Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Genesis: исторические исследования
Правильная ссылка на статью:

Система власти и подчинения в семье кабардинцев и балкарцев в XIX – начале XX века

Коновалов Андрей Анатольевич

кандидат исторических наук

доцент, кафедра истории России, Кабардино-Балкарский государственный университет имени Х. М. Бербекова

360004, Россия, республика Кабардино-Балкария, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173

Konovalov Andrei Anatol'evich

PhD in History

Associate professor, Department of Russian History, Kabardino-Balkarian State University named after H. M. Berbekov 

360004, Russia, respublika Kabardino-Balkariya, g. Nal'chik, ul. Chernyshevskogo, 173

homunculus2@yandex.ru
Другие публикации этого автора
 

 
Журтова Анжела Ариковна

кандидат исторических наук

доцент, кафедра этнологии, истории народов КБР и журналистики, Кабардино-Балкарский государственный университет имени Х.М. Бербекова

360004, Россия, республика Кабардино-Балкария, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173

Zhurtova Anzhela Arikovna

PhD in History

Associate professor, Department of Ethnology, History of Ethnic Groups of Kabardino-Balkaria, and Journalism, Kabardino-Balkarian State University named after H. M. Berbekov

360004, Russia, respublika Kabardino-Balkariya, g. Nal'chik, ul. Chernyshevskogo, 173

anzhelka28@mail.ru
Другие публикации этого автора
 

 
Подгайный Владимир Николаевич

магистр, кафедра истории России, Кабардино-Балкарский государственный университет

360004, Россия, республика Кабардино-Балкария, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173

Podgainyi Vladimir Nikolaevich

Master, Department of History of Russia, Kabardino-Balkarian State University

360004, Russia, Republic of Kabardino-Balkaria, Nalchik, Chernyshevsky str., 173

podgaynyy_98@mail.ru

DOI:

10.25136/2409-868X.2023.2.37555

EDN:

IVCNBD

Дата направления статьи в редакцию:

16-02-2022


Дата публикации:

28-02-2023


Аннотация: Статья посвящена анализу властных семейных отношений в традиционном обществе Кабарды и Балкарии в XIX – начале XX века. Ее целью является исследование системы полоролевых отношений мужчины и женщины и функционирования механизма «власть-подчинение» у кабардинцев и балкарцев в указанный период. В исследовании проанализирована традиционная модель семьи в кабардинском и балкарском обществах, ее структурная организация и исторические типы, существовавшие в рассматриваемое время. Большое внимание уделено изучению статуса главы семьи, противоречивого положения женщины, детей, гендерной идеологии, конструировавшей стереотипные модели поведения. Показана сложившаяся двойственная структура властных отношений, где на женской половине семьи взаимодействие по формуле «власть/подчинение» формировалось, аналогично мужской иерархии, т.е. жена старшего мужчины приобретала статус главы ее женской части и контролировала различные формы социальной практики. На основе изученного материала сделан вывод, что представление о рабском или угнетенном положении женщины, а также о деспотической власти отца у кабардинцев и балкарцев не имеет достаточных оснований. Большой объем власти у отца компенсировался демократическими началами семейной жизни, а женщина при формально подчиненном положении располагала комплексом возможностей явного и неявного влияния на принятие решений. Новизна статьи заключается в создании более полного представления о системе властных отношений в традиционных обществах Кабарды и Балкарии. Основной исследовательской моделью стал структурно-функциональный подход, разработанный Т. Парсонсом и Дж. Мердоком. Областью применения настоящего исследования может стать социальная и культурная политика в нашей стране, позволяющая гармонично совмещать традиции и новации, а также преподавание гуманитарных дисциплин в вузах.


