Влияние религиозности человека на интенсивность переживания им зависти

Бескова Татьяна Викторовна кандидат педагогических наук доцент, кафедра правовой психологии, судебной экспертизы и педагогики, Саратовская государственная юридическая академия 410056, Россия, Саратовская область, г. Саратов, ул. Вольская, 1 Beskova Tatiana Viktorovna PhD in Pedagogy professor of the Department of Legal Psychology, Forensic Enquiry and Pedagogics at Saratov State Law Academy 410056, Russia, Saratovskaya oblast', g. Saratov, ul. Vol'skaya, 1 tatbeskova@yandex.ru Другие публикации этого автора

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научно-исследовательского проекта «Социально-психологическая структура, детерминанты и механизмы регуляции зависти», проект № 18-013-00134 А

Зависть, независимо от исторического этапа развития общества и его формации, неизбежно присутствует в отношениях между людьми, нанося определенный вред, как объекту зависти, так и самому ее субъекту. Эффекты зависти весьма разнообразны и могут проявляться на разных уровнях: межличностном (нарушение общения ^[10] и асоциальное поведение ^[11]); интраиндивидном (личностные деструкции и психосоматические нарушения ^[9]); ингрупповом (моббинг ^{[6, с. 76]}) и межгрупповом (способы групповой компенсации неблагоприятного исхода социального сравнения ингруппы с аутгруппой схожи со способами, используемыми на межличностном уровне субъектами зависти). Иначе говоря, зависть вне зависимости от ее уровня проявления может детерминировать нарушения коммуникации между субъектами отношений, конфликты и другие негативные явления, что обуславливает значимость поиска механизмов ее регуляции.

Полагаем, что механизмы регуляции зависти также образуют разноуровневую систему: от социальных (представляющих собой способы преобразования тех общественных условий, которые в наибольшей степени способствуют формированию зависти) до психологических и социально-психологических (психологической защиты, копинг-стратегий, ценностных и духовных механизмов). Анализ литературы по теме исследования дает нам основание говорить о фрагментарности разработки проблемы регуляции зависти в психологической науке и сосредоточенности вокруг обсуждения психологических защит субъекта зависти. Однако большинство механизмов психологической защиты работают на подсознательном уровне, ограждая человека «от осознания негативных духовно-нравственных свойств и состояний» ^{[8, с. 13]}, и приводя «к нарушениям его духовно-психологического и психофизического здоровья» ^{[8, с. 13]}.

Первым же шагом на пути к регуляции зависти, по мнению Н. В. Дмитриевой ^{[5, с. 241]}, должно быть ее осознание человеком, признание ее присутствия у себя, что полностью согласуется с христианской традицией преодоления грехов. Этот сложный путь последовательно включает в себя осознание, раскаяние, покаяние и искупление. Согласно христианскому религиозному мировоззрению, зависть включена в список семи смертных грехов, которые верующий человек должен всячески искоренять в себе («если в наше сердце закрадывается зависть, нужно бороться с ней всеми силами» ^[7]). Отметим, что под грехом (с греч. – промах, минование цели) в религиозной этики понимается «всякое отступление от заповедей Божьих и нарушение закона Божия делом, словом, помышлением» ^{[8, с. 28]}.

Итак, целью настоящего исследования является оценка эффективности духовных механизмов регуляции зависти посредством выявления характера влияния различных компонентов религиозности на ее переживание человеком.

В качестве диагностического инструментария использовались следующие методики:

1) «Методика исследования завистливости личности» (Т.В. Бескова) ^[1], диагностирующая выраженность у человека зависти-неприязни и зависти-уныния, отличающихся между собой как в эмоциональном, так и поведенческом плане;

2) опросник «Проявления зависти и ее самооценка» (Т.В. Бескова) ^{[3, с. 310-311]}, измеряющий уровень зависти к различным предметным сферам;

3) вопросы для оценки религиозности (из опросника «Влияние социального капитала на экономические представления» (А.Н. Татарко, Н.М. Лебедева)) ^[12], посредством которых измеряется уровень и валентность (степень позитивности) религиозности;

4) «Шкала персональной религиозности» (Р. Яворски), включающая в себя четыре измерения: вера, моральность, религиозные практики и религиозное «Я» ^[13].

В исследовании принимали участие 145 человек, из которых 44,8% мужчин и 55,2% женщин в возрасте от 18 до 53 лет (Mx=29,6, Mo=25, Md=22). Все респонденты относят себя к православной культуре, при этом имеют разный уровень и валентность православной религиозности.

На первом этапе эмпирического исследования был осуществлен анализ распределения респондентов по уровню и валентности их религиозности. Анализ данных показал следующее (табл. 1).

