Советско-китайские отношения в 1920-1930-е гг.

Щупленков Николай Олегович старший преподаватель, кафедра истории, права и общественных дисциплин, Ставропольский государственный педагогический институт 357600, Россия, Ставропольский край, г. Ессентуки, ул. Долины Роз, 7 Shchuplenkov Nikolai Olegovich senior lecturer, Department of History, Law and Social Disciplines of the Stavropol State Pedagogical Institute 357600, Russia, Essentuki, ul. Dolina Roz, 7. veras-nik@yandex.ru Другие публикации этого автора

Щупленков Олег Викторович кандидат исторических наук доцент, кафедра Истории, права и общественных дисциплин, Ставропольский государственный педагогический институт 357600, Россия, г. Ессентуки, ул. Долина Роз, д.7. Shchuplenkov Oleg Viktorovich PhD in History Associate Professor, Department of History, Law and Social Disciplines, Stavropol State Pedagogical Institute 357600, Russia, Essentuki, ul. Dolina Roz, 7. oleg.shup@gmail.com Другие публикации этого автора

Дальний Восток занимает важное место в геополитике нашего государства, являясь воротами России в Азиатско-Тихоокеанский регион. Его роль определяется, прежде всего, как стратегическим положением, так и экономическим значением. Именно этому региону нашей страны отводилась особая роль во время советско-японского сотрудничества и противостояния в годы Второй мировой войны.

Вследствие общей слабости страны после гражданской войны в экономическом и военно-политическом аспекте СССР не был готов к решительным внешнеполитическим действиям. В этой связи Дальневосточному региону, как наиболее удаленному от центра, отводилось особое значение. У руководства страны, несмотря на имеющие место резкие заявления, не было другого выхода, как «умиротворять» Японию. Но не только «умиротворять», а так же, как говорилось в письме 1925 г. заместителя наркома иностранных дел Г.В. Чичерина: «…стремиться наладить хорошие отношения… и сближаться с Японией» ^{[14, с. 13.]}. Одним из первых шагов Советского государства навстречу стабилизации отношений с Японией становится подписание на Пекинской конференции 20 января 1925 г. между послами обеих стран «Конвенции об основных принципах взаимоотношений между Советским Союзом и Японией». В данной конвенции, в частности говорилось: «В интересах развития экономических отношений между обеими странами и принимая во внимание нужды Японии в отношении естественных богатств, правительство СССР готово предоставить японским подданным, компаниям и ассоциациям концессии на эксплуатацию минеральных, лесных, рыбных и других естественных богатств на всей территории СССР» ^{[46, с. 93.]}. Тем самым, был принципиально решен вопрос о предоставлении Японии концессий на территории СССР.

Внешнеполитический фактор в условиях Дальнего Востока (особенно в отношениях СССР и Японии) доминировал над внутриполитическими установками, направленными на свертывание концессионного дела. Поэтому, несмотря на то, что, на Дальнем Востоке в конце 1920-х – начале 1930-х гг. так же, как и в целом по стране, происходило свертывание концессионной политики и самой практики, этот процесс практически не затронул основные японские концессионные предприятия.

Возникновение русской колонии в Китае в начале ХХ в. было связано с началом строительства Китайско-Восточной железной дороги согласно заключенному 22 мая 1896 г. секретному договору между Россией и Китаем о союзе и постройке КВЖД ^{[1, c. 51]}. Срок договора был определен в 80 лет. В течение этого времени руководство дорогой должно было осуществляться Правлением Общества КВЖД, а сама дорога – находиться в общем пользовании обоих государств ^{[30, с. 54]}.

Строительство железной дороги через Маньчжурию было выгодно как России, так и Китаю. Для русского правительства это было политическим и экономическим шагом, поскольку дорога являлась, с одной стороны, наикратчайшим и следовательно наиболее дешевым путем к Владивостоку, а с другой, – укрепляло позиции России в Азии. Китай же обеспечивал себе возможность быстрого промышленного развития экономически отсталого региона и переселенческого движения внутри страны на малозаселенный Северо-Восток ^{[10, с. 234]}.