Ключевые слова:

гендер, власть, гендерная асимметрия, семья, гендерное разделение труда, кабардинцы, балкарцы, традиционное общество, патронимия, патриархальная семья

Abstract: The article is devoted to the analysis of power family relations in the traditional society of Kabarda and Balkaria in the XIX – early XX century. Its purpose is to study the system of gender-role relations between men and women and the functioning of the "power-subordination" mechanism among Kabardians and Balkars during this period. The study analyzes the traditional model of the family in Kabardian and Balkar societies, its structural organization and historical types that existed at the time under consideration. Much attention is paid to the study of the status of the head of the family, the contradictory position of women, children, gender ideology, which constructed stereotypical behaviors. The developed dual structure of power relations is shown, where interaction on the female half of the family according to the formula "power/subordination" was formed, similar to the male hierarchy, i.e. the wife of the older man acquired the status of the head of her female part and controlled various forms of social practice. On the basis of the studied material, it is concluded that the idea of the slavish or oppressed position of women, as well as the despotic power of the father among Kabardians and Balkars has no sufficient grounds. The father's large amount of power was compensated by the democratic beginnings of family life, and a woman in a formally subordinate position had a set of opportunities for explicit and implicit influence on decision-making. The novelty of the article is to create a more complete picture of the system of power relations in the traditional societies of Kabarda and Balkaria. The main research model was the structural-functional approach developed by T. Parsons and J. Murdoch. The field of application of this research can be social and cultural policy in our country, which allows us to harmoniously combine traditions and innovations, as well as teaching humanities in universities.


Keywords:

gender, power, gender asymmetry, family, gender division of labor, kabardians, balkars, traditional society, patronymy, patriarchal family

Введение

Актуальность данной темы обусловлена провозглашенным в современной России курсом на преодоление гендерного неравенства. В стране организуются общественные и научные форумы с целью выработки эффективных мер по борьбе с гендерной асимметрией в политической, экономической и социальной сферах. Эти проблемы особенно актуальны для Северного Кавказа, где сохраняются рудименты традиционной патриархальной культуры, оказывающей большое влияние на статус различных половозрастных групп.

С одной стороны, актуальность обусловлена необходимостью изучения этнических особенностей самоорганизации общества, осмысления развития структуры властных отношений, а с другой – анализ проблемы важен для понимания механизмов институционализации власти и выявления роли женщин в ней в исторической ретроспективе.

Целью исследования в данной статье является гендерный анализ отношений власти и подчинения в семье в традиционном кабардинском и балкарском обществах.

Новизна статьи заключается в создании более полного представления о системе властных отношений в традиционных обществах Кабарды и Балкарии. Преодолевается утвердившееся в науке и публицистике представление о деспотическом характере власти старшего мужчины в семье, подчеркивается значение демократических элементов в отношениях «власть-подчинение». Статус женщины исследуется без акцентирования внимания на ее бесправном положении, рассматриваются как формальные, так и неформальные каналы ее влияния на социальные отношения.

Данная работа носит междисциплинарный характер. В ней сделан упор на некоторые идеи, сформулированные в этнографии, психологии и социологии. В частности при изучении полоролевых отношений был использован структурно-функциональный подход, разработанный Т. Парсонсом и Дж. Мердоком. Т. Парсононс произвел разделение функций членов семьи на инструментальную и экспрессивную [1, c. 231]. Инструментальная функция, сущность которой сводилась к обеспечению средств к существованию, поддержанию связи семьи с внешним миром, по его мнению, выполнялась мужчинами, а вторая – экспрессивная – женщинами, которые обеспечивали интеграцию членов семьи, регулировали уровень напряженности в ней и т.д. Однако, по мнению Дж. Ароноффа и В. Крейно, которые проанализировали гендерное разделение труда у 850 этносов и племен, в чистом виде такого разделения труда не существует [2, c. 14].

Различные аспекты малой семьи были изучены Дж. Мердоком, который, обобщив данные о 250 обществах, пришел к выводу, что нуклеарная семья является универсальным феноменом, имеет место в обществах, для которых характерны прежде всего большие семьи, и выполняет регулятивные функции [3, c. 22].

При изучении феномена большой семьи и патронимии были использованы теоретические разработки М.О. Косвена. Он был одним из немногих этнографов в СССР, проводившим работу над созданием собственной теории формирования и развития большой семьи на основе марксистской методологии [4; 5].