Таблица 1

Сравнивая результаты уровня и валентности религиозности, представляется возможным констатировать, что в их распределениях такие меры центральной тенденции как мода и медиана одинаковы (Mo=3, Md=3), однако средние величины отличаются между собой на уровне статистической значимости (t=2,172, р<0,01). Еще более серьезные различия наблюдаются между их асимметриями и эксцессами.Если распределение валентности религиозности близко к нормальному распределению (асимметрия (0,039) и эксцесс (0,076) меньше своих стандартных ошибок), то распределение уровня религиозности имеет существенные различия с распределением Гаусса (As=-0,27, Ex=-0,52). В последнем случае мы имеем дело с правосторонней асимметрией и плосковершинным эксцессом, что свидетельствует о преобладании в выборке более высоких значений уровня религиозности, а также о более низкой встречаемости средних значений, нежели при нормальном распределении.

Таким образом, в распределении значений по уровню религиозности испытуемых существует значительный сдвиг в область более высоких значений, тогда как в распределении уровня валентности (степени позитивности религиозной идентичности) подобных сдвигов не наблюдается. Возможно, это связано с тем, что второй вопрос анкеты («с каким чувством у вас ассоциируется ваша религия?») приводит респондентов к более глубокой рефлексии собственной религиозности, чем первый («как вы оцениваете уровень своей религиозности?»).

На втором этапе исследования нами анализировалась взаимосвязь различных компонентов религиозности респондентов с уровнем их зависти и ее видами (табл. 2).

Таблица 2

Взаимосвязь составляющих религиозности с завистью

Примечание: * – уровень значимости 0,05.

Таким образом, если уровень религиозности, определяемый у себя респондентами, не имеет связей с завистью, то валентность их религиозности, напротив, отрицательно коррелирует как с интегративным показателем зависти, так и с двумя ее разновидностями (завистью-неприязнью и завистью-унынием). Иначе говоря, простое отнесение человека себя к различным группам по критерию его отношения к православной религии (от убежденного атеизма до верования с соблюдением религиозных обрядов), никаким образом не влияет на уровень его зависти к превосходящим в чем-либо другим. В тоже время глубокая рефлексия своих религиозных чувств (в диапазоне от неприязни к религии до большого счастья от принадлежности к ней) статистически значимо влияет на переживание субъектом зависти. Чем больше человек чувствует радость, любовь и счастье от своей принадлежности к религии и соприкосновения с Богом, тем меньшую зависть к другим он испытывает. Причем это касается как зависти-неприязни, со свойственными ей негативными эмоциями (раздражение, злость, негодование) и активными поведенческими действиями, направленными на Другого, так и зависти-уныния, направленной, в первую очередь, на «поедание» самого себя и переживание отчаяния, подавленности, уныния и разочарования. Можно предположить, что при отнесении себя к той или иной группе (по критерию своего отношения к религии) человек не всегда разделяет свою принадлежность к православной культуре или же собственно к православной религии, тогда как при рефлексии своих религиозных чувств присутствует более точное понимание своего отношения и принадлежности к православию.

Что же касается корреляций зависти со шкалами методики персональной религиозности (Р. Яворски), то здесь также наблюдаются не столь однозначные результаты. Лишь один из компонентов персональной религиозности («религиозные практики») обратно коррелирует с одним из видов зависти, а именно с завистью-унынием. То есть, на первый план в данном случае выходит поведенческий компонент религиозности, касающийся не только и не столько религиозных убеждений и чувств, а сколько ее поведенческих проявлений (посещение церкви, молитвы, совершенствование религиозных знаний). Говоря другими словами, именно воцерковленный человека «защищен» от зависти-уныния, от переживания досады, обиды, грусти и уныния в связи с успехами Другого. Однако отсутствие других взаимосвязей компонентов персональной религиозности с завистью порождает множество вопросов, ответы на которые найти не так просто. Предположим, что при отсутствии поведенческого компонента религиозности, воцерковленности человека, его вера имеет несколько поверхностный характер и не защищает его от такого греха как зависть. Вероятно, именно осуществление религиозных практик и характеризует человека как истинно верующего, старающегося соблюдать все основные христианские заповеди, одна из которых гласит: «Не желай жены ближнего твоего и не желай дома ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабы его, ни вола его, ни осла его, ни всего, что есть у ближнего твоего» ^{[4, с. 195-196]}. Краткая формулировка этой заповеди – «не завидуй».

Третий этап эмпирического исследования был посвящен выявлению взаимосвязей разных составляющих религиозности с завистью к различным предметным сферам. Изначально нами сопоставлялись результаты взаимосвязей уровня и валентности религиозности с предметной завистью.