Первые партии русских инженеров отправились на Дальний Восток для строительства железной дороги в апреле 1897 г. Через год русские люди начали строить город Харбин, который стал центром КВЖД ^{[30, с. 54]}, а по линии КВЖД возникали поселки с русским населением, обслуживающим дорогу. Таким образом, к началу русской эмиграции на Восток Харбин и станции вдоль КВЖД уже представляли собой обустроенную по русскому типу территорию.

Социальный состав русской колонии был неоднороден: инженеры-строители и члены их семей, российские подданные, принятые на обслуживание дороги, а также казаки и отставные нижние чины. Кроме того, «в полосе отчуждения появлялись и свободные переселенцы из России. К ним относились представители торгово-промышленного класса, мелкие ремесленники, домашняя прислуга и пр.» ^{[2, с. 563]}, а также другое гражданское население, занятое образованием, здравоохранением и т.п. ^{[1, с. 122]}. До революции 1917 г. русские в Китае жили по законам царской России. С позиций того времени это и не эмиграция вовсе: уехавшие строить железную дорогу граждане России не принимали китайского гражданства, и лишь последующее развитие событий в России – Октябрь 1917 г. – привело к тому, что они стали вынужденными эмигрантами.

До начала строительства КВЖД население города Харбина было очень малочисленным –менее 5 тыс. чел. ^{[41, c. 49]}. Пятого мая 1898 г. глава русской экспедиционной группы – инженер Щедровский купил за восемь тысяч китайских серебряных мастерскую, которая стала местным железнодорожным инженерно-техническим бюро. С ее появлением, в Харбин приехало большое количество квалифицированных русских рабочих, трудившихся на железных дорогах (техники, персонал по охране железной дороги и т. д.). Поскольку в процессе строительства КВЖД Харбин находился под властью России, все рабочие были командированы российским правительством. Для обеспечения железнодорожного строительства и эксплуатации, улучшения условий повседневной жизни сотрудников железной дороги необходимо было строить заводы, магазины, больницы, церкви и другие учреждения городской инфраструктуры.

Но рабочей силы только из России было недостаточно. Поэтому на стройку принимались также китайские рабочие из провинций Шаньдуна, Хэбэя и других районов Китая. С развитием строительства КВЖД количество русских эмигрантов и китайцев, живших в Харбине, становилось всё более значительным. В 1899 г. численность населения Харбина достигла 30 тыс. чел. В 1902 г. число русских, проживавших в городе, составило12 тыс. чел. ^[40]. Пятнадцатого мая 1903 г., когда строительство КВЖД подходило к завершению, Управление железнодорожного строительства впервые провело перепись населения г. Харбина. Полученные статистические данные показали, что его общая численность составила 44 576 чел., в том числе китайцев – 28 338 чел., русских – 15 579 чел., японцев – 462 чел, представителей других национальностей – не более 200 чел. ^{[25, c. 20]}. Следовательно, рубеж XIX–XX вв. стал временем роста численности русских эмигрантов в Харбине.

В 1905 г. в ходе русско-японской войны Россия потерпела поражение. Ее господствующие позиции на северо-востоке Китая были подорваны. Согласно «политике открытости», предложенной США, КВЖД стала открыта для мировых держав. В этих условиях Харбин превратился в самый крупный торговый центр северо-востока Китая, где сосредотачивались товары из Европы, Америки, Азии.

В Харбин стекались торговцы, предприниматели, авантюристы, бродяги из разных стран мира. В первое десятилетие XX в. приток эмигрантов из Европы увеличился, но русские и китайцы по-прежнему составляли основную массу населения Харбина. К июлю 1911 г. число жителей Харбина достигло 59,7 тыс. чел. Среди них русские эмигранты составляли 40 тыс. чел., или 67 % всех горожан ^[13]. Этот показатель был выше, чем доля русских среди жителей Владивостока (59,3 %) ^{[32, c. 106]}. К началу 1917 г. обслуживанием КВЖД были заняты свыше 50 тыс. российских рабочих и солдат ^[12].