В современном научном дискурсе преобладает представление о том, что гендерные модели поведения «конституируются» обществом и приводят к поддержанию сложившейся системы иерархии и гендерной асимметрии [6, c. 124]. В культурах народов Северного Кавказа мы можем наблюдать то, как в гендерном сознании положение мужчин и женщин в обществе определялось в зависимости от их статуса.

Основная часть

Социально-экономические и социокультурные особенности кабардинского и балкарского обществ детерминировали структуру гендерных взаимоотношений в семейной сфере. Так, кабардинское общество отличалось большой степенью патриархальности и жесткой возрастной стратификацией. Выполняя функцию социального воспроизводства, кабардинская семья осуществляла трансмиссию установившегося патриархального строя из поколения в поколение. Мужчина стоял во главе семьи, а возрастная стратификация предполагала подчинение отцу и/или старшему брату младших членов семьи, женщина же подчинялась брату и в том случае, если он был младше, а вне семейной сферы она предполагала подчинение человеку преклонного возраста [7, c. 184].

По мнению М.О. Косвена, в XIX – начале XX в. на Северном Кавказе существовала большая семья с чертами общины, из которой со временем выросла патронимия, представляющая собой сегментацию большой семьи, во главе которой стоял глава старшей семьи [5, c. 200].

Главой семьи у кабардинцев и балкарцев являлся старейший мужчина, и это положение подтверждалось обычным правом, женщина в свою очередь находилась на его содержании [8]. Так, у балкарцев, по сведениям дореволюционного исследователя В.Я. Тепцова, старейший мужчина управляет всем в семье бесконтрольно, а в его отсутствие власть временно передавалась следующему по старшинству [9, c. 97].

Глава патронимии играл в семье важную роль. В его обязанности входило исполнение судебной функции, если возникали конфликты между семьями. В случае ослушания решению главы патронимии, человек мог быть изгнан из селения или побит своими родственниками [4, c. 39]. Эти материалы подтверждаются и дореволюционными сведениями, согласно которым, глава семейства разбирал споры между членами семьи [10, c. 32] и был, как писал А. Берже, «блюстителем порядка» и имел право на жизнь и продажу своей жены, детей и рабов [11, c. 186]. Глава семьи осуществлял раздел имущества между сыновьями. В 1962 году Э.Л. Коджесау выпустил статью, посвященную патронимии у западных адыгов, в которой он пришел к выводу, что адыгской (в том числе и кабардинской) семье были присущи элементы демократии. Так, члены семьи собирались на сход, где принимались важнейшие решения, и которые проводились, как правило, в доме главы патронимии [12, c. 117].

По мнению А.И. Мусукаева, в Балкарии в XIX веке были распространены большие патриархальные семьи (семьи-общины), составлявшие около 40% всех семей. Одной из их главных характеристик являлась деспотическая власть главы над членами семейства, объединявшая родственников как по нисходящей, так и по боковой линии [13, c. 25]. Однако, по мнению К.Г. Азаматова, в XIX веке большая семья у балкарцев сохранялась лишь в пережиточной форме по причине господства полунатурального хозяйства. Она могла быть как демократичной, так и отличаться деспотической властью главы семьи [14, c. 81].

После смерти главы семьи сыновья получали возможность раздела имущества, а младшие братья могли не подчиняться старшему брату, поскольку он не мог, как отец, полновластно распоряжаться семейным имуществом [14, c. 82]. Однако, если происходило возрождение ее демократических начал [13, c. 36], т.е. если старший брат начинал принимать важные решения после совета со своими братьями [14, c. 82], большую семью удавалось сохранить. Таким образом, жизнь семьи начинала регулироваться семейным советом, а ее номинальный глава был исполнителем воли последнего [13, c. 37].

Положение женщин в северокавказских обществах традиционно расценивалось как подчиненное и бесправное. Женщина рассматривалась как собственность мужа. М.М. Ковалевский указывает, что она принадлежала не только одному мужчине, а всему его роду. Это, по его мнению, являлось и источником левирата в черкесском обществе [15, c. 17]. Без согласия семьи мужа она не имела легитимных прав выхода замуж за представителя другой семьи.

