуре правовой идеологии можно выделить, по меньшей мере, четыре уровня. Во-первых, этофундаментальный уровень безусловных правовых ценностей, определяемый господствующими философскими учениями. Данный уровень выступает основанием всего содержания правовой идеологии, его принципы считаются общепринятыми и очевидными, выступают в качестве «аксиом» не только для профессионального сознания юристов, но и для большинства социальных групп. На этом уровне можно говорить о согласованной положительной оценке его принципов, восприятия их легитимными с позиции общественной нравственности, основанных в культуре религиозных представлений. Во-вторых, в организации содержания правовой идеологии можно выделить концептуально-программный уровень, на котором создаются «проекты» должного устройства правовой системы в целом, даются оценки ее современному состоянию и разрабатываются «программы» такого развития правовой системы, при котором она в максимальной степени приблизится к правовому идеалу. Разработка содержания данного уровня правовой идеологии может вестись не только профессиональными юристами, но и другими представителями интеллектуальной элиты – философами, политологами, историками, социологами. На этом уровне правовая система рассматривается как неотъемлемая часть устройства всего общества, и поэтому идеи, ценности, принципы и концепции, составляющие содержание такого уровня, не являются исключительно юридическими. В-третьих, в содержании правовой идеологии следует выделить профессионально-юридический уровень, представленный идеями, ценностями, принципами и концепциями, формируемыми в результате деятельности корпорации юристов. Он охватывает собой формы идейно-ценностного осмысления институтов позитивного права в их синхронном и диахронном «аспектах», различных видов юридической практики, юридического образования, а также содержания доктринального и профессионального сознания юристов. Содержание правовой идеологии на профессионально-юридическом уровне состоит из академического и практического «блоков», которые могут существенно отличаться друг от друга в идейных установках и оценках тех или иных фрагментов правовой действительности. В-четвертых, в организации содержания правовой идеологии необходимо выделять и обыденный уровень, который представлен убеждениями, установками, оценками правовой системы с позиции массового сознания, определяемый особенностями исторического развития народа, его культурой, национальными особенностями, спецификой современной политико-правовой ситуации и другими факторами. Обыденный уровень правовой идеологии не обладает монолитностью, внутренним единством, включает в себя как ситуативные «элементы», носящие условный и кратковременный характер, так и более устойчивые «пласты», приближающиеся по степени консервативности к идейно-ценностному срезу национального менталитета ^[21].

Эволюция правовой идеологии в развитых правовых системах неразрывно связана с разработкой юридической догматики как комплекса устойчивых структур, через который в профессиональном правосознании представлено позитивное право, и специально-юридических инструментов интерпретации, систематизации, развития правовых норм и институтов, позволяющих правовой системе воспроизводиться, развиваться и формировать общность, устойчивость и единообразие юридических институтов, практик и правосознания.

В основании юридической догматики лежит механизм догматизации, без исследования которого невозможно правильно понимать природу догмы права. Догматизация как в правоведении, так и в любой другой профессиональной сфере, – есть способ присвоения сознанием базовых оснований, привязки к определенной сфере и трансляции знания без критического осмысления, проблематизации его оснований. Догматическое знание не объясняет что-либо, а закладывает фундамент профессиональной картины мира, выступая истинной, самоочевидной и неизменной его основой. Догматизация представляет собой перевод некоторого содержания в канон профессионального мышления. Основания догматизируемого содержания сознание не способно обосновать, но при этом такое содержание воспринимается как предельно авторитетное, полное и точное. Юрист, изучающий право догматически, по справедливому утверждению Р. Лукича, «исходит из той предпосылки, что данное право обязательно, что не следует рассматривать его в категориях добра и зла, размышлять о том, надо ли его применять таким, каким оно есть, или отказаться от его применения и изменить его. Таким образом, применяющий данный метод подходит к праву как к догме, как к чему-то высшему, неприкосновенному, неизменному, абсолютно обязательному» ^[22]. Сходным образом, В.Д. Зорькин акцентировал то, что в формально-догматической теории действующее право воспринимается «некритически, на веру, т.е. именно догматически. Оно воспринимается как позитивный очевидный факт, не нуждающийся в каком-либо оправдании» ^[23].

Постепенно, в процессе присвоения сознанием и догматизации определенного содержания, оно начинает восприниматься как естественное, самоочевидное, уже не нуждающееся в обосновании, становится фундаментом, на котором выстраивается более конкретное «знание». Иными словами, постулаты догмы выступают в качестве оснований естественного порядка вещей, закладывают базис профессионального сознания. Более того, допустимо утверждать, что любая профессиональная традиция основывается на догматизации определенного содержания, поскольку качественная специфика определенного вида деятельности требует императивной организации сознания через специальные термины, нормы, конструкции, понятия, модели.

Именно поэтому догма права является общепринятым знанием в юридическом сообществе: основания системообразующих догматических терминов и конструкций не подвергаются сомнению и постоянно воспроизводятся через юридическое образование и практики. Механизм догматизации лежит в основании единообразного понимания юридических терминов и конструкций, достаточно высокой смысловой и языковой определенности их содержания, что позволяет такому содержанию выступать основанием профессионального юридического знания, отвечать за преемственность мышления и профессии юриста. В континентальной юридической традиции догматизация носила естественный характер,