В 1917 г. в России произошли Февральская и Октябрьская революции, в результате которых самодержавие, а затем и Временное правительство были свергнуты. В октябре 1917 г. установилась власть большевиков. Многие выходцы из дворянства и буржуазии были вынуждены бежать из России. В то же время управление КВЖД по-прежнему находилось в ведении царского министра Д. Л. Хорвата. В результате Харбин, будучи узлом КВЖД, стал центром сосредоточения белых эмигрантов. В 1918–1924 гг. произошел существенный рост численности русских эмигрантов в Харбине. Для их размещения Управление КВЖД образовало села Нахаровка и Волостьумов в районе Даоли. В 1918 г. в Харбине насчитывалось 60,2 тыс. русских. С этого года число русских быстро росло, и к 1920 г. достигло 131 тыс. чел., к 1922 г. – 155 тыс. чел. В 1923 г., после завершения гражданской войны, в Харбине насчитывалось 200 тыс. мигрантов из России. В то же время общая численность населения города достигла 310 тыс. чел. Такое большое количество эмигрантов из другого государства, проживавших в одном городе, являлось весьма редким в истории Китая.

31 мая 1924 г. между СССР и Пекинским правительством было подписано «Соглашение об общих принципах урегулирования вопроса между Союзом Советских Социалистических Республик и Китайской Республикой». В этом документе были определены сферы советско-китайских отношений и, в частности, был урегулирован вопрос об управлении КВЖД. Правительство СССР получило право на управление КВЖД. Девятого апреля 1925 г. начальник КВЖД Иванов запретил принимать для работы на железной дороге новых сотрудников, за исключением китайцев и советских граждан. В связи с этим многие из русских белых эмигрантов, не желавших принимать советское гражданство, оказались безработными. Поэтому они уезжали в Тяньцзинь, Шанхай, эмигрировали в США, страны Европы. К концу 1924 г. общее число жителей Харбина снизилось до 285 тыс. чел. (1923 г. – 310 тыс. чел.). К 1926 г. оно стабилизировалось и составило 282,9 тыс. чел. К марту 1930 г. количество жителей Харбина выросло до 342,3 тыс. чел. Этот рост произошел за счет увеличения в городе числа китайцев.

18 сентября 1931 г. Харбин был оккупирован Японией. В течение нескольких лет Япония препятствовала нормальному функционированию КВЖД и нанесла СССР значительный ущерб. В марте 1935 г. СССР был вынужден продать северную часть КВЖД Японии по цене 170 млн. японских йен. После этой сделки большинство советских граждан, проживавших в Харбине, вернулось на родину. В 1936 г. в Харбине насчитывалось только пять тысяч русских, а в 1939 г. – более тысячи ^{[26, c. 247]}.

В целом КВЖД оказывала влияние на рост численности русской диаспоры г. Харбина по следующим причинам. Во-первых, Харбин являлся одним из самых важных узлов КВЖД. Дороги, проходящие от Харбина на восток, достигали Даляня, на запад – Москвы, на север – Владивостока, на юг – Шанхая и Пекина.

В то время торговцы из многих уголков России стекались в Харбина по КВЖД. Во-вторых, большую роль играли капиталы, вложенные царским правительством в развитие Харбин. Для эксплуатации КВЖД и ее обслуживающей базы, Россия вложила в создание социально-экономическую инфраструктуру г. Харбина 280 млн руб. Созданная инфраструктура обеспечивала благоприятную среду для дальнейшего привлечения капиталовложений и позволяла многочисленным предпринимателям из Китая и других стран открывать магазины и строить заводы. Расцвет торговли и промышленности способствовал развитию сельского хозяйства и других отраслей экономики, что заставляло многих китайских и русских рабочих селиться в городе.

В-третьих, дешевый железнодорожный транспорт, являлся главным фактором активной миграции в Харбин. Тысячи переселенцев из Китая, России и других стран мира приезжали в Харбин по КВЖД. При отсутствии железной дороги передвижение населения в Харбин было бы не столь масштабным. В то время, кроме железной дороги, приехать в Харбин было возможно только водным путем или с помощью гужевого транспорта. Река Сунгари находится в суровых климатических условиях. Зимой температура достигает минус 30 градусов, а период заледенения до пяти месяцев. Продолжительность навигации составляет полгода. Поэтому в начале XX в. пассажирские перевозки, осуществляемые пароходами, были ограничены. В то время особую популярность имела гужевая перевозка, но и она также играла незначительную роль.

В-четвертых, железная дорога создала благоприятную среду для ввоза товаров в Харбин. По «Секретному соглашению» между Китаем и Россией налогом облагались только от 1/2 до 2/3 русских товаров, ввозимых по КВЖД в Китай.