О полной подчиненности женщин и детей власти отца писал и С. Броневский [7, c. 184]. Такое бесправное положение жён в XIX веке отражено в легенде о «Хадыже»: «... Когда князя (мужа) нет дома, она не показывается из сакли, тем более мужчинам» [16, c. 118]. Это положение женщины было связано с ее экономическим неравенством с мужчиной при одновременном сохранении норм горского этикета [17, c. 55].

Спектр полномочий и функций главы семьи обширен. От него зависел брачный выбор членов семейства (имеются в виду дети, сестры и несовершеннолетние братья), выполнение тех или иных работ сыновьями. Вместе с тем, он обладал правом разрешения споров между членами семьи [13, c. 38]. Отец, являясь главой семьи, мог даже убить кого-либо из детей или сестру, и эти действия не преследовались кровной местью, но порицались обществом. Лицо, совершившее подобный акт насилия, могло быть подвергнуто наказанию в виде забрасывания камнями [18, c. 60]. Права женщины в семье были весьма ограничены. Только старшая женщина имела право вмешательства в дела семейного совета, то есть могла осуществлять руководство семьей [19, c. 32] в случае отсутствия главы семейства.

Фиксация подчиненного положения женщины и концентрация внимания на ее бесправном положении – это поверхностный взгляд на социальный уклад традиционного общества. Женщины располагали значительным набором каналов влияния на семейные и нередко на социальные отношения.

Несмотря на то, что женщина у народов Северного Кавказа находилась в подчиненном положении, она была защищена родом и обычаем. Конечно, это не гарантировало отсутствия насилия над женщиной в семье или ее дискриминации по половому признаку, но согласно кабардинской и балкарской традиционным нормативным системам, мужчина был обязан уважительно к ней относиться. Насилие в отношении детей, стариков и женщин повсеместно осуждалось и мужчина, совершающий его, подвергался, по выражению Н.Ф. Грабовского, «осмеянию» [20, c. 201].

У кабардинцев и балкарцев женщина пользовалась большим уважением. Это обусловливалось воспитанием в духе традиций, в соответствии с которыми женщина воспринималась как основной субъект в рождении и воспитании детей. По этой причине кабардинки и балкарки не считали себя униженными [21, c. 280]. Данную точку зрения отстаивал общественный деятель рубежа XIX и XX вв. Б. Шаханов. Он связывал уважительное отношение к женщинам с комплексом «дедовских обычаев», согласно которым она считается «старше мужчины вне зависимости от ее возраста» [22, c. 160].

Т. Лапинский – польский офицер, воевавший против России на Северном Кавказе и оставивший ценные сведения об общественном устройстве и быте адыгов, писал, что мать у них пользуется таким же уважением, как и отец, и осуществляет руководство женской половиной семьи [23, c. 59]. В случае отсутствия совершеннолетнего мужчины сыновья признавали ее главенство, как первой хозяйки и советчицы [24, c. 10]. Ею осуществлялся контроль над выполнением различных домашних работ другими женщинами [14, c. 82], расходом продовольственных запасов, даже при приезде гостя ему можно было приготовить еду только с ее разрешения [14, c. 83].

Н.А. Караулов пишет, что в Балкарии жена была достаточно уважаема мужем [25, c. 145]. Старшая женщина могла прийти на заседание Тёре, которое являлось судебно-законодательным институтом карачаево-балкарцев, где принятие решений осуществлялось на основе адатов [26, c. 197]. Так, женщина из почти истребленного рода Рачикауовых смогла добиться на Тёре разрешения жить на земле своего рода мальчику, рожденному одной из невесток в Дагестане [26, c. 215].

Старшая женщина гарантировала невмешательство главы семьи и других мужчин в дела женской половины семьи. Глава семьи был руководителем мужской половины, а старшая женщина – женской. Н.Ф. Грабовский писал, что в отличие от женщины из аристократических сословий жена в «простой» кабардинской семье была «правой рукой» мужа в домашнем хозяйстве [20, c. 263]. В середине XIX века, после утверждения ислама, согласно Х.М. Думанову, женщины обладали имуществом не только в форме приданого, но и накяха [27, c. 86] (возможно, он имел в виду махр – имущество, выделяемое мужем жене – А.К., А.Ж., В.П.) и небольшой части земли, выделяемой отцом для дочери [27, c. 90].