Как уровень, так и валентность религиозности оказывают значительное влияние на снижение зависти к материальному достатку Другого (r=-0,186, р<0,05; r=-0,261, р<0,01), его профессиональным и учебным успехам (r=-0,209, р<0,05; r=-0,214, р<0,05), интеллекту и способностям человека (r=-0,245, р<0,01; r=-0,226, р<0,01), а также его положительным личностным характеристикам (r=-0,196, р<0,05; r=-0,169, р<0,05). Но влияние положительной валентности религиозности, в отличии от ее уровня, оказывает дополнительное влияние на нейтрализацию зависти к разного рода социальным успехам Другого. Чем более позитивные чувства к религии испытывает человек, тем в меньшей степени у него проявляется зависть к карьере другого человека (r=-0,220, р<0,01), его социальному статусу (r=-0,216, р<0,05), его популярности и похвале значимым человеком (r=-0,178, р<0,05), а также к его возможностям путешествовать (r=-0,266, р<0,01). Таким образом, в очередной раз мы удостоверяемся, что валентность религиозности, оказывает более существенное влияние на искоренение такого христианского греха как зависть, чем декларируемый самими респондентами уровень их религиозности.

Анализируя взаимосвязи предметной зависти с персональной религиозностью, отметим, что из четырех только два ее компонента имеют отрицательные корреляции с завистью к отдельным предметным сферам – «религиозные практики» и «религиозное “Я”». Чем выше показатели по данным шкалам, тем меньше зависть к карьерным достижениям Другого (r=-0,224, р<0,01; r=-0,276, р<0,001), к социальном статусу человека (r=-0,206, р<0,01; r=-0,240, р<0,01), к его возможностям путешествовать и полноценно проводить свой досуг (r=-0,237, р<0,01; r=-0,167, р<0,05). Что же касается таких компонентов персональной религиозности, как «вера» и «мораль», то в этом случае мы наблюдаем полное отсутствие каких-либо связей с предметной завистью.

Можно сказать, что для нейтрализации зависти к социальным успехам Другого, оказывается недостаточно простого доверия к Богу, веры в его милосердие, готовности согласовывать личный жизненный план с Божьим планом. Борьба с грехом зависти становится эффективной, если верующий человек ощущает гордость и удовлетворение от своей принадлежности к христианству, чувство идентификации с Богом, а также придает большое значение исполнению религиозных практик (регулярно посещает церковь, молится за других, пополняет свои религиозные знания, находит радость в размышлениях на религиозные темы).

По результатам настоящего эмпирического исследования представляется возможным сформулировать ряд выводов.

Уровень и валентность религиозности, являясь ее измерениями, имеют различное распределение в выборке и по-разному влияют на интенсивность зависти. Серьезный сдвиг распределения уровня религиозности в область высоких значений, и, напротив, близость распределения валентности (степени позитивности религиозной идентичности) к нормальному распределению, позволяют предположить, что именно второй показатель, является параметрическим и более точно измеряет религиозность человека, подводя его к глубокой рефлексии своего отношения к религии и Богу. Именно валентность, а не уровень религиозности оказывает решающее влияние на снижение интенсивности зависти, будь то зависть-неприязнь, характеризующаяся агрессивными эмоциями и действиями, направленными на более успешного Другого, или же зависть-уныние, разрушительное действие которой направлено на самого субъекта зависти. Подобная закономерность наблюдается и в отношении предметной зависти: валентность, помимо общих с уровнем религиозности влияний на зависть к отдельным сферам (материальному достатку, профессиональным успехам, интеллекту и личностным качествам), нейтрализует зависть к различного рода социальным успехам человека.

Не все компоненты персональной религиозности оказывают значимое влияние на нейтрализацию зависти. Так снижение зависти-уныния, включающей в себя ряд негативных эмоций, направленных на самого субъекта зависти («подавленность, отчаяние, разочарованность, уныние, пессимизм, ощущение себя несчастливым человеком, у которого отсутствуют надежды и силы на изменение ситуации» ^{[2, с. 93]}), происходит не просто у верующего, а только у воцерковленного человека, придающего большое значение религиозным практикам. Иначе говоря, для искоренения зависти-уныния не достаточно наличия у человека религиозных чувств (аффективный компонент) и убеждений (когнитивный компонент). На первый план здесь выходит поведенческий компонент религиозности, характеризующий, по-видимому, истинно верующего человека. Этот же компонент религиозности совместно с компонентом «религиозное “Я”», отражающим глубокую религиозную самоидентификацию человека, способствует снижению зависти к успехам Другого в социальной сфере (карьерным, статусным, досуговым).

Таким образом, на снижение уровня зависти решающее влияние оказывает валентность религиозности и такой компонент персональной религиозности как «религиозные практики». Воздействие же других параметров и компонентов религиозности на зависть носит либо несущественный характер, либо вовсе отсутствует. На наш взгляд, результаты данного исследования расширяют как научные знания по детерминантному комплексу зависти, так и по познанию разноуровневых механизмов ее регуляции.