Кроме этого, русское правительство не взимало со своих торговцев тариф за железнодорожную перевозку. После русско-японской войны Харбин был открыт для мировых держав. По предложенному США «одностороннему режиму наибольшего благоприятствования» все государства могли воспользоваться различными торговыми льготами, что активизировало экономическое развитие и приток русских в Харбин.

КВЖД оказывала влияние также на состав населения Харбина. В городе была высока доля русских. Преобладание русских над китайцами зависело от КВЖД. Например, в 1913 г. среди населения в районе Наньган г. Харбина русские составляли 70,8 % от всего населения. В 1922 г. этот показатель вырос до 88,8 % ^[12]. Во второй половине 1920-х гг. в районах Даоли и Наньган удельный вес русских по-прежнему оставался высоким. В 1927 г. в районе Наньган русские составляли выше 70 % населения ^{[41, c. 64]}. Долгое время русские переселенцы по численности существенно превышали китайцев. По этой причине царское правительство пыталось включить Маньчжурию в состав России. Оно поощряло русскую эмиграцию в Харбин. К тому же перспектива экономического процветания под влиянием КВЖД также являлась важной причиной приезда тысяч русских в Харбин.

В половом составе русской диаспоры Харбина были значительные диспропорции. В конце XIX – начале XX в. в условиях прокладки железной дороги, основную массу приезжавших в Харбин составляли работоспособные русские мужчины. Менее половины мигрантов имели семьи. После постройки КВЖД Харбин стал новым развивающимся городом, в котором проживало много русских, желавших заработать. Они трудились на железной дороге техниками, разнорабочими, инженерами. После завершения строительства КВЖД необходимо было направить поток рабочей силы на развитие городской инфраструктуры. В этих условиях численность женщин в среде эмигрантов стала расти. К концу 1920-х гг. соотношение между полами среди русских постепенно выравнивалось. Например, 1929 г. в Харбине доля мужчин среди иностранцев (в основном русских) составила 49,38 %, женщин – 50,62 %. В 1930 г. показатели были примерно таким же: мужчин – 50,84 %, женщин – 49,16 % ^{[41, c. 69]}.

В 1921 г. в путеводителе по Харбину ^{[49, c. 51]} имеется, например, следующий фрагмент о русских эмигрантках. «На самой оживленной в Харбине улице Китайской стоят проститутки; они приглашают богатых людей к себе домой. Когда сделка состоится, вызывается повозка или они идут с клиентом на дом пешком». Кроме таких уличных проституток «в Харбине имелось 9 публичных домов, где в среднем работало по 5-6 русских проституток. Еще 70 русских проституток работали в комнатах, которые они снимали для этой цели». «В «Палермо», одном из знаменитых увеселительных заведений, сексапильные русские женщины танцуют в трусиках, показывающих бедра и ягодицы. Официанты открывают одну за другой бутылки шампанского, которое стоит 10-15 иен. В 2-3 часа ночи красавица подходит к столику и строит глазки. Говорят, что общая стоимость за одну ночь составляет больше 200-300 иен. Можно сказать, это довольно дорого» ^{[41, с. 70]}.

Там также было написано, что в Харбине имеется 300 с лишним японских проституток, и их стоимость за одну ночь всего 10 иен, тогда как китайцы вообще отдают своих жен под залог. Их жены могли быть использованы для всякого рода услуг – в дешевом случае за 50-60 иен, а в дорогом за 200 иен ^{[41, с. 71]}.

Отсюда можно судить о положении русских эмигранток в секс-индустрии. Хотя русские потеряли юридический и экономический статус хозяев города, но в увеселительном районе они занимали первое место. В 1923 г. в Харбине отметили 25-летие начала строительства КВЖД. В газетах и журналах писали о юбилейных мероприятиях. В связи с этим была выпущена роскошная юбилейная книга в кожаном переплете «Исторический обзор Китайской Восточной железной дороги 1896–1923», где говорилось: «Мы наблюдали здесь воочию, как европейский Запад во всеоружии своей мощной науки и техники сам двинулся навстречу Востоку, одерживает в этом своем мирном наступлении одну за другой блестящие победы, и приобщает новые земли и народы к современной творческой работе на благо всего человечества» ^[28]. Уже прошло шесть лет после падения царской России, и железнодорожники, бывшие до этого времени российскими подданными, стали лицами без гражданства. Но колониальное чувство господства у бывших российских подданных еще осталось.