У балкарцев женщины также обладали личным имуществом, принадлежащим только им [14, c. 81]. Балкарский просветитель второй половины XIX – начала XX в. М. Абаев в статье «О калыме», сообщал, что обычай передачи части калыма жене после распространения ислама привел к улучшению положения последней, поскольку он составлял собственность женщины и при разводе должен был передаваться ей. Таким образом, из платы за женщину калым превратился для нее в материальную гарантию ненарушения мужем ее прав, что в противном случае грозило полным его возвратом [28, c. 176]. Существенным основанием соблюдения прав и интересов женщины являлась необходимость сохранения имущества в семье.

У кабардинцев женщина могла наследовать право руководства семьей в случае смерти мужа, если сыновья были несовершеннолетними, а принадлежность имущества оставалась неопределенной. После смерти старшей женщины ее место занимала жена старшего сына. Если при жизни матери сыновья решали разделить имущество, мать выделяла бόльшую часть наследства старшему брату, а меньшую – младшему [29, c. 218].

В конце XIX века в Кабарде при отсутствии в семье представителей мужского пола женщина могла стать полной наследницей имущества [30]. Ярким примером такого самостоятельного владения являлась княгиня Наурузова, которая после смерти мужа полностью распоряжалась его собственностью [31, c. 201].

Большой степенью свободы обладала незамужняя женщина. Так, В. Швецов, в 1826–1827 гг. являвшийся приставом Кабарды, писал о запрете «женщинам» (имея в виду замужних) на свободное общение с посторонними мужчинами, однако для двух других категорий женщин – «девиц» и «старух» – таких запретов не существовало [10, c. 15]. У кабардинцев и балкарцев были специальные дома, где девушки могли принимать людей, претендующих на статус жениха [17, c. 56]. У балкарцев в среде молодежи могли устраиваться своеобразные смотрины и свидания, где завязывались знакомства [32]. В нужное время молодой человек официально сообщал своим родителям через посредника о своем выборе, однако итоговое решение всегда оставалось за родителями [33, c. 45]. До сговора он не имел права оставаться с девушкой наедине [33, c. 56].

Одним из важнейших инструментов неформального женского влияния в традиционном обществе являлась ее красота. Об этом повествует и адыгский просветитель XIX в. С. Хан-Гирей, писавший, что женщина, обладающая красотой, зачастую «повелевала мужем, несмотря на сложившиеся обычаи» [34, c. 294].

Заключение

Таким образом, традиционная патриархальная семья у кабардинцев и балкарцев характеризовалась как большой степенью концентрации власти в руках главы семьи, так и наличием демократических начал в управлении. Глава семьи являлся полновластным владельцем семейного имущества, медиатором в семейных спорах, осуществлял связь семьи с внешним миром путем участия в публичных институтах власти. Демократические элементы проявлялись в существенной роли семейных и общественных сходов, представлявших собой механизм для принятия коллективных решений.

Статус женщины предполагал наличие множества рычагов управления или влияния на дела семьи и всего социума. Главная женщина в доме, которой была жена или мать главы семьи, осуществляла руководство женской ее половиной, а также могла осуществлять руководство семейным коллективом с согласия сыновей или при их малолетстве. Существовали неформальные каналы влияния женщин, выходящего за пределы семьи, как через мужчин, так и в ряде случаев напрямую, которые основывались на обычаях и на привнесенных нормах исламского права.

Проникновение ислама и российского законодательства в XVIII – XIX вв. усилило амбивалентность положения женщины, предоставляя, с одной стороны, возможность наследования имущества с правом распоряжения им, а с другой стороны, жестко постулируя вторичный статус женщины.

В целом следует подчеркнуть наличие демократических элементов в системе власти и подчинения в традиционных кабардинском и балкарском обществах и отметить, что в ситуации неравноправия мужчины и женщины, статус последней был относительно высок и предполагал возможность использования развитой системы каналов влияния.