Вследствие того что Харбин находился в центре КВЖД, он стал потребительским и торговым городом. К 1934 г. в Харбине русских эмигрантов, которые занимались сельским хозяйством, было очень мало. Доля русских, трудившихся в сельском хозяйстве, лесной промышленности и водном промысле среди всей русской диаспоры г. Харбина, составила только 1,35 %. Удельный вес русских, работавших в промышленности, достигал 6,48 %. Занятые на транспорте и в торговле эмигранты преобладали в русской диаспоре Харбина – 48,79 %. Остальные (служащие, безработные и т. д.) составляли 43,38 % среди всех русских, проживавших в городе ^{[25, c. 109]}.

В 30-е гг. XX в. Харбин являлся одним из развитых городов Китая. Он не был промышленным городом, так как существенную роль в его экономике играла торговля. Харбин, как центр политики, финансов, культуры Маньчжурии, имел черты типичного потребительского города. Товары, которые были необходимы для горожан, ввозились в основном из других городов Китая и СССР по КВЖД. Живущие в городе русские активно участвовали в развитии транспорта и торговли Харбина. Они внесли большой вклад в экономическое развитие и процветание Харбина в конце XIX – 30-х годах XX в.

Таким образом, строительство и эксплуатация КВЖД, также политические события, произошедшие в Китае и России вокруг КВЖД в конце XIX в. – 30-х годах XX в., в значительной степени повлияли на динамику численности русской диаспоры в Харбине. Одновременно некоторые особенности состава русских эмигрантов, живших в городе, были обусловлены воздействием КВЖД. В целом железная дорога являлась основным фактором, воздействовавшим на изменения численности и состава русских эмигрантов в городе Харбине в рассматриваемый период.

В 1930–1940-е годы отношения СССР с Китаем развивались в обстановке резкого обострения международной обстановки, кризиса Версальско-Вашингтонской системы и возникновения нового очага мировой войны; они находились под влиянием различных сил: японской агрессии в Китае, борьбы региональных китайских военно-политических сил против нанкинского правительства, гражданской войны в Китае.

Основные политические партии Китая Гоминьдан (ГМД) и Китайская коммунистическая партия (КПК) выступали за создание на китайской земле объединенного, независимого государства, что открывало возможности (в определенных исторических условиях) единства действий ГМД и КПК против общего врага – Японии. И ГМД, и КПК возлагали на СССР особые надежды в решении проблемы отношений «ГМД–КПК» в свете борьбы с Японией и были заинтересованы в развитии отношений с нашей страной. Первое обстоятельство вылилось в начало войны сопротивления китайского народа японской агрессии, второе – в начало формирования единого национального антияпонского фронта в Китае, который и определил возможность борьбы Китая за сохранение китайского государства.

На рубеже 1920–1930-х годов советская дипломатия на дальневосточном направлении была ориентирована на поддержание добрососедских отношений и с Японией, и с Китаем.

Почти вся история российско (советско)-японских отношений, начиная с японо-китайской войны 1894-1895 г. и до сентября 1945 г., представляет собой период скрытого или явного противостояния. В войне 1894-95 гг. Япония нанесла Китаю тяжелое поражение. Ведущие державы хладнокровно наблюдали за избиением японцами слабого Китая. Однако победительница не смогла полностью воспользоваться плодами своей победы. По требованию России, поддержанной Францией и Германией (США и Великобритания отказались вмешиваться во “внутреннее дело” воюющих сторон), Япония отказалась от заявленных прав на принадлежавший Китаю Ляодунский полуостров с Порт-Артуром.

Но Россия на этом не успокоилась и через три года, подкупив китайских чиновников, на выгодных для себя условиях арендовала на 25 лет тот же Ляодунской полуостров. Именно эти “две обиды”, которые японцы не могли простить России, послужили одной из причин русско-японской войны 1904-1905 гг. Короткие мирные промежутки прерывались войнами или вооруженными столкновениями (русско-японская война 1904-1905 гг., Сибирская интервенция Японии в 1918-1922 гг., военные конфликты на озере Хасан в 1938 г. и на Халхин-Голе в мае-сентябре 1939 г., многочисленные пограничные инциденты). Эти события ни в России, ни в Японии не получили согласованной и однозначной оценки.