Библиография
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
32.
33.
34.
References
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
32.
33.
34.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Революционные преобразования, начавшиеся в 1917 г., ставили своей главной задачей построение человека совершенно нового типа, в том числе это распространялось и на положение женщин. Вообще, именно равенство прав мужчин и женщин это одна из позитивных перемен, произошедших при советской власти в 1920-е гг. В то же время и совремннный мир во многом озабочен равноправием различных социальных групп, в том числе и в рамках гендерных отношений. В этой связи представляется важным изучение положения женщин в патриархальном обществе Северного Кавказа в дореволюционный период.
Указанные обстоятельства определяют актуальность представленной на рецензирование статьи, предметом которой является гендерный анализ отношений власти и подчинения в семье в традиционном кабардинском и балкарском обществах. Хронологические рамки исследования охватывают период XIX - начала XX вв., то есть от начала модернизационных процессов в российском обществе до революции. Автор ставит своими задачами показать социально-экономические и культурные особенности кабардинского и балкарского общества, показать положение женщины, в том числе ее неформальное влияние, а также рассмотреть степень свободы незамужней женщины.
Работа основана на принципах историзма, анализа и синтеза, достоверности, методологической базой исследования выступает системный подход, в основе которого находится рассмотрение объекта как целостного комплекса взаимосвязанных элементов.
Научная новизна статьи заключается в самой постановке темы: автор стремится охарактеризовать систему властных отношений в традиционных обществах Кабарды и Балкарии. Как отмечается в рецензируемой статье, «статус женщины исследуется без акцентирования внимания на ее бесправном положении, рассматриваются как формальные, так и неформальные каналы ее влияния на социальные отношения».
Рассматривая библиографический список статьи, как позитивный момент следует отметить его масштабность и разносторонность: всего список литературы включает в себя свыше 30 различных источников и исследований, что уже само по себе говорит о том объёме работы, который проделал ее автор. Из привлекаемых автором источников укажем на на различные кавказские легенды и записки С. Хан-Гирея, Ю. Клапрота и др. Из используемых исследований отметим труды К.Г. Азаматова, А.Х. Шортаевой, А.Н. Болуровой, в которых рассматриваются различных семейно-бытовые аспекты кабардинцев и балкарцев. Заметим, что библиография обладает важностью как с научной, так и с просветительской точки зрения: после прочтения текста читатели могут обратиться к другим материалам по ее теме. В целом, на наш взгляд, комплексное использование различных источников и исследований способствовало решению стоящих перед автором задач.
Стиль написания статьи можно отнести к научному, вместе с тем доступному для понимания не только специалистам, но и широкой читательской аудитории, всем, кто интересуется как историей семейно-бытовых отношений, в целом, так и народами Северного Кавказа, в частности. Аппеляция к оппонентам представлена на уровне собранной информации, полученной автором в ходе работы над темой статьи.
Структура работы отличается определённой логичностью и последовательностью, в ней можно выделить введение, основную часть, заключение. В начале автор определяет актуальность темы, показывает, что она обусловлена «необходимостью изучения этнических особенностей самоорганизации общества, осмысления развития структуры властных отношений, а с другой – анализ проблемы важен для понимания механизмов институционализации власти и выявления роли женщин в ней в исторической ретроспективе». В работе показано, что вопреки мнению о подчиненном положении женщины и ее бесправном положении, она была защищена родом и обычаем. Автор отмечает, что «проникновение ислама и российского законодательства в XVIII – XIX вв. усилило амбивалентность положения женщины, предоставляя, с одной стороны, возможность наследования имущества с правом распоряжения им, а с другой стороны, жестко постулируя вторичный статус женщины».
Главным выводом статьи является то, что «в ситуации неравноправия мужчины и женщины, статус последней был относительно высок и предполагал возможность использования развитой системы каналов влияния».
Представленная на рецензирование статья посвящена актуальной теме, вызовет читательский интерес, а ее материалы могут быть использованы как в курсах лекций по истории России, так и в различных спецкурсах.
В целом, на наш взгляд, статья может быть рекомендована для публикации в журнале «Genesis: исторические исследования».