Особняком стоит “золотое десятилетие” 1907-1917 гг., во время которого совпадение взаимных интересов России и Японии достигло такой степени доверия, что 6 июля 1916 г. они даже заключили тайный военно-политический союз.

Япония выбрала чрезвычайно благоприятный для военных действий момент – основные военные силы ГМД вели борьбу с армией КПК. Правительство Чан Кайши исходило из того, что его режим слишком слаб, чтобы быть втянутым в вооруженный конфликт с Японией, поскольку Китай был политически нестабилен, главным образом из-за продолжавшейся гражданской войны (к началу 1932 г. КПК контролировала примерно 300 уездов в 11 провинциях Китая). В ноябре 1931 г., через два месяца после вторжения Японии в Северо-восточный Китай (Дунбэй), была образована Китайская советская республика со столицей в Жуйцзине. Конечно, Китайская советская республика в 1931 г. была скорее виртуальным образованием, но у нее, при советской поддержке, были определенные перспективы. «Выжидательная позиция» западных держав, интересы которых пересекались в Китае, заставили Китайскую Республику (возглавляемую Чан Кайши) принять решение не объявлять войну Японии, не выступать с заявлением о разрыве дипломатических отношений. КР ограничилась подачей жалобы в Лигу Наций, потребовав восстановления статус-кво и компенсации причиненного ущерба. Нанкинское правительство, рассчитывая решить проблему дипломатическим путем, обратилось к армии и населению северо-востока Китая с призывом избегать столкновения с японскими властями и ждать решения Лиги Наций.

Правительство СССР, советская общественность были серьезно озабочены развитием событий в Китае. В сентябре 1931 г. еще не были восстановлены советско-китайские дипломатические отношения (прерванные в 1929 г.). Длительный разрыв этих отношений был одним из обстоятельств, позволивших Японии вторгнуться в Китай.

Одним из прямых последствий японской агрессии явилось восстановление в полном объеме дипломатических и консульских отношений между СССР и КР. 26 июня 1932 г. представитель КР в Комитете по разоружению в Женеве Янь Хойцинь сделал наркому иностранных дел СССР М.М. Литвинову официальное предложение правительства КР восстановить дипломатические отношения между странами и подписать договор о ненападении между КР и СССР. В Нанкине, столицах других держав не исключали, что нормализация советско-китайских отношений может ускорить начало японо-советской войны. Советский полпред Д.В. Богомолов, прибывший в Нанкин в начале 1933 г., в одном из первых докладов в Москву писал, что ожидание столкновения советских и японских войск как вариант развития событий широко обсуждается в китайском обществе ^{[36, док. от 24 октября 1933 г.]}. Правительство КР не исключало также, что восстановление дипломатических отношений с СССР будет способствовать стабилизации японо-китайских отношений.

Советское правительство, принимая решение по вопросам дальневосточной политики, учитывало, что не только Китай, но и Советская Россия тогда не были готовы к войне с Японией, а тем более к войне на два фронта (на Западе и Востоке). Советские программы модернизации страны (коллективизация, индустриализация), создание и укрепление оборонного комплекса находились в стадии начальной реализации, вызывая определенное напряжение в обществе, а оборонная доктрина не предусматривала ведения «превентивной» войны до нападения на СССР.

Отметим, что китайское правительство приняло решение о нормализации отношений с СССР, несмотря на наличие главного «раздражающего фактора» в советско-китайских отношениях – деятельности КПК. Китайская компартия получала из Москвы руководящие указания, разнообразную помощь, включая военную и финансовую. Формально это была помощь по линии Коминтерна, но фактически она являлась поддержкой китайских коммунистов со стороны советского государства.

Несмотря на серьезные разногласия, в Москве и Нанкине не забывали, что в 1920-е годы СССР оказал помощь национально-революционным силам Китая в создании армии, в организации Северного похода национально-революционной армии, руководителем которого был Чан Кайши, т.е. на определенном этапе китайской истории СССР поддерживал ГМД в борьбе за власть. Чан Кайши и его единомышленники осознавали значимость и результативность вероятной поддержки (военной, моральной) советского государства Китаю в складывавшейся международной и внутриполитической обстано